Карп Евстратович выматерился, потом глянул на сестрицу и буркнул:
— Извините.
— То есть, надобность в Шувалове отпадает? — неприятная новость.
Мишка смутился.
— Да… как бы… я помню, что ты говорил, что не надо их трогать, место смерти и всё прочее. Но не мог я её там оставить! Я решил, что вам с Шуваловым хватит и двоих для разговора, а её я передам, чтобы похоронили.
— Ты вынес девочку?
— Да… сперва её, потом взялся за книги. Бумаги собирался отдельно, но не успел…
— Мишка…
— Что? — он ощупывал голову. — Я знаю, возвращаться с покойником в машине было бы опасно. Но я собирался передать её вашему человеку, Карп Евстратович. Так и получилось. И… после того, как всё случилось, попросил сюда перевезти, точнее машину сюда. На моей ехать, чтобы точно уж. И чтобы её не забрали.
— Благодарю… — Карп Евстратович даже поклонился. А я мысленно поблагодарил всех тараканов в Мишкиной башке. — Возможно, получится её спросить… хотя, конечно, странно… почему он не вышел? Не знал, что их было трое?
— Возможно, решил, что тело девушки истлело? — предположила Татьяна. — Или… времени не хватило?
— Бумаги собрать хватило, а во двор выйти — нет? — Карп Евстратович вполне логично усомнился.
— Скорее уж он боялся, что не сможет вернуться, — я озвучил версию, к которой пришёл сам.
— Поясни, — Карп Евстратович развернулся ко мне.
— Смотрите, соседка видела только Мишку. А она глазастая… и собаки опять же. Собаки бы почуяли, если бы кто-то подобрался к дому тишком. Опять же вход в подвал такой, что сложно разминуться. Мишка вряд ли отсутствовал долго. Поэтому соваться с этой стороны было бы рискованно. А вот с той…
Я замолчал, позволяя им самим додумать.
— Взрыв был. И уничтожил ту… установку. Но об этом могли узнать. Допустим, за ней присматривали. Или какая-то сигнализация работала. Или что-то другое… эхо, волна, не важно. Главное, взрыв этот привлёк внимание и не тварей.
— И кто-то явился посмотреть, что случилось?
— Именно. Но пыль и ему бы помешала. А значит, пришлось бы ждать. Тут как раз вернулся Мишка. Он ковырялся с камнем, потом занялся бумагами, телами… тот, кто на него напал, пришёл не из нашего мира. Он выбрался через полынью.
— И напал? — Карп Евстратович задумался. — Почему тогда не добил?
— Не знаю. Возможно, решил, что Мишка мёртв. Удар был приличный, рассечение опять же, кровь…
— Так себе объяснение, — Карп Евстратович покачал головой. — Достаточно было пульс проверить или дыхание…
— Тогда, может, цели у него не было, убивать. Не все ж вокруг больные маньяки. Отключил. Обыскал. Посмотрел, кто это. И забрал то, что было нужно. И то, до чего он сумел дотянуться.
— А до машины, которая стояла во дворе, не сумел, стало быть?
— Именно. Там дверь в лабораторию своеобразная. Сделана моим отцом. И настроена на кровь и силу. Мишка её открыл, но вот если тот, кто его отключил, был не Громовым…
— Он рисковал, — Татьяна поняла первой. — Очень рисковал. Даже если дверь оставалась открытой, то она могла бы и захлопнуться, если бы ею воспользовался чужак. И тогда он застрял бы. Возможно… возможно, в подвале имелась ещё какая-то защита? Скажем, что-то, что уничтожало бы этот подвал, если убить Михаила? Или он опасался, что подобная защита может быть.
— Это объясняло бы многое, — согласился Карп Евстратович. — Хотя, конечно, вопросов возникает много… кто это мог бы быть?
Не папенька.
Он бы и туда прошёл, и назад бы вернулся. Тот, кто создал подвал, знал, как всё работает.
Но…
— Карп Евстратович, — я посмотрел на сестру, на Мишку. На Метельку, который тихонечко сидел в углу. И мысль оформилась. — А вы вот по той фотографии, которую вы мне показывали. По тем покойникам с неё можете дела достать?
— Зачем?
— Затем… уж очень своевременно они там все померли. Прям как по заказу. Весь выпуск раз и готов. Только…
Я обвёл рукой комнату.
— Как показывает практика, некоторые покойники могут быть очень даже живыми…
Но ничего.
Этот недостаток мы исправим.
[1] В оригинальном объявлении «для подготовки сестер милосердия военного времени». «Новое время» Вторник 2-го (по новому стилю — 15-го) февраля 1916 года № 14333
