Ария Вечности (СИ) - Злобин Михаил

— Ох, не ведаю, сестрица, прямо морок какой-то разум опутал! — покачала головой вторая служанка, наспех расчесывая волосы деревянным гребешком. — Верь, али нет, но ночью ко мне будто сами абиссалийские дьяволы приходили! Всё в чёрном, толкаются над кроватью, шушукаются о чём-то. Жуть!

Подруга вдруг замерла и вытаращила глаза на соседку:

— Ты… ты тоже их видела⁈

— Как «тоже?» — глупо переспросила Сения. — Что же это получается… Мне не почудилось во дрёме?

— Сенька… а чего это тихо так в доме? — вдруг вжала голову в плечи Вёська. — Не слыхать никого… Собаки не брешут и гуси не ганкают. А ещё с кухни запахами не веет…

Девушки переглянулись, и у обеих по коже побежали мурашки. То ли от прохлады, то ли от испуга. Предчувствуя неладное, служанки на цыпочках вышли из комнаты. Такого безмолвия и запустения в огромном жилище магистра Альдриана они ещё не видывали. Затаив дыхание, подруги заглянули в соседнее помещение, где проживала тётка Нунна — дородная кухарка, самая старшая обитательница дома.

К их огромному облегчению Нунна умиротворённо сопела, спрятав круглую физиономию в подушку. И это тоже было странно. Обычно она всегда вставала затемно, чтобы успеть приготовить экселенсу грану Деймар излюбленные кушанья. Затем варила похлёбку и кашу для остальной челяди. И ни разу не было такого, чтобы она до рассвета валялась в кровати.

— Эй, ты чего удумала⁈ — зашипела Сения на соседку, которая собралась войти в комнату кухарки.

— Как это? Разбудить её!

— С ума сбрендила⁈ Ты токмо помысли, какой переполох тётка Нунна устроит! А так, глядишь, никто и не заметит, что мы проспали.

Решив, что от воплей громогласной поварихи весь дом ходуном пойдёт, девицы не стали её будить. Вместо этого они отправились наверх и ещё долго бродили по пустынным коридорам. Но никого так и не встретили.

— Слу-у-ушай, сестрица, а мож это всё магистр Альдриан учудил? Опять свои эк… экс… эксберменты устраивал? — осенило Вёську.

— Твоя правда, это наш экселенс могёт, — улыбнулась подруга. — Айда его самого проведаем?

Отыскав вполне разумное объяснение происходящему, простолюдинки заметно повеселели. Они резво побежали к дубовой лестнице, ведущей к той части дома, где проживал один лишь магистр гран Деймар. Там у него была и опочивальня, и мастерская, и библиотека, и гостиная с камином, где экселенс любил принимать важных посетителей.

Замерев перед дверями гостиной, служанки на всякий случай постучались. Но ответа так и не дождались.

— В мастерской, наверное, засел, не слышит, — шёпотом предположила Сения.

Вёська кивнула, соглашаясь с подругой, и потянула за блестящую медную ручку. Сначала простолюдинка не поняла, что увидела. Но это даже хорошо. Она так и свалилась, лишившись чувств, не успев толком рассмотреть преобразившуюся гостиную. А вот Сения оказалась покрепче. Она заглянула внутрь и ощутила, как комок тошноты подкатывает к горлу.

— Эк… эк… экселенс… — одними губами произнесла служанка, ощущая, как кровь отливает от лица.

Она пыталась закричать, пыталась заставить себя отвести взор от ужасающей картины или хотя бы закрыть глаза. Но какая-то неведомая сила вынуждала её продолжать наблюдать и подмечать всё больше леденящих душу деталей.

Экселенс Альдриан стоял на коленях в позе смирения и мольбы. Пышный ворс алавийского ковра под ним щедро пропитался кровью, отчего замысловатый орнамент превратился в мокрое бурое месиво. Одежды на магистре не было, и оттого весь ужас сотворённого с ним действа представал во всех отвратительных подробностях. Тело мудрого мага превратилось в холст, на который неизвестный убийца выплеснул накопленную в своей чёрной душе жестокость.

Кто-то умелой рукой взрезал господину спину от шеи до поясницы и растянул широкие лоскуты кожи на манер распростёртых крыльев, прибив их к любимому дивану экселенса. Глазные яблоки у мертвеца отсутствовали, а лицо было глубоко изрезано. Но изрезано не бездумно, нет… Чей-то воспалённый разум воплощал свою задумку методично и виртуозно. Он изуродовал экселенса Альдриана так, что его лик застыл в гримасе чудовищной муки. Уголки век опущены, перепачканный кровавой пеной рот рассечён и теперь будто бы замер в неслышимом плаче. По щекам тянулись глубокие надрезы, словно следы от жгучих слёз, способных разъедать плоть.

Но самым ужасающим было то, что в ладонях убитый мужчина держал нечто похожее на сердце. Собственное живое сердце… По какой-то причине оно всё ещё билось как пойманная птаха, желающая высвободиться из рук и улететь. Орган был вырван прямо через проломленную грудину, но кто-то позаботился, чтобы он остался соединённым с телом перекрученными нитями артерий и вен.

С большим запозданием Сения узрела жутковатый символ на стене, начертанный запёкшейся кровью. Он походил на силуэт человека в капюшоне без каких-либо опознавательных черт. Просто таинственная безликая фигура. И по необъяснимой причине сей рисунок испугал простолюдинку даже сильнее, чем изуродованное тело её господина. Потому что это был не обычный знак. Это было предупреждение для всех и каждого. И если те, кто его оставил, сотворили такое с величайшим магом севера, то никто не мог находиться в безопасности…

Глава 12

— Кха-кха-кха! Дьявольское семя… когда ж я уже сдохну и забуду о мучениях⁈

Гардан бросил молот на наковальню, закрыл ладонями глаза и натужно раскашлялся. Горн в последнее время стал извергать всё больше едкого удушливого чада. Видимо, где-то забился копотью и сажей дымоход. А трусливый староста Луф никак не решался доложить об этом белокожим тварям! Самому что ли протискиваться в эту узкую щель под потолком⁈ Так не пролезет ведь. Иначе б давно уже сбежал из этого ужасного места. А, впрочем, может оно и к лучшему? Лучше мирно задохнуться без всяческих мук, нежели влачить жалкое существование слафа под землёй.

Гардан утёр слезящиеся от дыма глаза и грустно усмехнулся. Эх, вот бы у него было достаточно крепкая воля, чтобы самостоятельно прервать свою никчёмную жизнь. Но нет… страшно. Поджилки трясутся. Не хватает решимости. Так и сгниёт он в этих мерзких тёмных тоннелях. И даже кусочка голубого неба не увидит перед своим последним вздохом…

На кузнеца вдруг накатила такая иступляющая тоска, что он тихо зарычал. От злобы, от бессилия, от жалости к самому себе. Отчего же на его долю выпали столь суровые испытания?

Ладонь кузнеца словно бы без участия разума обхватила рукоятку молота. Обхватила и сжала до хруста. А может, уложить голову на наковальню? Потом раз, и всё. Наверное, почувствовать ничего не успеешь. Главное только уронить орудие с достаточной силой и не замешкать в решающий миг.

Недолго поколебавшись, Гардан всё же опустился на колени и прижался ухом к наковальне. Занёс вверх молот и… со вздохом бросил его на пол. Кого он обманывает? Сколько раз за годы заточения в кьеррском плену кузнец уговаривал себя довести дело до конца? Нет, он так не может. Жил трусом, и умрёт им же…

Утирая вновь выступившие то ли от дыма, то ли от осознаний собственной унизительной слабости слёзы, слаф распахнул криво сколоченную дверь, чтобы проветрить кузню. И стоило ему оказаться за пределами своего отнорка, как он вдруг заметил, что всё гетто бурлит, словно закипающий котёл. Всюду пылают оранжевые кляксы факелов, невзирая на ненависть белокожих хозяев к свету. Кричат люди, хотя твари-стражи не терпят громких звуков. Все куда-то бегут и вслух молятся богам, имена которых в здешней мрачной обители звучали с каждой луной всё реже.

— Светлый Сагарис, да что происходит? — удивился Гардан, и неуверенно пошел следом за остальными.

Слафы явно были чем-то взбудоражены. Но добиться хоть сколь-нибудь вразумительного ответа ни от кого из мимо проходящих кузнецу не удалось. Все собратья по несчастью одинаковыми жестами отмахивались от расспросов и суеверно прижимали сложенные ладони к губам, будто боялись спугнуть удачу. Что-то явно произошло, пока Гардан разжигал горн и стучал молотом. Но что?