Урожай Смерти (СИ) - Магнус Гэвин

— То силы становятся почти безграничны. — вздохнул Этериас. — Вопрос лишь в том, сколько ты можешь вместить в себя, но, похоже, он не испытывает с этим каких-либо проблем.

— Выходит, даже с тобой наши шансы не шибко велики. — вздохнул король Дейлис. — Не скажу, что это хорошие новости…

— Это не значит, что мы должны сдаться, верно? — пожал плечами Этериас.

На совете воцарилась гнетущая тишина. В таких условиях… Мысль о сдаче уже не выглядела такой уж плохой. Глава церкви, слегка пошатнувшись, поднялся со своего стула, и подошёл к окну, оглядывая безмятежный город, что раскинулся за стёклами дворца.

— Возможно, скоро нас всех ждёт смерть. А может, смерть ждёт и весь город: не удивлюсь, если он решит показательно стереть его с лица земли, чтобы возвести взамен символ своей власти и победы. — сказал иерарх, заставляя короля Ренегона вздрогнуть. — Но если вещи, что важнее нашей собственной жизни. Наша война идёт не просто за земли, людей и власть. Это война за право определять само будущее людского рода. И если настал темнейший час для самого людского рода… Неужели именно такую память вы хотите о себе оставить? Остаться в истории дрожащими, слабыми властителями, что согнули спины и опустили руки перед лицом мрака и смерти?

— В бездну это! — сплюнул на пол Аттарок, с силой вонзая секиру в стол и поднимаясь из-за стола. — Я буду сражаться. Буду сражаться, как никогда в жизни! И пусть мы все умрём: история запомнит, что великое солнце пустыни не угасает просто так.

Один за другим, владыки людей поднимались, вонзая своё оружие в стол. И в их глазах горела одна лишь обречённая решимость. Последним поднялся Мелиан, король Лиссеи, с грохотом поставив огромный молот на стол.

— Мы будем сражаться. Сражаться, как в последний раз. — тяжело сузил глаза силач. — Но сохранит ли свет Отца память о нас? Память об этой великой битве?

Верховный иерарх немного помолчал. Боги оставили их…

— Свет создателя, возможно, оставил нас. Но пока жив хоть один человек… Всегда есть надежда.

Кормир Ренегон с силой вынул меч из стола, бросая его в ножны, и обвёл соратников уверенным взглядом:

— Повелитель смерти думает, что загнал нас в угол: так давайте покажем, что такой настоящая слава! За дело, друзья! Легенды не рождаются сами по себе!

Глава 48. Пылающий ум.

Я стоял примерно в километре от городских ворот Кордигарда и задумчивым взглядом изучал городские стены. Торопиться было некуда, однако душу обуревали странные чувства.

Так много было сделано ради этого момента. Это был долгий путь, полный боли, страданий, запретных ритуалов, лжи и обмана, жестоких убийств и сражений: и вот наконец я здесь, в самом сердце мира людей, стою на пороге главной твердыни и оплота рода Ренегонов.

Фамилия первого из королевских родов людей давно прославилась в веках, а земля, на которой я стол, издревле считалась святой: как место перворождения, самого сотворения человеческой расы. За целое тысячелетие человеческой истории этого мира здесь вырос огромный, полумиллионный город, ставший оплотом цивилизации под мудрым руководством несокрушимой династии древних королей. Многие бросали вызов Ренегонам: случались и войны с амбициозными лидерами новых молодых королевств, так и восстания недовольных герцогов, объединяющих решивших изменить правилы игры аристократов: но никто не преуспел. Бывало, врагам удавалось переиграть королевскую армию, заставить её оказаться в ненужном месте, решительным штурмом осадить столицу…

И всё же династия стояла и по сей день, и слава её была так велика, что с влиянием королей святой земли не мог поспорить никто в королевствах. Люди поговаривали, что небесная гвардия Ренегонов не знает поражений: ибо столь малы и незначительны те были, что легко стирались из памяти поколений.

Это значило многое для людей: потому что каждый знал, что служить Ренегону означало иметь не просто стабильность для самого себя: это означало, что твои собственные потомки всегда будут сыты, обуты, при деле. Лорды других королевств меняли замки и земли, устраивали междоусобицы, в которых падали и возвышались порой даже королевские короны: и одна лишь святая земля оставалась столетиями настоящим, надёжнейшим бастионом порядка и стабильности.

Самому себе я мог признаться: пожалуй, без искусства смерти, наверное, даже мне не удалось бы поколебать эту систему изнутри, будучи ограниченным сроком человеческой жизни. История королевств знала примеры лидеров, что, возможно, могли бы превзойти и меня в изощрённости, интригах и коварстве.

И все же они все проиграли, а я стоял здесь, с армией и силой, что способна сокрушить эти стены. Укрепления внушали уважение: множество башен с осадными орудиями, толстые, тяжёлые стены с множеством бойниц. Было бы неплохо окружить город, и прямо сейчас мои мёртвые легионы брали его в полукольцо: с дальнейшим, к сожалению, были проблемы…

Через Кордигард протекала огромная, обширная река, что текла через весь континент. В самом городе она сужалась, однако на выходах её берега становились весьма широкими, разливаясь на добрую пару миль.

При всех их достоинствах, плавали мёртвые плохо. Можно было бы послать по дну: но я был не дал гарантии, что поднятые наспех легионеры не умудрятся завязнуть в иле. Так можно солидной части армии лишиться: лучше не рисковать. Сооружение же переправ руками туповатых мертвецов... Одним словом, лучше устроить штурм, просто пробив стены.

В обычное время город не был окружён рвом: но вот к моему приходу они явно постарались, выкопав его для той самой половины стен, со стороны которых пришла моя армия. Впрочем, не думают же они всерьёз, что это меня остановит? Жалкая канава? Её даже трупами завалить легко можно…

Я глубоко вздохнул, испытывая странный трепет. Но откладывать дальше дело не стоило. Неспешным, спокойным шагом я двинулся в сторону ворот, внимательным взглядом осматривая стены и бойницы. К ним вела достаточно обширная, хорошо ухоженная дорога: позволить себе каменные дороги не мог даже Ренегон, но дыры и ямы земляной частенько засыпали щебнем или близлежащими каменюками. Здесь часто проходили караваны: ранее именно в эту сторону, на юг, пролегал один из основных торговых маршрутов в Таллистрию.

До ворот оставалось порядка пятисот метров: всё ещё слишком большая дистанция для большинства луков и осадных машин, хотя, пожалуй, чрезвычайно опытный стрелок с хорошим луком уже мог бы попытаться достать меня со стен.

При всём моём могуществе, избежать правила рассеивания силы пока не сумел и я. Это была почти предельная дистанция, на которую я мог ударить черными молниями: еще не предел, пожалуй, усилившись нужными ритуалами, я мог бы вынести ворота и с дистанции раза в полтора выше: но в обычных условиях, пожалуй, осилить больше было сложно.

Впрочем, обычно мастера Тиала не могли и этого: тот же Грицелиус был способен выдать пламенный луч на три-три с половиной сотни, а он был сильнейшим магистром пламени на всём западном побережье.

Я ожидал атаки. Подземных ловушек, нового ударного отряда из остатков мастеров магии Ренегона: уверен, наскрести пару хороших групп они ещё способны, всё же, я убил только большинство лучших. Но ворота и стены встречали меня звенящей тишиной: осадные орудия на башнях одиноко стояли под навесами от дождя, на стенах не было даже самых обычных патрульных, не говоря уже о рядах стрелков. Нет, город был готов к осаде: я видел несколько бочек со смолой на стенах, которые легко разогреть…