Молот Солнца: Камень Нируби (СИ) - Смит Дейлор

Но зато «слеза раптора» свою работу сделала на «отлично» — Алариса заметно приободрилась, даже повеселела и принялась рассуждать о свадьбе. Но не о свадьбе Лауны Альвы, а о своей собственной — с дядей Джоуном. Она говорила об этом, как о каком-то решенном вопросе, а факте, который уже нельзя было изменить. И попутно проклинала ректора Астариса за то, что тот услал ее жениха в неизвестно какие дали на поиски камня, которого с большой вероятностью не существует вовсе.

— Лишь бы Джоуни не очень долго бродил по чужим землям, — говорила Алариса на полном серьезе. — Я не хочу, чтобы к тому моменту, когда он вернется, я уже стала «оуки-млаха». У метентара должна быть настоящая жена, а не какой-то там просроченный товар!

Она много еще чего говорила, и Лауна Альва поначалу думала, что это всего лишь девичьи фантазии, разогретые глотком «слезы раптора» — напитка, от которого развязываются языки даже у последних молчунов. Но потом какая-то случайная фраза заставила Лауну Альву слушать свою подругу внимательнее, и она вдруг поняла: никакой фантазии в этих словах нет — вопрос действительно был решенным. Во всяком случае, со стороны самой Аларисы…

И тогда Лауна Альва осторожно пихнула ее в плечо.

— Послушай, Алари… Я не знаю, что ты там себе надумала, но я не хочу, чтобы для тебя стало неожиданность, если дядя Джоун не захочет на тебе жениться…

— Почему это вдруг⁈ — вскинулась Алариса. — На тебе, значит, все хотят жениться, а на мне никто не захочет⁈

— Да я не об этом говорю! Ты очень красивая. Из-за твоей красоты мужчины часто и боятся даже допустить мысль о том, чтобы жениться на тебе… Но сейчас я говорю только о дяде Джоуне… Насколько мне известно, в его планы на ближайшие годы женитьба не входила. И если ты будешь просто ждать, пока его планы изменятся, то точно успеешь стать «оуки-млаха»…

Алариса вдруг рассмеялась.

— Лальва, милая, ты что — подумала, что я свихнулась на мысли о свадьбе и выдаю желаемое за действительное⁈

— Я не сказала, что ты свихнулась… Хотя это и так бросается в глаза!..

— Погоди! — оборвала ее Алариса, подняв руку. — Ты просто ничего не знаешь…

— Чего я не знаю?

— Мы с Джоуни уже все решили.

Лауна Альва сбилась с шага, остановилась и нахмурила лоб.

— Вы с Джоуни?.. То есть, с дядей Джоуном⁈ Да когда вы успели все решить-то⁈

— Еще два дня назад… Точнее, за два дня до того, как мы въехали в Ительские скалы…

— Пока мы ехали с караваном? — воскликнула Лауна Альва, пораженная тем, что такое событие могло пройти мимо нее. — А я где была все это время⁈

— Ты носилась на своей Белянке галопом и визжала, как сумасшедшая… Мы с Джоуни сидели в фургоне, болтали о разном… А потом он меня поцеловал…

— Поцеловал⁈ Просто взял вот так и поцеловал⁈

— А что — меня и поцеловать уже нельзя? Мне, конечно, пришлось ослабить шнуровку на лифе, чтобы грудь стала объемнее, и Джоуни понял наконец намек… Но все остальное он сделал сам!

Лауна Альва прямо-таки задохнулась от возмущения. Закусив губу, чтобы не закричать, она растопырила пальцы и потрясла ими у подруги прямо перед невинным личиком. Как уже упоминалось, в Снежных землях этот жест означал высшую степень раздражения. На следующей стадии пальцы обычно сжимались в кулак, и следовал удар в зубы.

— Все остальное⁈ — все-таки закричала Лауна Альва. — Что ты имеешь в виду, когда говоришь «все остальное»⁈

— Тише, тише… — Алариса на всякий случай прикрыла лицо ладошками. — Успокойся!.. Может быть ты и решила стать «оуки-млаха», но я ею становиться не собираюсь!

— И для этого ты совратила моего дядю Джоуна⁈

Алариса убрала ладони от лица, вздохнула и покачала головой.

— Ну, знаешь ли… — сказала она. — Ты еще скажи, что это я во всем виновата! Вообще-то для акта любви требуются двое…

Лауна Альва нервно захохотала.

— «Для акта любви»! — громко повторила она, и эта фраза эхом отразилась от свода пещеры, вернувшись назад с издевательской интонацией. — И что — вы это сделали прямо в фургоне? Я имею в виду этот ваш «акт любви»?

Алариса усмехнулась, а потом с наигранной стыдливостью отвела глаза в сторону.

— А что в этом такого? — она искоса взглянула на подругу. — Это оказалось очень удобно… Фургон раскачивался, колеса гремели… Никто ничего не заподозрил! Даже ты, между прочим. Хотя несколько раз подъезжала к двери и спрашивала у меня какую-то ерунду.

— Постой-постой… — Лауна Альва задумчиво потерла лоб. — Я вспомнила! Я подъезжала на Белянке к фургону и спрашивала, не хочешь ли ты составить мне компанию. А ты глянула на меня из-за занавески с сонным видом и сказала, что хочешь немного вздремнуть… Но ты сидела при этом на моем месте!

Алариса неприлично захихикала.

— Ага… Это был тот самый момент!

— Черви земные!.. — прошептала Лауна Альва. — Вы делали это прямо на моем месте! Прямо при мне, за занавеской…

— Ну извини! — пожала плечами Алариса. — На твоем месте оказалось удобнее.

— Черви земные… Мне срочно нужно выпить!

Он достала из сумки фляжку со «слезой раптора» и сделала добрый глоток, даже нисколько не поморщившись. Потом с задумчивым видом вскарабкалась на Белянку и молча двинулась вперед. Алариса тоже запрыгнула на вороного и потрусила следом.

— Лальва! — окликнула она некоторое время спустя. — Ну не молчи, скажи что-нибудь!

— Что тебе сказать, развратница⁈ — грубо отозвалась Лауна Альва. — Что ты теперь будешь моей тетей Алари?

— Зато я не стану «оуки-млаха»!

— А вот мне плевать стану я «оуки-млаха» или нет…

— Зато мне не плевать! Потому что мне еще жить и жить в этом мире, и для меня очень важно то, как ко мне этот мир будет относиться. На самом деле, это и для тебя важно, просто ты не хочешь этого признавать. Потому что ты так и осталась непослушной девчонкой, которой хочется воевать с этим миром, а не жить по его правилам…

Подумав немного, Лауна Альва раскрыла сумку, повозила в ней рукой и снова достала фляжку со «слезой раптора». Глотнула, зашипела сквозь стиснутые зубы.

— Забористая штука… — она повторила слышанные когда-то от папеньки слова. — Будешь? — протянула фляжку Аларисе. Та помотала головой. — Ну, как знаешь…

Фляжка снова отправилась в сумку.

— А если мне не нравится жить по правилам? — спросила она немного погодя. — Что делать, если я не согласна с этими правилами?

Алариса тяжело вздохнула.

— Тогда тебе придется очень сложно, Лальва… Думаешь, ты одна такая? Я знаю девушек, которым тоже не нравился этот мир, и они пытались с ним воевать. Для них это закончилось очень плохо. Вспомни хотя бы Зубастую Монти с улицы Снежинок… Она тоже убежала из дома. А через полгода вернулась, только уже в виде праха в глиняном горшке. Он до сих пор стоит у ее родителей на камине…

— Но ведь была еще Клиса Минтрю! — воскликнула Лауна Альва с жаром. — В семнадцать лет она украла у своего папеньки лошадь и убежала куда-то за Дальнюю Пустошь, за границы цивилизованной Ойкумены. А через три года вернулась в Гванталу вместе с посольством Песчаного Царства. Теперь она любимая жена посла. Его правая рука!

Алариса взглянула на нее удивленно, а потом расхохоталась заливисто, даже в седле назад откинулась.

— Ты хоть сама понимаешь, о чем говоришь⁈ Чтобы стать чьей-то любимой женой тебе даже не нужно было убегать из дома! Мы и без того ехали на твою свадьбу! Еще несколько дней, и ты стала бы сеньорой Чанкета… Да к звездам этого песчаного посла вместе с его женой и двадцатью наложницами! Ты стала бы настоящей рэей! Твоя проблема, подруга, в том, что ты сама толком не знаешь, чего хочешь. Ты так и не повзрослела. Тебе просто хочется воевать…

После этого они еще долгое время ехали в полном молчании. Лауна Альва устала держать лампу, подняв руку вверх, и опустила ее, так что ее свет теперь метался под самыми копытами лошадей, освещая впереди лишь совсем небольшой кусок пещеры. Лауне Альве от слов подруги вдруг стало как-то тоскливо, в груди застыл тугой ком. Так тоскливо ей не было, даже когда она поняла, что умудрилась заблудиться в Ительских пещерах…