Сварог (СИ) - Нарциссова Сана

Марена не поняла. Взглянула на него и перевела недоуменный взгляд на Сварога. И с чего это он решил у неё это спросить? Сам, что ли, сказать не может? Или ему правда кажется, что в душах она разбирается больше, чем он сам?

— Кто? Сварог? В каком смысле?

— В прямом. Сможет у нас ужиться? Не побежит, как только опомниться, братьям своим мстить?

— Побежит, — ответила она, не долго думая. — Но не думаю, что скоро.

— Это хорошо.

— Зачем тебе он? — спросила она, надеясь, что он прольет свет на свои тайны, но Белобог лишь промолчал. Мара знала эту тишину, знала что он не ответит. В такие моменты он задумывался о том, стоит ли рассказывать ей свои мысли и чем это может обернуться, но размышления уводили его так далеко, что тишина начинала длиться мучительно долго, и Марена продолжала разговор, так и не дождавшись ответа, и, снимая с Белобога ношу тяжелый раздумий. Вот и сейчас не дождалась - продолжила:

— Он на соплях здесь держится. Душа у него не в порядке. В один прекрасный день пламя вспыхнет и все вокруг сожжет, если не будет той, кто сможет его усмирить.

— Кстати, об этом! — вдруг воодушевился Белобог, заулыбавшись. — Все никак не было времени узнать. Как у него дела с Ладой?

— Плохо. Она же тобой больна.

Белобог притворно удивился, для большей убедительности даже руку к сердцу приложил:

— Мной?!

— Не строй из себя глупого, Белобог. Это мило, но со мной не пройдет, — отыгралась Марена и ей стало легче. Белобог захохотал, оценив её колкость, — Прекрати быть таким хорошим - может, её отпустит.

— Не во мне же дело, — заметил он.

— Не в тебе, но пока до этих дойдет, — Марена кивнула на Сварога.

— Я верю в Сварога, — сказал он весьма серьезно, затем улыбнулся, — Да и не подойду же я к Ладе со словами: "Сварога люби, я двоих не осилю"?

Теперь смеялась Марена, взглянув на друга со всей теплотой, какая у неё только была, и обида на то что он на подмогу Радегаста позвал тут же само собой исчезла. Её не могло не трогать то, как он бережно относится к чувствам людей, она лучше всех знала и чувствовала, как сильно Белобог умеет любить, как переживает за всех, как пытается от глупостей защитить. Жаль ей было, что нет у него той, кому он сердце по-настоящему отдать бы хотел.

Но не мог он этого сделать и жить только для одной своей избранницы. Не он это будет иначе, не его это судьба.

Марене ещё предстояло это понять.

Они перетаскали Сварога подальше от холодного, мокрого берега, чтобы он не заболел, развели костер и поближе к нему друга уложили. А затем стали ждать, коротая время за беззаботными беседами, которые вела в основном Марена. С ней Белобог всегда предпочитал быть слушателем, нежели рассказчиком, ибо знал, что рассказы его могут вопросы у подруги вызвать, ответы на которые он даст ей не сможет. Но из-за насыщенного дня усталость быстро сразила девушку и она захотела немного вздремнуть. Белобог сторожил её до самого рассвета, пока на светающем горизонте не появился Радегаст. Услышав его голос, Марена очень быстро проснулась, поняв, что утро добрым сегодня не будет. Ещё бы, он чуть было не накинулся на лежащего Сварога, как только узнал, что он ей ноги повредил. Поколотил бы бедного, если бы Белобог не вмешался:

— Ну-ну, Радегаст, какой же бравый воин бьет лежачего? Дай ему оправиться, тогда и покажешь, как поступать не надо, — сказал он, закрыв собой Сварога и не давая ему пройти.

Радегаст согласился, взял себя в руки, а Марену на руки, но только его вновь расстроили, сказав, что тащить на себе ему Сварога надо, а не любимую. Он долго сопротивлялся, крепко держа на руках Марену, которая всеми силами пыталась вырваться, предложил даже нести их обоих — сил то у него достаточно. Но Мара упрямо настояла на том, что с дорогой справится сама и Радегасту не оставалось ничего, кроме как сдаться и согласиться. Всю дорогу он изводил друзей ворчанием, один раз даже нарочно уронил Сварога, на что выслушал от Марены не самые приятные выражения.

— Он будет жить у меня пока не оправится, — заявила она. Радегаст не нашел слов для возмущения. Они шли вдоль берега реки, он нервно вдохнув, бросил на неё взгляд. Сейчас быстрое течение показалось как никогда заманчивым, чтобы утопить в ней Сварога и избавиться от соперника. — Не смей даже думать об этом! — вдруг прервала его мысли Марена, почувствовав неладное.

— Этому не бывать. Я не позволю. Его Велес приютил, вот пусть у него и живет!

— Велес его убьет, если узнает, что он с долиной сделал.

— Его прежде убью я, если он шагнет через порог твоего дома, — голос прорезал воздух сталью. Марена поняла, что нужно менять упрямство на мягкость, чтобы не толкать мужчину на глупости.

— Не будь таким упрямым Радегаст, — произнесла Марена мягче, для лучшего впечатления даже руку на могучее плечо его положила. — Он хороший человек, помощь ему нужна, неужели тебе его не жаль?

— Ни капельки. Пускай тогда у меня поживет, я выделю ему стойло в конюшне.

— Нет. У меня дома много места, к тому же я там почти не бываю. Пару дней полежит, пока Велес не успокоится и уйдет. — Радегаст молчал. Не нравилась ему эта идея. А Белобог за ними со стороны наблюдал и улыбался, не вмешивался. — Ничего он мне не сделает. Я за себя постоять смогу.

Радегаст выдохнул, не ответил, но Марена почувствовала, что она его убедила и победно улыбнулась, когда он продолжил идти, удобнее перехватив Сварога на плече. Марена встретилась с хитрым взглядом Белобога и отчего-то покраснела. Не любила она, когда так на неё смотрит. Будто душу её обнажил и высматривает там что-то.

Они быстро добрались до деревни. Намного быстрее, чем Мара шла со Сварогом и она в какой раз убедилась, что с неопытным путешественником дорога дается сложнее.

— У тебя же есть, куда его уложить? — спросил Белобог, когда они приблизились к дому Марены.

— Свою кровать отдам.

— Ещё чего? — возмутился Радегаст, — На полу поваляется.

— Не прилично гостей на полу укладывать!

— Кто тебе такое сказал? Ты ему дом свой предложила, этого для него уже слишком много. Нет - так составит компанию моим коням.

— Да кто ж больных на полу лечит?

— Мара...

— Что Мара? Я не собираюсь спать с ним рядом, застелю для себя лучше место на полу. Я все равно под небом спать привыкшая. А он царевич, к тому же сейчас очень слаб.

Радегаст был готов зарычать от злости, но сдержался, зашел к ней в дом, уложил в постель Сварога и куда-то без слов ушел. Марена подумала, что он успокоиться ушел подальше от неё, но он вскоре вернулся, неся на своих плечах другую кровать.

— Свою что ли притащил? — удивился Белобог следя за тем, как он новую мебель в углу пристраивает. Радегаст не ответил. Зол был, недоволен. Марена хотела сказать ему спасибо, хоть немного смягчить его негодование, но отчего-то язык не повернулся добрых слов ему сказать. Она молча приняла его заботу, понимая, что никогда этого поступка его не забудет. Радегаст покинул её дом, так ничего от неё и не услышав.

Белобог укладывал Сварога на кровати получше, снял с его обувь, остатки верхней одежды и стал осматривать раны. К нему, вскоре, дабы отвлечься от неловкого случая, присоединилась Марена.

— Исцели его, ты же можешь, — попросила она, увидев как ужасны были его ожоги.

— Я ему не помогу, — ответил он, — Сейчас не смогу - он не дастся. Придется лечить народными методами. Медом, кажется, помазать надо, — он почесал затылок, сделав вид, что пытается вспомнить. Мара видела, что он играет, притворяется, но говорить не стала. — А я лучше Ладу позову. Она лучше знает, как быть.

Как неумело он, однако врал. Марена даже не думала о том, чтобы поверить ему. Чтобы Белобог не знал о том, как ожоги лечить? Это почти смешно. Ей было не сложно понять, что задумал этот юнец, разгадала его хитрость и решила ему в этом немного помочь.

Лада пришла к ней в дом довольно скоро, и Мара уличив момент, оставила их наедине, сославшись на резкую боль в ногах, что снова волдырями стали покрываться. Видимо, чары Белобога уже перестали действовать и Сварожий огонь, вжившийся в плоть Марены, начинал заново понемного жжечь её изнутри. Он об этом знал и стал приходить к ней каждый вечер, чтобы повторить лечение. Каждый раз он избавлялся лишь от части всего огня и пока ноги полностью не освободятся от него, лечение ни в коем случае нельзя было прекращать.