Мертвый сезон в раю (СИ) - Солодкова Татьяна Владимировна

Кажется, Тэйт это тоже понял.

— Эй, что ты делаешь? — возмутилась Элинор, видя, что тот пятится назад, увеличивая между ними расстояние. — Щит сейчас лопнет!

— Я в курсе, — огрызнулся Тэйт и, достав из кармана одну из непригодившихся пустых пробирок, вдруг раздавил ту в руке и чирканул осколком по своему предплечью. Хлынула кровь.

Нет ничего более желанного для нежити, чем кровь кого-то живого. Белого мага — особенно. Впрочем, даже если в крови Тэйта и не осталось светлой магии вовсе, он явно оставался вкуснее Эль. Потому как все, кто на нее в этот момент нападал, перекинулись на него.

— Я их отвлеку!

Вот же…

— Идиот, какой же идиот, — простонала Элинор и зачертила камнем быстрее.

У нее не осталось выбора: или она закончит и спасет их обоих, или бросится спасать этого недомага сейчас и подставится сама.

Резать руку, чтобы подпитать руну собственной кровью, пришлось тем же камнем. Рана вышла грубая и рваная — больно чудовищно! — но зато кровь хлынула в рисунок на земле щедрым потоком.

Руны вспыхнули алым. В небо ударил столп света, и вся нечисть, которая успела выбраться на поверхность, мгновенно истаяла. Кладбище засыпало пеплом.

— Ух, — выдохнула Эль, поднимаясь в полный рост и зажимая здоровой рукой еще кровоточащую рану. — Получилось.

— А могло не получиться? — хмыкнул подошедший к ней Тэйт. Живучий, зараза. Вид, правда, у него тоже был тот еще: весь в грязи, крови и черном пепле.

Элинор предпочла только дернуть плечом. Не рассказывать же ему, что до настоящего специалиста ей еще расти и расти.

— О боги, — в этот момент раздался жалобный голосок откуда-то сбоку и сзади. — Что это только что было?

И из-за надгробий показалась тоненькая фигурка в светлом платье с рукавами-фонариками.

— Инни? — ахнула Эль, не веря своим глазам.

— Лоуфорд, — одновременно с ней произнес Тэйт, как ей показалось, с неприкрытым отвращением. — Какого черта?

Инесса же только всхлипнула и опустила глаза.

— Я просто увидела, что вы…

Пошли куда-то на ночь глядя — и решила проследить? Вот и доследилась. Спасибо, что вовремя сориентировалась и накрыла себя щитами. Нежить, видимо, ее даже не заметила.

Эль прищурилась, вглядываясь в соседку. О да, в щиты та выложилась по полной: ее резерв был почти полностью опустошен.

— Я хотела помочь, — пробормотала Инни и шагнула к ним. Оступилась и в попытке сохранить равновесие взмахнула руками, задела острый угол одного из надгробий; распорола палец. — Ой…

Вот именно что «ой». Элинор разделалась со всеми, кто уже успел пробудиться. Но кровь белого мага, ночью, на кладбище — это просто убийственное сочетание.

— Берегись! — крикнула Эль, вскидывая руку, чтобы ударить в полупрозрачную дымчатую нежить, выросшую из земли прямо перед растерявшейся Инессой.

И… ничего не произошло. Резерв почти опустел, и молниеносного броска не вышло: с пальцев слетело лишь несколько блестящих искр.

— Щит! — заорал Тэйт Инессе, быстрее той сообразив, что произошло.

Однако Инни, то ли уже будучи не в силах поставив защиту из-за потраченной ранее энергии, то ли банально запаниковав, не вняла его совету и, громко завизжав, бросилась наутек. Какого-то черта к Тэйту!

— Сейчас… сейчас… — шептала Элинор себе под нос, отчаянно пытаясь сосредоточиться в такой обстановке. Поторопившись, кольца-накопители она с собой не взяла, но, если поднапрячься и собрать последние крохи резерва воедино… — Сейчас… Сейчас! — Наконец-то ей это удалось. — Пригнитесь! — крикнула она, замахиваясь.

Инни была уже в полушаге от Тэйта, призрак — прямо за ней. Им стоило лишь убрать головы с линии атаки, и все было бы кончено.

Черт возьми, Эль даже не сомневалась, что ее «Пригнитесь!» более чем понятно. Вас сейчас сожрет нежить, ложитесь и не мешайте черному магу работать. Все ведь просто, правда?

Оказалось, для Инни — нет. Завизжав еще громче, она кинулась не вниз, а за Тэйта, который-то отреагировал как раз как надо. Но чтобы перехватить обезумевшую от страха девушку, ему пришлось снова выпрямиться в полный рост и сместиться в сторону.

А черная молния уже сорвалась с пальцев…

И ударила не в призрака, а прямехонько в Тэйта.

Глава 28

Грегори давно так хорошо и крепко не спал. Никаких кошмаров, пламени, подбирающегося к нему, искаженных от паники и боли обгорелых лиц.

Спокойствие, умиротворение и в то же время — ощущение свободы, чувство, что может свернуть горы.

В последний раз он ощущал себя так, когда…

Мысль на грани сна и реальности отрезвила и заставила окончательно проснуться. Он резко распахнул глаза и уставился… нет, не в облезлый потолок в общежитии — над головой раскинулось черное звездное небо.

Кладбище, темная синеглазка, атака нежити и выскочившая откуда ни возьмись Инесса Лоуфорд…

Вот же черт.

Грегори сел, вскинув тело рывком. От резкого движения закружилась голова, и ему пришлось опереться на отставленные назад руки.

Через мгновение до него донеслось сбивчивое:

— Держись... Держись, пожалуйста…

А в следующее за этим — он почувствовал боль. Не свою, чужую, будто запах, висящую в воздухе и пропитавшую все вокруг. Чудовищно знакомое и вместе с тем полузабытое ощущение.

— Держись, я сейчас… Я что-нибудь придумаю…

Грег обернулся.

В нескольких метрах от него обнаружилась стоящая на коленях темная. Как там ее? Эллена? Эллина? Он запомнил только родовое имя, связанное с сардинами. Но это было неважно — боль шла не от нее.

Каким-то клочком ткани синеглазая магичка зажимала рану на шее распростертого перед ней тела в когда-то светлом, а теперь перемазанном кровью и грязью платье. Это платье было оборвано понизу (так вот откуда ткань), открывая вид на девичьи ноги: одну в изящной туфельке на маленьком каблуке, вторую — босую и испачканную землей.

— Только не умирай, я сейчас вызову помощь… — Безуспешно пытающаяся остановить кровотечение темная всхлипнула совершенно по-детски, ее плечи дрогнули.

Чтобы вызвать помощь, ей надо было отпустить пострадавшую и достать пишущие принадлежности. Где-то достать, потому что с собой у нее явно не было ничего подобного. А если отнять руки и позволить кровотечению усилиться…

Судя по всему, Сардинес (он наконец-то вспомнил ее фамилию) это прекрасно понимала, а потому бессильно плакала, зажимая рану, и, судя по всему, рассчитывала только на знаменитое самоисцеление белых.

Светлого мага и правда непросто убить. Вот только все обычно забывают, что это действительно так только при полном резерве. Инесса же спустила на щиты почти все, что у нее было, и теперь ее аура не то что не сияла — едва теплилась, угасая все больше с каждым ударом сердца.

Грег встал. Некогда было думать о том, почему он снова чувствует чужую боль, каким образом видит ауры без прикосновения. Боль Инессы, растекающаяся по кладбищу вместе с кровью, словно звала, будила, как он думал, давно забытые инстинкты. В пальцах ощутилось знакомое покалывание, и он шагнул ближе.

На вскинутом к нему лице Сардинес и правда пролегли влажные дорожки, а на скуле красовалась кровавая полоса.

— Тэйт, ты живой! — выдохнула темная, и ее заплаканное лицо вдруг преобразилось до неузнаваемости — улыбка вышла по-настоящему лучезарной, радостной, счастливой. — Ты живой.

Она попыталась подхватить сорвавшуюся с ресниц и покатившуюся по щеке слезу, на мгновение оторвав руку от уже порядком пропитавшейся кровью тряпки, но только вновь перепачкалась и торопливо вернула кисть обратно.

— Отойди, — строго велел Грегори, наконец перестав, как осел, пялиться на синеглазую темную, и, поджав губы, внимательно всмотрелся в распростертую на земле Инессу.

— Ты… — не поняла Сардинес, а затем растерянно моргнула, после чего ее глаза пораженно округлились. — Как ты?..

Она увидела его ауру, Грег даже не сомневался. Нельзя увидеть собственный свет, но он чувствовал. Сила переполняла его, клокотала в заполненном до краев резерве, готовая сорваться с пальцев в любой момент. Казалось, еще миг, и если он не сольет излишки бурлящей в нем энергии, то его разорвет на части — лучшее чувство на свете.