НеТемный 7 (СИ) - Изотов Александр

Ну вот, Кутень обзавёлся ещё одной стаей…

Повинуясь интуиции, я схватился за гриву цербера и легко взлетел ему на спину. Хморок во мне заволновался и едва не прошиб мироздание, чтобы вселиться в меня. Но для этого было рано, и его боевой рёв лишь эхом зазвучал в моей душе.

Сначала всё сделают смертные, а потом уже в бой вступят боги…

— Громада, идут, — Виол поднял палец, показывая на горизонт.

Улыбнувшись, я вскинул руку с топором. Зарычали другие церберы, вскочившие на стену.

Эх, сейчас бы сорваться в полёт и рвать вражеской войско на куски, но…

— Ждём! — едва сдерживая ярость, прохрипел я.

— Ждём! — крикнул кнез, повторяя мой приказ.

Глава 17

Ночь ещё не вступила полностью в свои права, хотя смеркалось довольно быстро. Мы ещё не видели нападающих, но их рычание уже доносилось до стен Камнелома.

Если бы впереди были лучевийские заговорщики, я бы не раздумывая сжёг их огненным вихрем. Тем более, в моём распоряжении было столько церберов.

На мгновение я задумался — а если мой Кутень достиг уже такой силы, что теперь не уступает даже псу Первого Жреца, то как мне регулировать мощь моих огненных вихрей? По сути, теперь мне остаётся только выжигать целые горы своей магией, и хотелось бы варианты послабее.

Но впереди были не лучевийцы, а видоизменённые соплеменники. И я искренне не хотел их убивать, но и глупостей делать тоже не собирался. Забрав к себе всех сомневающихся, я без колебаний перебью остальных — в милосердного мессию времени играть не было.

Поэтому, когда целая орава огромных монстров, в два раза крупнее обычных упырей, перевалила через облысевшие холмы, я поднял руку.

— Маги, готовься… — сказал я.

— Маги! — тут же вторил кнез.

На стенах были заготовлены несколько огромных зеркал, заряженных Лукой на солнечный свет, но сейчас прикрытых тканью. Заклинания удерживались лишь волей нескольких магов.

Конечно, силы юного паладина бы не хватило, чтобы зарядить столько артефактов, да ещё и осветить огромную площадь, но в нашем распоряжении весь день было настоящее солнце. И мне пришлось показать камнеломским магам один секрет, как подкачать в магию Луки и обычный солнечный свет. После этого они теперь все смотрели на меня, открыв рты, и я так подозревал, скоро ко мне выстроится даже очередь из желающих обучаться.

Я был обладателем молодого бросского тела, и поэтому не был особо против — юных девушек, желающих магической инициации, в Камнеломе было предостаточно. Сдерживала меня лишь мысль об Агате… ну и то, что времени заниматься всей этой суетой у меня попросту не было.

И чего я нашёл в Агате, которая не особо-то и показывала мне встречных знаков внимания? Правда, она и не сопротивлялась мне, что уже о многом говорило. Ведь если женщина не говорит «нет», значит, просто ждёт, что я буду делать дальше.

И в то же время носится по всей Троецарии, а сейчас должна быть в Раздорожье… Сдаётся мне, не Совет Камня, а одна только Агата и сделала всё, что могла, для этой страны.

Думая о колдунье, я не забывал о движущейся на нас ораве. Совсем рядом Виол хрипловатым голосом произнёс:

— Рычат они как-то… уф-ф… фальшиво. Ужасно рычат…

— Иди вниз, — прошептал я, — Распугаешь народ.

— Ты прав, громада, — прохрипел, явно мучаясь от действия проклятия, Виол, — Моё время ещё придёт, — он покосился наверх.

Ночь была облачной, и луны ещё не было. Но ветерок поддувал бодрый, да и влияние Моркаты в этих местах было посильнее, чем на юге. Всё могло измениться.

Монстры уже бежали вниз по далёкому склону. Десятки… сотни броссов, обращённых уродливой магией Волха. К счастью, знахарь действовал на эмоциях, спеша с этой атакой, и пока что всё шло по плану.

Это был хороший ракурс, и я махнул рукой:

— Свет!

— Маги, све-е-ет! — повторил кнез.

Ощущение было, будто ночь резко кончилась. Я не удержался и прикрыл глаза, когда лучи света ударили в склон, выхватывая из темноты скорчившиеся фигурки упырей. Они катались, будто пытаясь сорвать с себя вторую кожу, нарощенную заклятием Волха.

— Кутень! — рявкнул я, хватаясь за холку и взлетая ему на спину.

Цербер тут же рванул, смахнув со стены. Ветер засвистел в моих волосах, потому что Кутень летел неестественно долго, игнорируя все законы природы.

И вот, буквально в несколько прыжков, я оказался уже у подножия тех самых холмов.

— Броссы! — рявкнул я.

Хморок колыхнулся во мне, с усмешкой даруя чуть-чуть божественной силы. И мой голос разнёсся над холмами самым настоящим громом:

— БРОССЫ! Я ПРИНЁС ВОЗМЕЗДИЕ!

Многие броссы, которые корчились в муках из-за света, застыли. Они щурились, прикрывали глаза ладонями от яркого света, пытаясь рассмотреть меня.

За моей спиной стены Камнелома светили, как несколько солнц, и броссы едва могли разглядеть смутную тень в этом сиянии. И чего я тогда так вырядился, чтобы произвести впечатление, если они меня даже увидеть не могут?

Как раз в этот же момент на вершине холма появилась ещё одна фигура, причём тоже верхом на огромном псе. Меня мягко толкнула упругая сила, исходящая от знахаря.

А Волх тоже времени зря не терял… В чёрном доспехе, с чёрными волосами, но вооружённый длинный посохом, он выглядел едва ли не моей полной копией.

Вот только оседлал он не цербера, а Дымящегося волка. Уж не знаю, как он раздобыл тварь из магической зоны под Моредаром, но он его даже приручил. Впрочем, ввести в заблуждение броссов этого хватило — неискушённый глаз, который знает церберов только по описаниям из сказок, не отличит его от Дымящегося.

Мой Кутень — это кромешное чёрное пятно с горящими глазами, буквально поглощающее свет, и кажущееся тенью даже сейчас, в темноте. Дымящийся — это волкоподобный сгусток чёрного дыма, испещрённый редкими прожилками внутреннего огня.

Ну-у-у… Я не сдержался и одобрительно кивнул. С какой-то точки зрения Дымящийся, за которым стелился тёмный дымчатый след, быть может, даже эффектнее смотрелся.

Вот только мой цербер в полтора раза крупнее…

— Кто ты⁈ — прокричал один из броссов, который был ближе. Он лежал, прикрывшись руками, его кожа то обрастала шипами, то снова становилась нормальной.

Кутень зарычал и рявкнул так, что с холмов слетела пыль.

— САМ-САМ-САМ!!!

Говорить за Хморока я не мог, потому что такие вещи не делаются без согласия богов. Но Хморок был не против, и я сказал:

— Я — ХМОРОК!

— ЛЖЕЦ!

Громогласный рёв Волха, тоже усиленный какой-то магией, прилетел с вершины холма.

Оттянув руку, я материализовал в ней Губитель Древа. При этом топор оказался значительно больше, чем обычно, да ещё и засиял особой магией, которая больше походила на смешение чёрного и белого дыма.

— С тебя я и пришёл спросить, — я указал на Волха.

— Здесь ты и умрёшь!

Меня снова толкнула волна силы, и я вдруг понял… Бездна здесь!

Она не просто здесь, она так же, как и Хморок во мне, дарует сейчас Волху огромную силу. Поэтому эта битва явно не будет простой.

Едва Хморок во мне почувствовал, что впереди, под личиной Волха, скрывается богиня, как из глубин моей души начала подниматься его тёмная сущность.

Вот только я был другого мнения…

«Стой!» — моё сопротивление ошарашило Хморока.

«Что ты делаешь, смертный⁈»

«Это моя битва!»

Таков был мой ответ, но на самом деле я даже не мог объяснить, откуда появилась такая уверенность. Да, я точно знал — сейчас Бездна, отдохнувшая и очень злая после прошлого поражения в пещере, очень опасна. Крайне опасна.

Взять и вывалить ей, как на блюдечке, бога мрака и смерти? Того самого, убить которого и является её главной целью, чтобы полностью нарушить равновесие в этом мире?

Нет, именно для этого Отец-Небо и Вечное Древо и забросили меня в этот мир. Именно доверие воле обычного смертного отличает бога высшего порядка от богов низшего…

Иногда смертные должны помогать богам. Почему? А чтобы в решающей схватке у них оставались силы.