Подарок для Императора. Меж двух огней (СИ) - Черная Мара

— Здравствуй, птичка. Ты пришла, — не поднимая головы поприветствовал мужчина.

— А я смотрю Вы не слишком надеялись, судя по наряду, — съязвила.

— Почему же? Наоборот. Если я желаю отдыхать, то полностью. Даже от формальностей и тесных парадных одежд, — он всё же соизволил поднять свой взгляд на меня, который тут же потемнел. — Не понравился подарок? — сказал уже жёстче.

— Предпочитаю ходить по дворцу одетой, в отличие от Вас, Повелитель. Мне кажется, сейчас платье более походит на платье, нежели тот клочок ткани, что мне принесли. А Вам не нравится? Ох, а я ведь так старалась! — хлопнула в ладоши, притворно сокрушаясь.

Калантиэль сощурил глаза, но промолчал. Да, я играла с огнём, но моё злое настроение и обида на де-Мирта не имели границ. Меня уже поймали, я уже здесь, в этой клетке, и выбраться практически невозможно. Так что я теряю? Убьют? Ну, я и так была на грани несколько раз, пока была в беорхийских лапах. Да и вряд ли. Калантиэль настоящий охотник — не отступит, пока своего не добьётся. И пока я буду его дразнить, но держать на расстоянии, у меня будет время на разведку, размышления и составление плана побега. Ему, очевидно, нравится эта игра в неприступную капризную дамочку. По крайней мере, пока что он мне позволяет это. Нужно пользоваться.

— Прошу к столу, — вырвал из размышлений Император. — Прошу прощения, если неудобно, но я люблю ужинать на полу.

Он с грацией кошки скользнул на мягкий бежевый ковёр. Я же небрежно плюхнулась с другой стороны стола, скептически обводя взглядом еду. Взяла несколько странных рулетиков и кусочек сыра с самым диковинным ломтиком хлеба, который там был.

— В какую игру ты играешь со мной, птичка? — не сводя изучающего взгляда спросил Калантиэль. — Набиваешь себе цену? Хочешь показаться сильной и недоступной? Выделиться среди соперниц?

— О чём Вы, Повелитель? Вы позвали меня ужинать, я ужинаю. Разве не в этом суть? — сделала вид, что не понимаю о чём речь.

Снова промолчал, но взгляд так и не отвёл. Небрежно жевать непонятные блюда под столь внимательным наблюдением было тяжело, но я не подавала вид. Особенно, когда я откусила тот самый странный хлеб. Он оказался безумно острым, а запить, кроме алкоголя, было нечем. Пришлось срочно заедать виноградом.

— Вина? — наконец с насмешкой спросил мужчина.

Я помотала головой. Уж что-что, а спаивать я себя точно не дам. Он же за всё время не притронулся ни к одному блюду. Только открыл вино, налил в свой бокал и медленно потягивал время от времени. Пристальный взгляд начал прилично нервировать. Напряжение росло с каждой секундой. Наконец, я не выдержала и вскочила, так и не притронувшись к горячему, хотя пахло очень аппетитно.

— Всё, я сыта. Благодарю за вкусный ужин. Хлеб вообще огонь! А теперь мне пора спать. Ужасно устала. День, знаете ли, выдался непростой. Доброй ночи, — и быстро побежала к выходу.

Калантиэль громко расхохотался и медленно встал, сложив руки на груди.

Я дёрнула ручку двери и поняла, что сама не выйду так просто. Император подошёл сзади, я развернулась, уперевшись в стену, и он поставил руки по обе стороны от меня, заключив в импровизированную клетку. Приблизился очень близко лицом к моему лицу. Нас разделяли буквально сантиметров пять. Я чувствовала его дыхание. Внутри всё сжалось в крошечный комок, засевший в горле.

— Ты обдумала моё предложение, Мирана-птичка? — горячий шёпот обдал лицо.

Было безумно страшно, воздух напрочь выбило из лёгких, но я стойко продолжала смотреть на него. Пронзающий взгляд безумных тёмных глаз проникал внутрь, и, казалось, этот мужчина уже всё знал обо мне, моих мыслях, страхах и чувствах.

— Я всё ещё считаю предложенную роль недопустимой для себя, — вышел шёпот, сквозь который пробивался истеричный писк.

Колкий взгляд стал ещё острее.

— И какую же роль я тебе предложил?

— Любовницы, наложницы, фаворитки, особой служанки, девушки по вызову. Называйте как хотите — суть одинакова.

— Ты так вкусно пахнешь, моя птичка, — голос мужчины стал хриплым, а сам он наклонился к шее и тяжело втянул воздух.

Рука слева от моей головы сжалась в кулак и постучала по гладкой деревянной поверхности. Дверь отворилась, и я вылетела из покоев словно ошпаренная. Проигнорировав своё сопровождение позорно бежала в панике, не разбирая дороги.

Не помню, как оказалась в своей комнате, но была безумно счастлива очутиться здесь. Наконец-то смогла выдохнуть. Коленки дрожали. Калантиэль, бесспорно, знает свою силу и пользуется ею очень умело. Сейчас, наверное, самое время отказаться от идеи играть с ним. Он умнее, сильнее и хитрее. С другой стороны каша уже заварена. Отступить — значит признать, что я слабая, что я сдаюсь. И тогда он будет вертеть мной как захочет. Но ведь и у него есть слабые места. Нельзя о них забывать даже под таким давлением, тогда шансы точно будут.

Дверь внезапно распахнулась. Да что ж такое! Обернулась и отшатнулась.

— Что он тебе сделал? — де-Мирт ворвался весь на взводе. — Я же говорил, Мира, это была плохая идея дразнить его!

Ах вот как! Теперь он ещё будет врываться и читать мне морали⁈

— Знаешь что⁈ — я грозно вперила в него взгляд. — Сначала сдал меня, а теперь делаешь вид, что беспокоишься? Не твоё дело, что он там со мной делал! Я сама разберусь со своими проблемами!

— Да не сдавал я тебя! Агхр-р-р! — зарычал Хельвдан.

— Да? И как же тогда меня так быстро нашли? Получил уже свою косточку от хозяина, а? — не знаю откуда во мне взялось столько жестокости, но сдерживаться в выражениях я уже не могла.

— Мира, я бы никогда так не сделал! Услышь меня! Неужели ты не понимаешь?

— Не понимаю что? — зло выплюнула. — Что ты втёрся в доверие, притащил меня сюда и…

Он дёрнулся вперёд, схватил меня за плечи и впился в губы. Жадный поцелуй, полный отчаяния. Сначала грубый и несдержанный, с каждой секундой он становился всё мягче, нежнее и ласковее. Пальцы мужчины разжались и заскользили по коже вверх к шее, к волосам, вытянули все шпильки, выпуская пряди на свободу, зарываясь в них, поглаживая, снова спускались к шее, гладили лицо, создавая толпы мурашек и дрожь по всему телу. И не было сил оттолкнуть его, остановить это безумие.

Он отстранился, медленно, будто ему было физически больно отпускать. А я осталась стоять в полной растерянности, только пальцами коснулась разгорячённых губ, не веря в произошедшее. Он что, только что поцеловал меня?

— Это, — хрипло почти шёпотом отозвался Хельвдан. — Мне казалось, что между нами что-то было. Я думал, ты чувствовала то же. Задавала вопросы, которые наводили на эти мысли, реагировала на меня. В конце концов, разговор на поляне. Ты явно дала понять, что я тебе не безразличен. Думаешь после такого я мог бы тебя отдать тому, кто не поставит тебя выше игрушки для своих утех?

Он только что признался мне в чувствах? Почему всё это выглядит таким нереальным? Будто плохой сон, кошмар, в котором Тёмный Бог шутит над моими чувствами и нагло ими пользуется, чтобы сделать как можно больнее.

— А как же невеста?.. — только и смогла выдавить, вспоминая, что ещё пару часов назад я убеждала Лею в верности её жениха и отсутствии между нами какой-либо связи.

И это беспокоит меня сейчас больше всего?

— Это то, с чем мне предстоит разобраться. Это ошибка, которая привела к затруднениям. Калантиэль хотел, чтобы я женился, но я ни к кому не испытывал чувств, поэтому выбрал самый простой вариант. Девушка, с которой знаком, которая не требовала бы многого и просто жила тихой жизнью. Лея в меня была влюблена, поэтому я решился. Думал, что буду просто уважать её, а со временем слюбится. Я ошибся. Поторопился. А потом встретил тебя. Маленькую, отважную, гордую и местами очень безрассудную, Мира. В первую встречу ты меня разозлила и заинтриговала, а во вторую, там, на площади, когда тебя везли в клетке, я понял, что хочу быть рядом, что не могу тебя больше оставить. Я был переменчив с тобой. Я сам не мог понять себя. С одной стороны, меня тянуло к тебе, с другой — обязательства перед невестой. Я не мог решить как поступить, не знал, как будет лучше для всех. Я и сейчас не знаю. И мне очень трудно открыться перед тобой и говорить о своих мыслях. Но надеюсь хотя бы они помогут понять, что я не мог тебя предать и выдать рыжему мерзавцу. — Хельвдан очень нервничал, он был сильно напряжён, черты лица стали острее и жёстче, а голос на тон ниже.