Хозяин теней 6 (СИ) - Демина Карина

— Сав… он ведь должен был знать? Видеть? Наш целитель? То, что видел Николя? Почему он… почему говорил, что это от дара? От дестабилизации? От ранения?

— Не знаю.

— И я не знаю. Он или не компетентен, но… как бы это странно. Или нарочно. Но это тоже невозможно! Он ведь клятву приносил!

— Выясним, — пообещал я. — Думаю, твои дядья вплотную займутся вопросом.

И не только они.

Шувалов может сколько угодно улыбчивым лапочкой притворяться, но я-то натуру чувствую. Пусть целитель и помер, но он не появился из ниоткуда. И Шувалов точно пойдёт этот клубочек мотать.

— Ты… если чего надо, то говори. Чаю там или ещё чего, — сказал я Демидову. — Я пойду наших поищу, скажу, что всё опять отменяется. И чтоб не ждали. И вернусь. Тогда…

— Сав, — Яр поднялся и поглядел так, пристально, внимательно. — Скажи, а если мы сюда привезём моего кузена? Твой… родич сможет поглядеть на него?

— Сможет. И не только родич. Иногда твари видят лучше, чем люди.

— Спасибо.

— Только, ничего не обещаю, — поспешил уточнить я. — Ты же понимаешь, что это… ну, как получится. От меня мало что зависит.

— Понимаю. Но всё равно спасибо.

Я вышел.

И дверь прикрыл. И мальчишек нашёл, уже в саду перед флигелем.

— Савелий, едем? — Орлов прервал обсуждение и, глянув на меня, понял правильно. — Не едем.

— Извините. Тут… с братом кое-что приключилось. Вроде не серьёзно, но хочу дождаться, так что… Никит, ты присмотришь?

— Да, я уже звонил своим. Заберём всех! Отец обещал показать машину, так что… и заодно уж над люлькой этой покумекаем. И ты присоединяйся, как разгребешься. Лады?

— Конечно.

Я выдохнул.

Очень не хотелось, чтобы Серега с Елизаром в гимназию возвращались да без меня. А я… чувствую, застрял я со всем этим.

Мишку привезли ближе к ночи.

И глядя, как он выбирается из машины, сам, я выдохнул с немалым облегчением. А заодно подавил какой-то детский порыв броситься ему на шею.

Живой.

И с виду целый. Здоровый? Не понятно, но стоит на своих двоих. Лоб, конечно, замотан, вид печальный, но это ж мелочи.

— Я вас когда-нибудь сама убью, проронила Татьяна в полголоса.

— Когда-нибудь — обязательно, — согласился я.

— О чём вы только думали…

— Тань.

— Что?

— Тань… ему нужно было.

— Одному?

— Одному.

— Но…

— Ты за него волнуешься. И я волнуюсь. И, поверь, меньше всего мне хочется, чтобы с ним что-то случилось…

Взгляд её был мрачен.

— Но это не значит, что его надо оберегать от всего буквально. Он и сам такого не поймёт. Вспомни деда.

— Я помню. Я… прекрасно всё помню, — она часто заморгала. — И понимаю, что… но убить вас всё равно хочется!

Я молча склонил голову, но Татьяна лишь фыркнула и произнесла ещё тише.

— Если бы был хоть малый шанс, что это поможет спастись, я бы… я бы отреклась и от имени, и от всего остального. Потому что я больше не хочу хоронить родных.

Сказала и сделала шаг навстречу, чтобы обнять Михаила.

— Как ты нас напугал! — её голос был полон беспокойства, а ещё радости. — Миша, ну ладно они, они безголовые! Но ты-то! Я думала, что ты самый умный из всех! А туда же! Как ты себя чувствуешь? Что болит?

— Уже ничего. Да и не болело особо… ну так, чуть рассекло…

— Кровь…

— Да говорю же, просто рассечение. Меня не мутит и вообще. Я бы и сам доехал. Извини, что заставил волноваться. Сперва думал…

У него и вправду оказалось рассечение. А ещё ушиб. Причём такой, что для диагностики и сила целительская не требовалась. Шишку на затылке даже я видел.

— Да ерунда… — Мишка поморщился, но под мрачным взглядом Татьяны замер, позволив Николя ощупать голову. Окровавленные бинты лежали грязной кучкой.

— Не сказал бы. Есть признаки сотрясения, но… нет, ничего опасного я не вижу. И могу сказать, что вам повезло. Голова у вас крепкая. Здоровье хорошее.

Зеленое облако стекло с пальцев Николя, чтобы всосаться в кожу.

— От себя рекомендую отдых, сон и здоровое питание. А ещё… подумать, что в следующий раз тот, кто нанёс этот удар, может нанести и другой, — произнёс Николя очень спокойно. — И тогда моя помощь уже не потребуется.

После чего степенно удалился, предоставив нам возможность для беседы.

— Так… — Татьяна прищурилась. — Я жду.

— Тань…

— Я жду, — с нажимом повторила она. — Да, я не стану читать тебе нотаций, говорить об опасности…

— Ты о ней говоришь, — сказал я, заработав ещё один мрачный взгляд.

— Говорю! Но… меня бесит даже не это!

— А что? Свадебное платье не выбирается?

— Что? Ах ты… — она кинула в меня ватным шариком. И выдохнула. — Да… извините, что-то я сегодня переволновалась. И не вижу смысла выбирать свадебное платье. Пока во всяком случае.

— Что-то случилось? — Мишка встрепенулся. — Николя…

— Николай Степанович меня понимает и готов ждать.

Золотой человек, потому что я её вот совершенно не понимаю. То есть, понимаю, что женщины другие, как-то у них мозги совсем иначе устроены, но вот реально.

Николя ей нравится.

И замуж она за него пошла отнюдь не от безысходности. Я не слепой. Вижу взаимную симпатию. И ревновала она его. И переживала. И колечком этим гордилась. А теперь что не так?

— Понимаете, я не хочу выходить замуж под нынешним именем, — Татьяна подошла к умывальнику и набрала воды в кувшин. — Миш, да сиди, я кровь смою.

— Там…

— Много. И засохла уже. А значит, просто так не отмоешь. И рассечение… затянулось. Вот… балбес ты, надо было зашить, а не силу тратить.

— Тань, — вклинился я. — Так ты вроде говорила, что готова отказаться.

— Готова была бы, если бы был шанс, что это поможет, — она очень осторожно прижала влажную губку к Мишкиной голове. — Посиди, сейчас отмокнет. Но я знаю, что не поможет, что и вы не успокоитесь. И остальные. И тайна — не такая уже и тайна. А значит, рано или поздно совсем перестанет тайной быть.

— Ну да, пожалуй, — согласился я.

— Вот. И что тогда станет с браком? Татьяна Васильевна Громова — это юридически другой человек. И брак вполне может быть признан незаконным…

С этой точки зрения я проблему не рассматривал.

Хотя не думаю, что Николя захочет вдруг признать брак незаконным.

— Даже если не в суде, даже просто если кто-то узнает, что я выходила замуж под другим именем, то в дальнейшем это доставит немало проблем. Слухи. Сплетни. Ладно, моя репутация пострадает, от неё мало что осталось. Но ведь и детям достанется, если они будут, — спокойно объяснила она.

— То есть, со свадебным платьем…

— Кроме того, если вы не забыли, у меня траур, — Татьяна сунула в руки Мишки таз. — А это само по себе делает свадьбу… неправильной. Скажем так.

Дед не был бы против.

Пожалуй.

Наоборот, он бы настоял, чтоб она поскорее выходила замуж, а лучше, чтобы после свадьбы вовсе уехала куда-нибудь, где безопасно. Правда, вряд ли существует такое место, но почему бы и не помечтать.

— Поэтому мы решили отложить свадьбу. И, соответственно, подготовку к ней, — Татьяна осторожно тёрла жёсткие Мишкины волосы. — Кстати… Шувалов передал мне письмо для Танечки.

Уже Танечка?

Пускай.

— И?

— И я отдала. По-моему, она переменила некоторые свои взгляды. Если она согласится на встречу, то как быть?

— Вот когда согласится, тогда и подумаем.

Не хватало ещё в чужих делах сердечных увязнуть. Пусть Шуваловы и союзники, но слишком как-то их много вокруг стало.

— А старший как? Не достаёт?

— Отнюдь. Весьма любезен. Планирует помочь со строительством ещё одного крыла в госпитале…

Говорю ж, много.

Вокруг.

— Миша, — сестрица захватила волосы на макушке и дёрнула.

— Ай!

— Не ай, а рассказывай. Что случилось?

— Ну… — он посмотрел на меня.

Я вздохнул.

— Тань… там Шувалов может попробовать вызвать души тех людей, которые умерли в доме. Но я бы не хотел, чтобы он видел установку. И Мишка в этом со мной согласился.