Зодчий. Книга I (СИ) - Погуляй Юрий Александрович

— Господин Зодчий, — надавил витязь. — Я отвечаю за вашу безопасность. Позвольте, хотя бы мне сопровождать вас.

— Для чего, ваша доблесть? Вы думаете, мне что-то угрожает? — не удержался от улыбки я.

— Я в этом уверен, ваше благородие, — серьёзно сказал Станислав. — Мне кажется, что смерть предыдущих Зодчих не была случайной. Да и обманка эта ночная… Она меня тревожит, ваше благородие. Серьёзно тревожите.

— Чем именно?

— Тревога была поднята по вторжению. Фиксировался прорыв Изнанки, и локаторы отработали как надо, но… Самого прорыва там не было. И на его месте совершенно точно поработал человек. Мои люди потеряли его следы возле речки, к сожалению, но… Вы ведь понимаете, что это значит?

— Полагаете, это был Призыватель? — догадался я.

— Именно, ваше благородие. Призыватель. Здесь. На моей территории. Раз прорыва не случилось, то, может быть, начинающий. Но даже начинающие всегда склонны учиться. Вы, наверняка, знаете историю и способны сами оценить последствия такого совершенствования общения с Изнанкой, так популярного когда-то у европейцев.

Он указал на мерцающую завесу, отгораживающую Польшу от Российской Империи. Да, европейцы доигрались с Призывами. В моём мире была похожая ситуация и кончилась очень плохо. Я с трудом её разрешил! Впрочем, раз погиб от рук родных, обратившихся к Богам Изнанки, то, значит, и не разрешил ведь.

— Сейчас мне очень нужно в деревню, ваша доблесть, — вежливо улыбнулся я. — Но вы меня заинтриговали. Прогуляемся? Заодно расскажете, что ещё вы знаете про смерть предыдущих зодчих.

Витязь величественно кивнул.

— Вы находитесь в центре очень неприятной игры, ваше благородие, — сказал он, когда мы начали спуск с холма. Двигался начальник гарнизона очень легко, несмотря на броню. Да, доспех у него не древний рыцарский, а пластикоровый, но всё равно тяжёлый. Вот только Снегов его как будто не замечал. — И эта игра управляется со стороны. Стороны, которой служит Призыватель. Поэтому я ожидаю проблем с вашим здоровьем в ближайшее время.

— Звучит не очень оптимистично.

— Кладбища переполнены оптимистами, — Станислав Снегов снова не улыбнулся. Его невинное лицо было преисполнено детской непосредственностью, что очень контрастировало со словами.

— Наличие в этих краях Призывателя кажется мне логичным, — не стал спорить я, хотя знал, что среди мёртвых хватает и реалистов, и пессимистов. — Все смерти зодчих связаны именно с появлением тварей Изнанки.

— И все произошли на территории Конструкта, ваше благородие, — добавил витязь. — Вы здесь как рыбья кость в горле благородных семей.

— Что-то успели про них узнать? — я сорвал травинку и сунул её в рот, метёлкой наружу. Приятный вкус. Да и вообще погода славная, ветерок приятно холодит, яркое солнце мягко греет.

— Совсем немного, но выводы уже могу сделать, — витязь выглядел расслабленным, но то и дело сканировал округу взглядом. Ну, пусть бдит. Здоровее буду. — Павел Павлович Скоробогатов предпочитает мягкую силу. Играет роль хорошего человека, который отмечает несправедливость и печали жителей, но ничего не может сделать, так как не властен над этими землями. Однако занимается и инфраструктурой на смежных землях. Я слышал, что его зодчий строит что-то на границе. Какой-то развлекательный объект, вроде торгового центра. Для местных жителей — настоящее волшебство. Вот только Скоробогатов не очень чист на руку, и, по моей информации, простым людям на его землях живётся не так радужно, как Павел Павлович пытается рисовать.

Я кивнул. То, что Скоробогатов — представитель знатного рода, и сам зодчим не является — мне было известно. У многих семей Зодчие находились на службе. Кого-то охотно принимали в род, кого-то просто нанимали, а кто-то работал по распределению, как я, но на большого дядю. Моя ситуация, когда я являлся и владельцем земли, и управляющим Конструктом скорее нетипичная.

Потому что это, обычно, приговор.

— Продолжайте, ваша доблесть.

— Игнатьев в инфраструктуру не вкладывается. Его люди здесь не появляются, но, как я понимаю, он и не заинтересован в ваших деревнях, а только в землях. Вероятно, чтобы щёлкнуть по носу Скоробогатовых. А так здесь ведь было несколько конфликтов, когда охотники из Комаровки забредали на земли Игнатьевых. Одна группа пропала с концами, и есть подозрения, что столкнулась с дружиной одного из подчинённых Игнатьеву родов. Остальные теряли снаряжение и зубы.

— Вы про каких охотников? — нахмурился я.

— Про обычных, ваше благородие, про обычных. Которые ловят оленей, а не кровожадных монстров. Хочу сказать, что, обладая разными подходами — оба графских рода хотят эту землю, и вы им совершенно не нужны.

— Да, и Призыватель может работать на любого из них.

— Если это Призыватель… — поправил меня витязь. — Пока это только версия. Я предположил, что он начинающий, но всё-таки… Ведь даже такие способны открыть врата вторжения, а не просто поднять тревогу. А мы получили только всплеск энергии, и стаю перворанговых монстров, набежавших из-за границы. Не похоже это на серьёзное вмешательство.

— Поэтому что приходил не он, а его человек, — пробормотал я. Это становится любопытно.

— Что вы имеете в виду?

— Позже.

По дороге снизу к нам пылил красный пикап. Старый, ржавый «Волхов». Символ российской глубинки. За рулём сидел молодой лупоглазый парень с выцветшими от солнца волосами, а рядом с ним держался за ручку у двери нещадно болтаемый на кочках староста Орхово. Пикап остановился недалеко от нас, и витязь будто бы случайно вышел вперёд, загораживая меня от машины.

— Ваше благородие, ваше благородие! — выкатился из кабины староста. — Всё готово! Я всех собрал у церкви! Позвольте подбросить вас!

— С удовольствием, — неожиданно согласился я. «Волхов» выглядел бывалым конём, способным вытащить из любой передряги. Такие машины обладают душой, заметно уступая в комфорте.

— А… Это… — Алексей Иванович растерянно посмотрел на витязя в броне. — Как бы… В салон никак не влезете, ваша доблесть.

Станислав подошёл к машине и легко запрыгнул в кузов пикапа. Уселся поудобнее и с ожиданием посмотрел на нас.

По дороге я привёл в порядок двигатель машины, подлатав магией парочку слабых мест, а также восстановил подгнивающую проводку. Детская шалость, но что-то в этом красном пикапе разбередило в душе. Возможно, потому, что за машиной следили, а ещё она как-то умудрилась пережить столь неприятное соседство в лице Изнанки. А ещё, может, потому что я всё-таки в первую очередь техномант, и эта машина для меня была как произведение искусства древних народов.

Вскоре скрипучий «Волхов» свернул с просёлочной дороги в лес, и мы, наконец-то, увидели белокаменную церковь, спрятанную от любопытных глаз. Купол святилища был покрыт строительными лесами.

На площади, окружённой могучими елями, собралась толпа местных жителей, и когда я вышел из кабины — все сразу умолкли.

— Мама, мама, а этот дядя как Пашка, мама! — звонко спросила девочка лет восьми, и детский голос в наступившей тишине оказался просто оглушительным. — Ты же говорила, что Пашка сопляк ещё⁈

Побледневшая женщина шикнула на дочку и загородила малютку собой.

— Возраст обманчив, — улыбнулся я. — Здравствуйте, жители славного Орхово. Благодарю вас за то, что нашли время для этой встречи. Меня зовут Михаил Иванович Баженов, и я здесь, чтобы изменить вашу жизнь к лучшему.

Мне, разумеется, никто не поверил. Пришлось вспомнить все старые познания в ораторском искусстве. Я много улыбался, много говорил, спрашивая о текущих проблемах и изучая собравшихся. Для начала мне нужно было определить лидеров в деревне. Тех, на кого чаще всего поглядывают жители.

И такими людьми, ожидаемо, оказался староста и священник. Причём последний вообще ничего не говорил, а только слушал. Андрей Иванович же общался со мной очень охотно, но всё же чувствовалось — его оживление было неискренним. Однако он выполнял обязанности старосты, всячески украшая своё любимое Орхово и выталкивая вперёд женщин да детей, с заготовленными историями. Я терпеливо улыбался, принимая его игру.