Громче меча 3 (СИ) - Ибрагим Нариман Ерболулы "RedDetonator"

— Ты что, собрал тут печатный станок? — посмотрел я на него удивлённым взглядом.

— Это не станок, а пресс, — объяснил он. — Вот тут наборные знаки с сотней иероглифов — можно набирать простые тексты.

Ничего подобного в Поднебесной, насколько я знаю, нет. Есть десятки, а может и сотни тысяч каллиграфов разной степени пригодности, занимающиеся переписыванием древних текстов и выполняющие заказы на объявления, жалобы, предложения и требования в различные инстанции.

— Откуда ты всё это знаешь, бро? — спросил я.

— «Баун Ко», — усмехнулся Маркус. — Была такая типография во времена Гражданской войны. Сейчас она превращена в музей и я посещал её раз двадцать — с друзьями или в экскурсии, а когда писал эссе для поступления в колледж, зависал там днями. Я, между прочим, образованный человек.

— Да уже наслышан, — кивнул я.

Видимо, я имел слишком много стереотипов об американском образовании — почему-то у меня сложилось впечатление, что там с этим делом не очень.

— Кстати, а как у вас дела с образованием? — поинтересовался я.

— Ну, по моему опыту — всё было неплохо, — ответил Маркус. — Пацаны с района, конечно, забивали на учёбу, торговали наркотой или воровали, а у меня перед глазами был опыт дяди, который до сих пор отсиживает своё пожизненное за тройное убийство первой степени. Да и отец очень внимательно следил, чтобы я не впутывался во всякое дерьмо — мне это не нравилось, но сейчас я понимаю, что только благодаря ему я стал нормальным человеком.

— Как его звали? — спросил я.

— Зовут, — усмехнулся Маркус. — Джонатан Уильям Смит — бухгалтер строительной фирмы «Филипс Бразерс». Сейчас он на пенсии.

— Круто, — улыбнулся я. — Наверное, жёсткий мужик, раз смог поставить тебя на ноги.

— Да… — улыбнулся Маркус. — А твоего как зовут?

— Звали, — ответил я. — Константин Александрович Ковалёв — работал всю свою жизнь шофёром, поэтому как-то само собой сложилось, что я с детства стал интересоваться тачками и поступил в шарагу на автомеха-двигателиста.

— Ну, это уважаемо, — кивнул Маркус. — Дальнобойщиком был?

— Нет, — покачал я головой. — На малотоннажном грузовике ездил — на «Газели». Вряд ли ты слышал о такой машине.

— Не, не слышал, — признался Маркус.

Мы никогда особо не разговаривали о родителях — в основном наши беседы в Храме крутились вокруг перманентного нытья и жалоб на свою хуёвую жизнь. Короче, ныли друг другу о себе да о себе. Это пиздец как сближает, общая беда, но узнали мы друг друга очень ограниченно.

— Да уж… — вздохнул Маркус, разрывая возникшую паузу.

— И что может эта штука? — спросил я.

— Да всё! — ответил он, воспользовавшись шансом замять сформировавшуюся неловкость. — Если набить руку, можно делать по полторы тысячи оттисков в день, что в двадцать раз быстрее, если речь идёт о длинных текстах, чем наёмный каллиграф. А по деньгам? Да почти бесплатно! Ну и внимание привлечёт обязательно!

— А чем? — озадачился я.

— Когда ты увидишь текст с идентичными иероглифами, у тебя глаз зацепится за эту странность, — ответил Маркус. — Ты сам не поймёшь, в чём дело, но внимание обратишь — а нам это и нужно, ха-ха!

— А-а-а, это круто, — улыбнулся я. — Значит, с конторой каллиграфов я общаться прекращаю?

— Конечно, хоуми! — ответил наш внезапный типограф. — Мы тут с духами Сары такое производство наладим, что будет просто пёрфект!

— Конвертируете Ци в бабло напрямую? — усмехнулся я.

— Именно! — кивнул Маркус. — Это же индустрия — можно кормиться с этого десятилетиями.

— А Путь? — спросил я.

— Я говорил и говорю — это всё скам от храмовников, бро! — ответил Маркус. — Ну и даже если нет, в чём я сильно сомневаюсь, этот пресс нужен для уничтожения бладсакеров, главной угрозы этому миру. Бро, мы так много сделали — по нам уже давно должно было пёзднуть так, что только деревянные ботинки останутся!

— И всё-таки прошу не относиться к этому слишком легкомысленно, — покачал я головой. — Возможно, твоя теория о том, что Путь не против инноваций, ведущих к уничтожению кровососов, верна и мы сейчас идём по охуенно тонкому льду…

— Я уважаю мастера Фэна, но думаю, что его идеи слишком устарели, — поделился мнением Маркус. — Чудовищ нет, кругом крупнокалиберные пушки, а всем рулят бладсакеры — а на занятиях в Храме ни слова об этом. Что это может значить?

— Тем не менее, это не было похоже на религиозный культ, — сказал я на это. — Всё, чему нас учили, работает, вообще всё, даже история мира верна, а чудовища были, это не миф. Поэтому я склонен придерживаться мнения, что и часть о Пути и предназначении тоже работает.

— А ты не думал, что они дали 95% чистой правды и 5% чистого пиздежа? — спросил Маркус.

— Никто не замешивает пиздёж в таких малых количествах, — покачал я головой. — Можно было гораздо больше навалить, мы бы схавали всё это.

— Ну, да… — согласился Маркус. — Но я считаю, что тут где-то ошибка. Допускаю, что они не считают это пиздежом, но просто заблуждаются. Всё-таки, Путь и Небо — это религия.

— А сяни — это тоже религия? — нахмурил я брови.

— А ты хоть одного видел? — спросил он.

— Ну, тоже верно, — вынужден я был согласиться.

— Ладно, не будем об этом, — вздохнул Маркус. — Давай лучше составим текст для твоего плаката.

— А рисунок напечатать можно? — спросил я.

— Технически возможно, — кивнул он. — Придётся поморочить себе голову, сделать оттиск… А что ты туда хочешь?

— Хочу поместить туда своё лицо, — усмехнулся я. — Народный кандидат, лицом к лицу с народом и так далее…

— Сделаем, — с уверенностью произнёс Маркус.

— Заебись, — кивнул я с улыбкой. — Кстати, а что там с буровой?

— Да почти всё готово, — ответил он. — Надо только выбрать время — работёнка будет тяжёлой.

— Я помогу, — пообещал я. — Сколько времени займёт бурение?

— Ну, если примерно, то недели две, — обозначил сроки Маркус. — Это будет ударный метод бурения, с буровыми штангами из эвкалипта и стальным буровым долотом.

— Это ты тоже из истории Гражданской войны в США узнал? — спросил я.

— Нет, — покачал он головой. — Это я в юности всерьёз рассматривал возможность устроиться в нефтяную отрасль и изучал всё, что только есть — хотел впечатлить работодателей на собеседовании. Не понадобилось — меня даже на собеседование не допустили, во всех девяти компаниях, в которые я обращался.

— Эх, жаль, — посочувствовал я. — В нефтянке ты бы быстро стал арабским шейхом, с фотомоделями в гареме и собственной 200-метровой яхтой в Мексиканском заливе…

— Да, жаль, — улыбнулся Маркус.

*810-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, квартал Янхуэй , мясной рынок*

— Да чего тебе⁈ — воскликнул Зонг, которого я снова поймал за руку.

— Не дерзи мне, малец, — предупредил я его. — Идём, нужно поговорить.

Отходим подальше от торговых лавок, в тёмный и пустой переулок между двумя каменными домами.

— Вот это нужно расклеить по всему кварталу, — протянул я Зонгу кипу листовок.

— Что это? — принял он кипу и поднёс одну из листовок к лицу.

На ней изображено моё улыбающееся лицо, под которым был текст крупными буквами: «Голосуй за народного кандидата Вэй Та Ли! Голосуй или проиграешь!»

Но это только один из вариантов. Есть ещё листовки с «Выбирай сердцем!», «Важно мнение каждого!», «Судьба квартала Байшань находится в твоих руках!»

Это я спиздил у Ельцина — у бабушки дома были значки и листовки из предвыборной кампании ЕБНа. В 96-м году она нанималась в новосибирский штаб Ельцина и продвигала его. Ну и часть листовок и значков оказались не реализованными, а потом на них наткнулся я — даже несколько раз на свою фирменную джинсовку прикреплял значок…

Но такого сейчас нет ни у одного кандидата — я тут такой единственный. Большая часть жителей квартала вообще не ходит на выборы в квартальный совет, потому что знает, что это всё галимая хуйня, которая не влияет ни на что, но меньшая часть ходит и голосует — естественно, за правильных кандидатов.