– Что?
И сразу по глазам видно, что в голове у нее сейчас совсем не формулы.
– Формулу, – мягко сказал Морейра. – Мы с вами расчет мощности разбираем.
У Горельски дрогнули губы. Она бросила на меня полный ненависти взгляд, потом на Морейру такой, словно сейчас испепелит на месте.
– Простите, мастер Морейра, – холодно произнесла она, – могу я зайти завтра? Чуть лучше подготовлюсь. А то сейчас уже поздно, я очень устала.
– Конечно, мисс Горельски, – он улыбнулся. – Попробуйте подготовиться чуть лучше, обычно это помогает. Если будут вопросы – обращайтесь.
И вроде бы ничего, но я вижу, как девица вскакивает, подхватывает свои конспекты, быстро бумаги какие-то собирает, и к дверям. Что ж… И цокающие, такие же гневные, шаги по коридору.
Вот и славно.
Морейра ведь все отлично понимает.
– Я испортила тебе вечер? – спросила не то, чтобы с раскаянием, но было интересно, как он себя поведет.
Он улыбнулся. Сам вышел из-за стола, подошел ближе ко мне, а потом и вовсе сел на край стола, за которым я сидела. Чуть голову на бок склонил.
– Спать со студентками непрофессионально, – у него вышло иронично и удивительно небрежно. Цинично. Вот гад.
И это как-то… Слишком откровенно. Надо ответить. Но слишком давно я не играла в такие игры. У меня внутри что-то поднимается, и в сердце… но, вроде бы, не магия пока. И вообще он прав, не стоит сдерживаться.
– Ты всегда можешь уволиться, – сказала я, разглядывая его с интересом.
Он заулыбался шире.
– Не думаю, что это стоит того. Да и потом, если уж мне приспичит потискать чью-то грудь, то всегда можно пойти в деревню и найти симпатичную селяночку, и без ущерба для профессиональной репутации.
Зараза.
– У тебя опыт?
– Есть немного, – согласился он, пожал плечами.
Селяночку! «А как же я?» Но это просто болтовня и ничего больше.
И все же, я понимаю, что сердце начинает как-то нехорошо колотиться.
И шальные огоньки в его глазах.
– Не боишься, что я снова своей силой шарахну? Что выброс?
– Не-а, – покачал головой Морейра. – Не боюсь. У тебя сейчас довольно ровно, хоть и на подъеме.
– А вдруг?
– А вдруг мне в прошлый раз понравилось? Я хочу еще.
Придурок.
– Мазохист.
– Осуждаешь? Что это за дискриминация моих предпочтений?
Как у него это выходит? Мне смешно и одновременно пристукнуть хочется.
И как-то вдруг на этой волне выходит само.
– А если я тоже так пуговичку расстегну?
И Морейра чуть подается ко мне… ближе…
– Тогда давай сразу запрем дверь.
Так. Стоп. Я невольно сама назад отшатнулась. Сердце ухнуло и колотиться начало почти в горле.
– Не так быстро, – тихо сказала я.
Полезла в карман, достала накопитель. Вот… Я теперь постоянно с собой ношу, на всякий случай. Вдруг какие студенты меня из себя выведут? Хотя у студентов пока не получалось, а у Морейры – легко.
– Ива… все хорошо, – сказал он тихо. – Закрой глаза и сделай глубокий вдох. Чуть задержи дыхание… подожди, еще… а теперь выдох. И еще раз.
Я слушала и делала, как он говорит, потому что помогало. Надо успокоиться. И лучше научиться успокаиваться самой, чем каждый раз сразу сбрасывать силу в накопители. Лучше контроль.
Вдох-выдох. И еще.
И посидеть с закрытыми глазами, чувствуя, как волна уходит. Медленно, но уходит.
Морейра смотрел на меня.
– Прости, – тихо сказала я.
– Вот уж точно не за что. Скорее ты меня. Но нападать на тебя из-за кустов опасно, это я уже понял.
Довольный.
Все хорошо. Спокойно.
– Слушай, Лес, я же по делу, – сказала я, стараясь от посторонних мыслей отвлечься. – Я тут про князя Огнена нашла. Ты знаешь, что парню всего семнадцать лет было? Я знала, что он мальчишка, но не знала, что настолько. И он на тот момент уже два года как князь.
Морейра пожал плечами, меня разглядывая.
– Тогда быстрее взрослели. Я так понимаю, у него не было выбора.
Не было. Тессалийский король очень рассчитывал прибрать эти земли к рукам. Но Кнеполь заключил сделку с ваакским конунгом, отец Огнена взял в жены княжну Рагнеду, привел на эти земли северных жрецов, ввел новые налоги, чтобы содержать армию, да и к тому же заключил весьма спорные торговые соглашения, выгодные кому угодно, но не кнепольским князьям. Надо полагать, ради военной помощи. Конечно, здесь, в Кнеполе, его политику одобряли не все. Кто-то видел в Тессале меньшее зло. Об этом нигде не говорится прямо, но отца Огнена тоже, скорее всего свои и убили. Отравили, тихо. Официально он подавился костью на пиру.
А мальчик остался на попечении матери и дяди. Он, скорее всего, и не был таким уж великим полководцем и героем, скорее удобной и послушной фигуркой, символом и знаменем, за которым шли люди.
– Сигурд был его дядей, – сказала я. – Братом его матери, Рагнеды. То есть одна кровь. Возможно, Рагнеда сама была хорошим некромантом, но подтверждений я не нашла, вообще ничего о ее даре. Интересно, что потом Рагнеда правила здесь еще больше двадцати лет самостоятельно, получив почти неограниченную власть, хотя даже при муже ее не очень одобряли. Она построила Новокнепольский замок, чуть ниже по течению, недалеко от Ставицы.
– Там, где болота?
– Не совсем, но… да.
– Сейчас этого замка тоже нет? – Морейра нахмурился.
– Он сгорел. В одну ночь сгорел замок и все, что вокруг, и вместе с ним княгиня Рагнеда. Через год после этого земли вошли в состав Тессалии.
– Сгорел… И что по-твоему это дает нам?
– Не знаю пока, – честно сказала я. – Но, может быть, история Огнена не закончилась битвой. Было что-то потом. Интересно, между прочим, что крепость в Старом Кнеполе пострадала очень мало, почти все стены цены, даже сейчас. Там все можно было восстановить. Но предпочти уйти. Где-то упоминается даже, что эти земли прокляты, поэтому было решено построить новый замок.
– Прокляты? – Морейра даже руки потер. – То есть, ты хочешь сказать, все еще интереснее, чем казалось вначале?
* * *
– Ну, тут ты можешь не волноваться, – Михо сидел напротив, разглядывая корешки книг в шкафу за моей спиной. – Если отправишь его с детьми, он будет честно следить за порядком и сам куда не надо не полезет. Следующей ночью сбежать может и полезть к завалу, но пока дети там – точно нет. Так-то он в работе очень адекватен, границы видит хорошо.
Я согласна в целом, но меня все равно все это очень беспокоит.
Как вышло, что столько лет жили спокойно, а тут… вот. Хотя без Морейры мы бы, скорее всего, внимания не обратили, жили бы и жили дальше. Это он внес смуту.
И запретить ему никак не выйдет.
– Я второй день пытаюсь в Дорнох заявку сочинить, зачем нам нужны специалисты, – сказала я. – Но все никак не выходит. Ни одного явного однозначного повода придумать не могу. Ничего конкретного. Подозрения, сомнения… Фон чуть повыше, туман чуть плотнее… но это вообще ни о чем. Все в рамках допустимого. Грунтовыми водами что-то намыло. Они ответят, чтобы мы наблюдали дальше. У нас тут могильники и, теоретически, намыть может что угодно. И, наверняка, регулярно намывает.
– Напиши, что Морейра хочет влезть в подземелья, в которые Дорнох рекомендовал не лезть. Они сразу приедут. И оттащат его за шкирку.
Он ведь это не серьезно?
– Я не могу так с ним.
Михо посмотрел на меня.
– Почему?
Потому что это добьет его карьеру окончательно.
– Потому что это несправедливо.
– Скажи мне, Ива, – Михо чуть склонил голову на бок. – Что тебя больше беспокоит? Что под землей там что-то есть, или что Морейра хочет влезть туда?
Я вздохнула.
Уж Михо я врать не буду, это бессмысленно.
– Что хочет влезть. Я боюсь, что он что-то потревожит там, нарушит защиту, и то зло, которое под землей… оно может проснуться.
– То есть, в итоге ты все равно боишься зло, которое под землей?
