Хозяин теней 6 (СИ) - Демина Карина

Глава 14

Глава 14

И многие почитают за счастье, когда удаётся пристроить дитё судомоем. Зачастую им вовсе не платят денег либо же сговариваются об оплате только на великие праздники — Пасху и Рождество. Тогда как в остальное время достаточным полагают и того, что судомой имеет возможность невозбранно потреблять объедки, что остаются после гостей трактира. А то и, когда хозяин заведения добр, забирать их с собой. Это становится немалым подспорьем семье…

«Петербургский листокъ»

Шувалов появился в тот момент, когда мы вчетвером спорили, нужно ли запрещать детский труд или достаточно его немного ограничить.

— Да ты пойми, Сав, что, ограничения не сработают! — Орлов галопом кружил по библиотеке, чудом разве что не натыкаясь на шкафы и стулья. — У нас их просто-напросто не поймут! Или поймут, но найдут способ обойти! Только запрет!

— Как будто запреты не обойдут, — Демидов задумчиво грыз конец пера. — Только в путь, сунут на лапу фабричному инспектору и всё…

— Вопрос в том, сколько надо будет сунуть. И станут ли связываться. Одно дело — мелочь, которую и проверить тяжко… ну как ты проверишь, сколько там он работает и где на самом деле? А вот когда будет так, что если на фабрике дети, то сразу и штраф! И такой, чтоб немалый. Тогда и инспектору тоже платить придётся немало. И кому оно надо?

Демидов скорчил скептическую гримасу.

— Вы оба правы. И ограничения обойдут, и запреты. И взятки давать будут, — я покачивался на стуле. — Но тут другое. Дети на фабрики идут не потому, что им больше заняться нечем. А от нужды. Для многих — это единственный способ заработать на кусок хлеба. Отбери саму эту возможность, нужды меньше не станет. В отличие от способов из неё выбраться. И те, кто сегодня идёт на фабрики легально, завтра займётся… а вот чем получится, тем и займётся.

— Ругаетесь? — появление Шувалова я пропустил.

Выглядел он… помятым, что ли?

— Продуктивно думаем! — Орлов подскочил к приятелю и, приобняв, тряхнул. — А ты как? Живой?

— Как видишь.

— Мало ли, чего от тебя, некроманта проклятого, ждать…

Улыбался Шувалов криво.

И стало быть, спрашивать, всё ли в порядке, не след. И так видно, что не в порядке.

— Что целитель сказал?

— Сказал, что это и вправду ненормально. И… в общем, он должен побеседовать с моим отцом. Я ему позвонил. Объяснил. И теперь они разговаривают. Извини, Савелий. Я не думал, что… так получится, — Шувалов выглядел до крайности растерянным.

— Значит, серьёзно всё? — Орлов мигом сбросил маску.

— Да. И как я понял… он хочет осмотреть и вас тоже. Если вы не против. Или, если нужно получить разрешение родителей, то звоните.

— Обойдусь, — отмахнулся Орлов.

Демидов, подумав, кивнул.

— Чего раньше времени батю беспокоить, — это он произнёс в полголоса. — Он и так не сильно радый уже этой учёбе.

Шувалов опёрся спиной на шкаф и посмотрел на меня, потом произнёс:

— Мне до крайности неловко, что я доставляю беспокойство. И ещё отец, скорее всего, приедет. Он сложный человек. И я боюсь представить его реакцию, но в том, что он захочет лично встретиться с Николаем Степановичем, не сомневаюсь. И моей инициативой вряд ли будет доволен.

— Выпорет? — уточнил Орлов.

— Нет. Он против физических наказаний. Говорит, что порка унижает человеческое достоинство, — бледность уходила и Шувалов успокаивался. — Просто… у него характер. И дар… дар куда сильнее моего. Это влияет на людей. Поэтому, если вы не готовы принять, то я пойму. Николай Степанович уверен, что отца тоже нужно посмотреть, что лучше бы это сделать здесь, не привлекая внимания, однако…

— Та! — Тимоха выглянул из-за мольберта. — У!

— Это Тимоха. Старший брат Савки. Помнишь, он рассказывал? — Орлов меня опередил. — Он отлично рисует. И у него контузия.

— Ага, — Тимоха кивнул и потянулся. — Ух!

А его словарный запас расширяется. Как-то раньше я на это внимание не обращал. Буча тихонько свистнула и перебралась на плечо. Благо, плечи у Тимохи были серьёзные, места хватало.

— Он… охотник? Тоже? А почему тень у него маленькая? — Шувалов отвлёкся.

— Болеет, — ответил я.

— А разве тени могут заболеть?

— Чего они только не могут. Дмитрий, не дури. Если Николя сказал, что смотреть надо, значит, надо. И да, лучше тут. В смысле у нас, раз уж мы это всё затеяли. Если что… будет независимым консультантом.

— В каком смысле? — уточнил Шувалов, окончательно успокаиваясь.

— Почитает наш опус и выступит с критикой. На предмет нехватки в нйм порядка и государственности.

Шувалов кривовато улыбнулся и кивнул.

— Это он может. Но на твоем месте я бы воздержался показывать.

Первым гостя почуяла Тьма. Встрепенулась и заволновалась, дёрнула меня, требуя выпустить.

— Большой, — сказала она. — Злой. Опасно.

Призрак встопорщил перья и свистнул, а потом издал низкий рокочущий звук, от которого и Орлов вздрогнул.

— Что за… — он крутанулся.

— Полагаю, отец прибыл, — Шувалов отложил листки с нашим опусом, который уже успел перечитать трижды, всякий раз оставляя какое-то невообразимое количество пометок. От этого появлялось некоторое ощущение собственной неполноценности. И не только у меня, если Орлов попытался листки отобрать, но безуспешно. — Надеюсь, ты сумеешь удержать свою… тень.

— Сумею, — я тоже поднялся.

Негоже оставлять такого неприятного гостя на Татьяну.

— Идём?

Шувалов одёрнул гимнастёрку, спешно поправил ремень, закрутил головой, пытаясь найти зеркало… что-то мне его папенька уже не нравится.

— Сила. Много. Вкусно, — воспользовалась случаем Тьма, как бы намекая, что у неё есть верный способ избавить меня от неприятных людей.

Нет уж. Не нравится — это ещё не повод скармливать человека твари.

Тьма огорчилась.

Но мы присмотримся. А там… мало ли, как пойдёт.

Я всё-таки представлял его иначе. Стереотипней, что ли? Этаким злым старцем дракуловатого вида, непременно в чёрном плаще и с тростью.

Трость имелась.

А вот плащи давно уже вышли из моды, потому и обрядился Шувалов-старший в элегантный костюм светло-серого цвета. И старым он не выглядел. Высокий. Породистый — сразу понятно, в кого Димка пошёл, тут никакие экспертизы не нужны. И вежливый до оскомины. Улыбается. Раскланивается.

Если ему и не нравилось происходящее, то он ничем этого не выдал.

Димка сделал шаг вперёд и подбородок задрал, чтобы выглядеть солидней. Ну или по привычке.

— Отец. Позвольте представить вам моего товарища Савелия. И его сестру. Татьяну Ивановну. Татьяна Ивановна, это мой отец. Алексей Дмитриевич Шувалов.

Татьяна присела как-то так, как оно принято в обществе. Причём при всей нелепости этого вот упражнения, она умудрилась проделать его с немалым изяществом.

— Добро пожаловать, — сказала она, ничуть не смущённая ни силой, ни взглядом, которым её одарили. Впрочем, как и дом, и меня.

Шувалов-старший наверняка оценил и место, где наш дом расположен, и в целом его целиком, со старой разномастною мебелью, стёршеюся позолотой и общей неказистостью.

— Доброго дня, — он мило улыбнулся и вручил Татьяне букет. — Несказанно рад знакомству. Много слышал от сына о вашем…

— Брате, — спокойно ответила Татьяна и тоже мило улыбнулась. — Я счастлива, что Савелий столь быстро обзавёлся друзьями. У него сложный характер…

И на меня покосилась.

А я что? Стою. Грудь вперед, живот втянул, хотя его не было, но всё одно. Глаза таращу, изображая нечеловеческий восторг от встречи. И прям чую всем организмом интерес к скромной своей особе.

— Понимаю. Сложный характер — это всегда… сложно.

Типа шутит так?

— Но и я рад, что у моего сына такие друзья, которые… не оставили его в сложной ситуации, — а это уже сказано без всяких шуток. — Однако, если вы позволите… времени у меня не так много.