Дураки все - Руссо Ричард

– Не срал, – пояснил Джером.

– Я знаю, что значит “испражняться”. Но чувак из анекдота сказал бы “срал” или “дристал”.

– Может быть, он эстет, – предположил Джером. – Не все же такие, как ты. В общем, он не испражнялся неделю, и доктор выписывает ему рецепт на суппозитории.

Из рации вдруг снова послышался голос Кэрис:

– И вот еще что. Та стена, которая рухнула…

– Да? – спросил Реймер, большими пальцами он, побагровев от натуги, пытался подцепить крышечку, но пластмасса будто на молекулярном уровне слиплась с бутылочкой.

– Надо выровнять стрелочки, – услужливо подсказал Джером.

Беда в том, что без очков для чтения Реймер толком не видел эти чертовы стрелочки, а очков у него при себе не было, да и не стал бы он их сейчас цеплять на нос. Ему казалось, что стрелочки более-менее ровно, а может, и нет. Он чуть повернул крышечку, но без толку.

Джером протянул руку:

– Давай я…

– Нет.

– Вы тут, шеф? – спросила Кэрис.

– Где же еще.

– Так вот она упала на машину.

– Припаркованную?

– Не-а. Двигавшуюся. Видимо, стена рухнула прямо на проезжавшую мимо машину. Какова вероятность, а?

Сейчас еще попросит его подсчитать, какова именно вероятность.

– Но есть и хорошие новости: машина была развалюха.

– Это шутка такая? – Сидящий рядом с ним брат-близнец и напарник Кэрис тоже пытался шутить, вот Реймеру на больную голову и показалось, что обе шутки связывает нечто большее, нежели желание рассказчиков помучить его. – И вы сейчас скажете, что есть и плохие новости – водитель погиб?

Джером раздраженно вырвал у него баночку с таблетками, проворно выровнял стрелочки, открыл крышку, вытряхнул две пилюли, протянул Реймеру, и тот проглотил их.

– А ватка где? – вопросил Джером.

Реймер молча уставился на него.

– Ну, ватка, ее обычно кладут в баночку?

– Как всякий разумный человек, я ее выкинул сразу же, как открыл пузырек.

– Вообще-то, Дуг, ее туда положили не просто так.

– Точно, – согласился Реймер. – Чтобы сложнее было достать таблетки.

– Нет, чтобы они лучше хранились.

– Это каким же образом?

Джером собирался закрыть бутылочку, но Реймер вцепился в нее, вытряхнул третью капсулу и проглотил.

– Я лишь хотела сказать, в плане выплаты компенсации хорошо, что машина была развалюха, – пояснила Кэрис. – А мог оказаться новенький “лексус” или “БМВ”. Водитель мог ехать из автосалона. Тогда как…

– Кэрис. Никто не ранен?

– Водитель сломал руку. Миллер говорит – возможно, есть и другие травмы.

– Миллер, – повторил Реймер. – То есть, по сути, мы понятия не имеем, есть или нет. Может, этот несчастный вообще мертв.

– Нет, он в больнице. Вы с ним там не встречались?

– Кэрис, сделайте одолжение, позвоните главному инженеру города и уточните, исправен ли светофор на перекрестке возле больницы. А то мы торчим тут уже добрые десять минут.

Нет ответа. Кэрис порой немела, если ее просили сделать что-то, что не входило в ее прямые обязанности.

– Короче, пару дней спустя этот чувак столкнулся на улице с доктором, – продолжал Джером, по молчанию сестры явно заключив, что она принялась выполнять приказание. – Чувак хромает, еле тащится. Столько времени не испражнялся. Доктор не верит ушам. “В чем дело? – спрашивает. – Неужели лекарство не действует?”

– А знаете, что самое странное? – перебила Кэрис.

Реймер закрыл глаза, откинул голову на спинку сиденья, гадая, когда же наконец подействует обезболивающее.

– Еще более странное, чем тот факт, что заводская стена без всякой причины рухнула прямо на проезжавший мимо автомобиль?

– Причина наверняка есть, шеф, я в этом уверена, – возразила Кэрис. – Ничего не бывает без причины. Просто мы пока о ней не знаем.

Они с Джеромом близнецы, в этом нет сомнений. Оба верят, что даже ватка из баночки для чего-нибудь да нужна.

– Есть и противоположная теория, Кэрис. Некоторые люди – умные люди – верят, что все происходит без всякой на то причины.

– Это-то ладно, но угадайте, кто был за рулем той машины?

– Кэрис.

– Вас это очень обрадует.

– Ну, вряд ли Джером, он сидит рядом со мной.

– Я серьезно. Угадайте.

– Окей. Дональд Салливан.

– Некрасиво с вашей стороны, – озадаченно ответила Кэрис.

Реймер вынужден был признать, что она, пожалуй, права. Это и впрямь некрасиво. Но Бартон Флэтт уже мертв, а Реймер не мог придумать, кого еще он желал бы видеть жертвой такого дебильного происшествия.

– Рой Пурди! – выпалила Кэрис, не в силах больше скрывать хорошую новость.

– И почему это должно меня обрадовать?

– Потому что он сволочь.

Окей, может, Реймер и правда чуть-чуть обрадовался. Он наткнулся на Роя в “Моррисон-армз” через день после того, как Пурди выпустили из тюрьмы. Этот козел поселился у печальной толстухи по имени Кора, та в него явно влюбилась; перед Реймером Рой лебезил и вился ужом. В тюрьме Рой пришел к вере – по крайней мере, по его утверждению. Прежде-то он, очевидно, за решеткой только оттачивал криминальные навыки, но в этот срок изучение Библии и психологии позволило ему выйти на свободу совершенно новым, исправившимся человеком. С прежним Роем, уверял он, покончено навсегда. И можно только надеяться, что ему не поставят в укор этого прежнего Роя. Особенно его заботило, не таит ли Реймер на него давнюю обиду за то, что в детстве Рой постоянно его задирал. Это же не потому, что я вас якобы не любил, пояснил он. Мне просто надо было сорвать на ком-нибудь злобу. И в этот последний срок благодаря сидельцу постарше Рой научился избавляться от этой злобы. Гнев, черт побери, украл всю его жизнь, но теперь с помощью новообретенного умения справляться с гневом Рой вернет себе украденное. Не самая удачная метафора для вора-рецидивиста, подумал Реймер. Но допустил, что, возможно, Рой действительно изменился. Усомниться в этом Реймера заставила только гордость, с которой Рой вспоминал школьную пору, когда он был извечным бичом робких мальчишек вроде Реймера.

– То есть вы предпочли бы, чтобы стена обрушилась на безобидного старого дурака вроде Салли, – резюмировала Кэрис, – а не на отпетого негодяя вроде Роя Пурди. Класс.

По правде сказать, Реймер понятия не имел, почему первым ему на ум пришел именно Салливан. Видимо, Реймер так долго на него злился, что это вошло в привычку.

– Ну это же Салли украл наши блокираторы, помните? – сказал он в свою защиту.

– Мы не знаем наверняка, – указала Кэрис.

– Еще как знаем, – возразил Реймер. – Мы не знаем, как именно он их украл. И где спрятал. Вы выяснили про светофор?

– Еще нет. Через сколько, говорите, загорелся зеленый?

– Мы до сих пор стоим.

– Правда? Все это время? – изумилась Кэрис.

– До свидания, Кэрис.

Джером ухмыльнулся:

– И этот чувак говорит: “Шутите, док? С тем же успехом я мог засовывать их в жопу”.

Реймер промолчал, но потом сообщил:

– Зеленый.

– А?

Реймер указал на светофор, но когда Джером поднял глаза, уже загорелся желтый, а пока выжимал сцепление – красный.

Реймер так и не закрыл крышку, а потому вытряхнул на ладонь четвертую таблетку.

– Может, не стоит? – спросил Джером. – Сразу четыре таблетки ультра-тайленола?

Может, и не стоит. В больнице отказались давать ему обезболивающее, пока не убедятся, что у него нет сотрясения. Вдруг две таблетки тайленола отправят его в кому, а четыре убьют? Вот и хорошо, подумал Реймер. По крайней мере, смерть избавит его от головной боли. Он чувствовал, как злая кровь пробивается сквозь суженные сосуды в мозг, как бьется разбитое сердце.

Почему бы и не признать? Он так и не оправился от случившегося. Окей, Бекка сделала из него дурака. И в ту пору, когда она спустилась по лестнице, как игрушка-пружина, у нее был роман с другим – может, Реймер даже знает его. Как там было в записке? “Постарайся порадоваться за нас”. Может, Реймер и знает этого чувака. А может, и нет. Мужчины влюблялись в Бекку с первого взгляда. Мгновенно. Как он сам. Посмотри уже правде в глаза. Кэрис права. Ты по-прежнему сам не свой. Джером вон пытается помочь, как-то отвлечь его, а Реймер в ответ желает, чтобы та стена рухнула на него, а не на Роя Пурди.