Громче меча 3 (СИ) - Ибрагим Нариман Ерболулы "RedDetonator"

Вообще, вся эта система выборов в советы — это зараза из имперских городов. Раньше в каждый квартал сверху назначался староста, а под него назначались всякие заместители, переместители и прочая нечисть, но всё это требовало бюрократического контроля, что очень дорого для госбюджета, ведь там коррупционер на коррупционере и коррупционером погоняет, поэтому выделяемые деньги пилились не отходя от кассы.

А тут в имперских городах, которые не входили в местную хуй пойми какую бюрократическо-феодальную систему, начали учреждаться квартальные и общинные советы, которые сами решали, как управлять своими делами и справлялись с этим довольно-таки неплохо.

Но хорошо или плохо они справляются — это для императора дело даже не десятое, а двадцатое, для него было важнее то, что это снимает бюрократическую нагрузку и увеличивает налоговую эффективность. Единственное, что нужно — сборщиков податей посылать за баблом, а квартал решает свои проблемы как-то сам.

Круто? Круто!

Постепенно всю эту шнягу распространили на все кварталы Юнцзина, по указу императора, поэтому тут везде широкое самоуправление, которое, по естественным причинам, ненавязчиво захватили люди с деньгами и силой. А у кого деньги и сила? Да у преступных кланов!

Так и гниёт это дерьмо уже третью сотню лет…

— Это тебя ебать не должно, что это, — покачал я головой. — Я плачу деньги — ты работаешь. Хорошая ведь сделка?

— Да, хорошая, — согласился Зонг. — Но сколько?

— Как много ребят ты можешь привлечь? — спросил я.

— Ну, смотря сколько денег, — пожал плечами малолетний ворюга.

— Давай с тобой так поступим… — начал я. — Бюджет — восемьсот серебряных лянов. Это не разовая халтурка, а постоянная работа — у тебя будет свой кабинет, своя команда, а также регулярные заказы по расклейке объявлений, листовок и прочего.

Зонг озадачился — вижу отблески синего экрана смерти в его глазах, ха-ха-ха…

— Хорошо думай, — предупредил я его. — Соскочить потом не получится — это большая ответственность. И сразу скажу, что если попытаешься сбежать с баблом — я найду тебя чисто из принципа. И лёгкой смерти у тебя не будет.

— Восемьсот лянов? — переспросил Зонг. — За обычную расклейку листовок?

— Я ещё раз повторяю: это не обычная расклейка листовок, а серьёзная работа, — покачал я головой. — Это пропаганда — формирование общественного мнения. Ты же не дурак, раз до сих пор живой, с такой-то жизнью, поэтому я предлагаю тебе стать кем-то получше уличного карманника. Это серьёзная должность, которую ты можешь сделать уважаемой или даже почётной. Зонг, это шанс, выпадающий один раз в жизни — не проеби его.

— Что ещё я должен буду делать? — спросил ворюга малых лет.

— Ты должен будешь слушать, что говорят люди, собирать эти сведения и передавать специальному человеку, отвечающему за листовки и объявления, — ответил я. — Но основная задача, на данный момент — расклеивать листовки. Если у тебя есть или будут идеи и предложения — будем оценивать их и, если они окажутся толковыми, принимать в работу.

— Почему я? — спросил Зонг.

— Потому что я знаю, как быстро найти тебя, — улыбнулся я. — Ты совершенно не умеешь прятаться, хоть и старательно пытаешься. В случае чего, я легко найду тебя и прикончу — это мой контроль над тобой.

— Ты же юся, да? — спросил он.

— А ты ещё не понял? — удивился я. — Я думал, это очевидно!

— Такие слухи о тебе в кварталах ходят, — кивнул Зонг. — Но наверняка никто не знает.

— А какие ещё обо мне ходят слухи? — поинтересовался я.

— Говорят, что тот кровавый убийца, Витя Маджонг и ты — это один и тот же человек, — сообщил мне малолетний криминал.

— Интересно девки пляшут, — усмехнулся я. — С чего бы это?

— Ну, говорят, что он высокий байгуй с длинным мечом и в соломенной шляпе, — пожал плечами Зонг. — А ты тоже высокий байгуй с длинным мечом и в соломенной шляпе. Ты единственный такой во всём квартале и, возможно, городе — многие уже догадываются, что это ты и есть тот Витя Маджонг.

— М-да… — поморщился я. — Это плохо для деловой репутации.

— Наоборот! — усмехнулся Зонг. — Витя Маджонг — это народный герой. Ты ведь убиваешь членов преступных кланов и больше никого. А их никто не любит — они берут дань с лавочников, грабят простых людей, насилуют женщин и торгуют ланфеном. Ну и опиумом ещё. Уроды они, я хочу сказать.

Нет, эту часть своей биографии мне публично светить нельзя. Всё-таки, я порубил десятки людей, запытал до смерти старика, возглавлявшего клан Мэн, ну и нанёс непоправимый ущерб нескольким мирным жителям, когда спалил нарколабораторию — их дома тоже сгорели, но, к счастью, никто не пострадал. Конечно, я сразу же выплатил им щедрые компенсации, но это не отменяет факта, что дома сгорели.

В обозримом будущем мы планируем кончить «наследничков» клана Яньхой, и пусть это сделает криминальный авторитет Витя Маджонг, а не будущий достопочтенный председатель Вэй Та Ли.

«Да я как Бэтмен!» — улыбнулся я своей мысли. — «Витя Маджонг — это Тёмный рыцарь, герой, которого заслужил этот город, а Вэй Та Ли — это Брюс Уэйн, миллиардер, филантроп, плейбой, председатель квартального совета и просто отличный парень!»

— Я согласен, — дал ответ Зонг. — Мне нравятся эти условия — буду работать.

Судя по скривившемуся на слове «работать» лицу, к работе он имеет стойкую аллергию. Ну, ничего, поправим.

Пацан умный, с этакой уличной смекалкой. В отличие от Маркуса, он, действительно, вырос на улице, но не потерял до конца порядочность. У него даже принципы есть — откровенным криминалом он не занимается, а обчистку карманов и воровство еды с прилавков за криминал не считает. Это тоже поправимо — привьём ему воспитание, в ходе напряжённой работы.

*815-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, квартал Байшань, площадь генерала Юаня*

— … не-е-е-ет, товарищи! — продолжал я вдохновенно вещать. — Квартал Байшань заслуживает лучшего будущего! Справедливого будущего! Без воров, крадущих ваши честно заработанные деньги! Без бандитов, обирающих вас! Убивающих, насилующих и грабящих честных людей! Дальше терпеть нельзя! Положим конец произволу! Хватит! Я сказал — хватит!!!

Толпа восторженно заголосила. На самом деле, среди горожан находятся специально обученные и хорошо оплаченные заводилы, которые и создают этот восторженный шум, заряжающий толпу.

— Я! Я могу изменить это! — продолжил я, когда шум стих. — Мы! Мы вместе можем изменить это! Вы знаете меня! Мне не нужны деньги — у меня и так их много! Но меня просто доконало смотреть на творящийся беспредел на улицах нашего квартала! Вы готовы строить со мной новое и счастливое будущее⁈

Заводилы оперативно отреагировали и заорали «Да!!!», а остальные зрители присоединились к «всеобщему» ликованию.

Площадь оцеплена городской стражей — пришлось «пожертвовать на благо города» семьдесят золотых лянов, чтобы придать митингу должную серьёзность и статусность.

Инспектор Се очень любит деньги, поэтому организовать такое, за достойную оплату, для него как два пальца обоссать…

— Чтобы подтвердить своё намерение не словом, но делом, я начинаю строительство парка для отдыха, доступного каждому жителю нашего прекрасного квартала! — сделал я громкое заявление. — Участок уже выбран и размечен! Строительство начнётся завтра же — вы сами увидите, как будет строиться этот парк, который финансирую я! Многие из вас даже могут поучаствовать в его строительстве!

Тут, видимо, промашечка — возможно, местные слишком сильно отличаются от моих соотечественников и не любят, когда политики строят парки и зоны отдыха…

Судя по реакции, особого восторга это не вызвало, несмотря на старания заводил. Но и негативной реакции тоже нет — это тоже неплохо. Ничего, поймут, постепенно.

Да и в самом худшем случае, я смогу доказать, что держу слово и отвечаю за всё, что говорю. Люди такое уважают. Но не так сильно, как у нас — у нас стало модно, последние лет десять-двадцать, что можно пиздеть всё, что в голову придёт, а потом все просто забудут и ничего за это не будет. По ебальнику никто за высказанное мнение никогда не настучит, последствия не наступят и эта вседозволенность очень плохо влияет на солидарность общества: как попиздеть — так это все, а как поделать — никто.