Мастера стихий, впрочем, держались крепко. Раз за разом отряды моего легиона мёртвых сжигали сокрушительными волнами пламени и света, давили камнями, разрывались на часть ветром и дробили водяными плетями. Адепты смерти моего культа, памятуя наставления, держались от магов подальше, изредка атакуя их по краям фронта. Я шагнул вперёд, одним ударом обращая в прах десятку мастеров пламени, удачно сжёгших ещё один отряд, и громко крикнул:
— И это всё, на что способны лучшие из магов Ренегона? Где древнейшие из древних? Где сила, что сотрясает мироздание? Где мощь стихий, что захватывает дух? Если вы слишком стары и слабы, чтобы сражаться… Сдавайтесь. Это ваш последний шанс.
Отряды вражеской армии попятились, отдаляясь от меня. Я окинул взглядом поле боя, выискивая взглядом наиболее старых из мастеров магии: но вокруг не было никого. Вряд ли старик лгал: выходит, решили отступить, вопреки его словам?
А затем земля с оглушительным грохотом треснула, раскалывалась на части. Из передних рядов вражеской армии зазмеились трещины, расширяясь и образуя огромные трещины.
Часть немертвых не сразу поняла, что это несёт угрозу, и провалилась под землю: и это были немалые потери… Одна из трещин угрожающе расколола земную твердь совсем недалеко, и я мгновенно понял всё.
План древних магов был прост и понятен: на дне трещины тусклым, почти невидимым из-за расстояния огнём светилась магма.
Скинуть бессмертного в мантию планеты и обрушить проходы: неплохой план. Нет, я бы выбрался, но сколько времени это заняло? Если я прав, то следующим ударом будет…
Мощнейший вал пламени обрушился на передние ряды легиона мёртвых, испаряя их, и прежде, чем дым рассеялся, прогремел гром, вызывая к жизни бурю: в наступающих рядах не знающих страха солдат закрутились смерчи.
Старые маги использовали тот же приём, что люди воздушника: прятались под землёй, в толще камня, понимания, что даже я не смогу пробиться туда мгновенно. И это была хорошая стратегия, бесспорно, однако…
Во мне уже была сила многих тысяч смертей. И я владел искусством куда более древним, что умеют стихийники Тиала. Укутавшись покровов смерти, оставившем и волну пламени, и ураган, я опустился к земле, упирая руку в твёрдую почву плато.
— Каэн Лизаш Нар Тенан! — прозвучали над полем боя слова древнейшего языка мастеров смерти: впервые за все время битвы.
Восстаньте, тени извечного ужаса.
Вокруг меня чёрным светом засиял гигантский круг ритуала: выжженный чистой силой прямо в поле. И посреди взрывающихся ввысь полос чёрного дыма возникли антрацитово-чёрные тени, что с одинаковой лёгкостью могли пройти пламя, ураганный ветер и толщу камня.
Крик ужаса передних рядов армии противника пролился бальзамом мне на уши: передние ряды, похоже, просто умерли на месте. Я мысленно приказал теням искать цели под землёй и принялся вставать, но в этот момент мощнейший подземный толчок ударил совсем рядом, заставляя меня потерять равновесие.
А затем трещинами покрылась вообще вся земля вокруг, ломая пентаграмму ритуала, и я со злостью обнаружил, что стою уже на каменном столбе, что медленно обрушивается в бездну пропасти…
Это стычка с главой церкви многому научила меня: и в первую очередь тому, как подчинять реальность силой своей воле. Мои враги уже не могли легко насадить меня на каменные шипы или поджечь издалека, неспособные преодолеть напитанную до предела ауру естественной защиты: однако они всё ещё могли уничтожить все вокруг.
Ближайшее торнадо внезапно обратилось в ленту пламени, закружившись вокруг меня огненным вихрем. Я выпустил волну смерти, гася огонь… Но только затем, чтобы бушующее пламя вспыхнуло вновь!
Я развернулся и выпустил мощный поток мрака, образуй разрыв в несокрушимом фронте пламени. И в следующий миг копыта моей верной химеры взвились в чудовищном прыжке, приземляясь на падающий каменный столб: но только затем, чтобы, подхватив меня, вновь попытаться вырваться из ловушки.
Прыжок!
Пламя столкнулось с покровом смерти, закрывающем меня вместе с химерой — и отступило.
Копыта тяжело ударили о выжженную землю, заставляя меня клацнуть зубами. Вперёди стоял всего один старик, перед которым, словно в замедленной съёмке, вырастала могучая стена камня: я всё же успел вогнать себя в лёгкий транс смерти… Химера взвилась на дыбы, останавливаясь перед препятствием: и я ударил, вкладывая всю доступную мощь и силу в один-единственный сокрушительный удар чёрных молний.
И стена старого мага, мощная, толстая и прочная, поднятая из земли в считаные секунды, не выдержала, разлетаясь вдребезги. Изрешеченный проклятыми осколками камня старик рухнул…
— Фаэтас. — выбросил я руку в сторону трупа, подчиняя себе душу старого мага и обращая её в безликого фантома.
Дальнейшая битва превратилась в безумную гонку. Их не было много, этих стариков: несколько десятков, быть может, сотня… Но то, что они устроили на поле боя, объединив свои силы, напоминало армагеддон. Земля дрожала и трескалась вокруг, гроза бушевала, чередуя молнии с настоящими цунами пламени, смерчи и тайфуны горели, превращаясь в пламенные вихри: и посреди всего этого хаоса, со скоростью, от которой ветер закладывал уши, мчался вперед я, выискивая и убивая своих врагов одного за другим.
Они рушили землю на моём пути и возводили рукотворные скалы, взмывали высоко в воздух и прятались в толще земли: но я раскалывал саму твердь и посылал за ними духов, что не знали равных в скорости. И древние, столетия победившие любых тварей и любые угрозы маги умирали: один за другим.
Земля тряслась, а её проломы напоминали миниатюрные вулканы, выстреливая струями магмы на сотни метров вверх. Они меняли позиции внутри скалы, забивая в норы, словно крысы, и я проклинал саму землю, раз за разом выжигая на поле своей силой страшнейшие из ритуалов, что знал.
Но как бы хороши они ни были, искусство смерти не знало равных в разрушении. Ничто из того, что они знали, не смогло остановить смерть: лишь отсрочить. Стоило отдать должное древним магам: они пытались, один за другим умирая молча, разрывая землю, вызывая к жизни новые тайфун и грозы, снова и снова обрушивая на меня заслоняющий взор фронт пламени…
Я отвернул к краю пропасти, почуяв очередную группу, сразу из трёх магов, сидящих под землёй недалеко от края уже не просто провала, а настоящей бездны: но в этот раз волшебники не стали меня дожидаться моего удара.
Камень взорвался, и тремя могучими стрелами, троица стариков, чьи лица я не успел рассмотреть, взвилась в воздухе над огненным провалом, достающим до самой мантии планеты.
Они ударили вместе, на миг зависнув в воздухе: один, серией огненных шаров, больше похожих на метеоры, второй — лезвиями ветра, что резали даже камень, и третий, последний, сотворил что-то странное, заставившее пространство дрожать.
Я укрепил покров и отпустил поводья, закрывая участок небес широким фронтом чёрных молний…
