Сын серой смерти (СИ) - Веден

— Да, — отозвался Августус после паузы. — Думаю, что да, сумею.

Хозяева замка признались, что амулет был спрятан в их спальне, в тайнике под облицовкой камина. Избытком воображения они явно не страдали, раз не придумали ничего получше: все же спальня — это первое место, которое, в случае чего, начали бы обыскивать.

— Кому могли понадобиться существа из Верхнего Мира? — спросил я у Августуса, пока мы шли к покоям хозяев.

Тот вздохнул.

— Как ни прискорбно мне об этом говорить, но в первую очередь — нашим собратьям в миру, Гильдии Алхимиков.

Хм, да, точно. Алхимики создавали много чего, в том числе и големов — даже Кащи я выдал за их творчество.

Тут я бросил мимолетный взгляд на серебряное украшение на своем запястье в форме кролика. Когда моя недавно обретенная сестра Милина и ее семья устроились неподалеку от Обители и приглядывать за ними стало уже не нужно, Кащи ко мне вернулся, и потом я так и носил его на себе в форме браслета. Хотя Таллис о его существовании знал, все же не стоило лишний раз напоминать ему, что моим питомцем-симбионтом оказался демон.

Итак, алхимики. Я невольно вспомнил давнее предупреждение императорского советника, что если в Гильдии Алхимиков узнают о моем происхождении от Белого Паука, то спать мне придется в полглаза, а жить — постоянно оглядываясь, потому как они из кожи вон вылезут, чтобы меня, из-за такого уникального наследия, похитить, а потом то ли использовать для опытов, то ли пустить на ингредиенты. Хотя, скорее всего, будет и то, и другое.

М-да… Действительно, самые первые подозреваемые.

Я посмотрел на Августуса.

— Заранее прошу прощения за свой вопрос, старший магистр, но если братья и сестры в вашем ордене… как бы это сказать… относятся к исследованиям и экспериментам с таким же энтузиазмом, как и мирские алхимики, то не может ли этим заказчиком оказаться кто-то из них?

Августус возмущенно набрал в грудь воздух и явно приготовился разразиться гневной тирадой, но не разразился. Его плечи опустились, и он тяжело выдохнул.

— Не знаю, — проговорил понуро. — Еще месяц назад я бы отказался такой вариант даже рассматривать, но после столь многих открывшихся предательств, после того как некоторые Достойные Братья, и более того, даже магистры оказались одержимыми, я уже ни в чем не уверен.

— Значит, основными подозреваемыми являются гильдейцы-алхимики, а на втором месте — ваши подчиненные, — сделал я вывод.

Августус снова вздохнул, но возражать не стал.

— Кто еще? — спросил я.

— Черные сектанты, — подал голос Гонджи, отправившийся в покои хозяев с нами. — Они ненавидят Пресветлую Хейму и все, что с ней связано, поэтому вполне могут решить, что их мерзкого бога порадует, если они принесут ему в жертву небесных созданий.

— Вполне возможно, — согласился я.

— И контрабандисты, — добавил Гонджи. — У них есть и деньги, и связи, чтобы вывести что угодно куда угодно. Но если они тут завязаны, то только в качестве посредников, потому как я слабо представляю, зачем бы им самим понадобились существа из Верхнего Мира.

А еще, добавил я мысленно, все это может быть очередной нитью паутины, а потому частью иного, более грандиозного плана.

Покои хозяев, как оказалось, по степени обветшалости не сильно отличались от остального замка — хотя оплату за первых пойманных существ они уже получили, но потратили все деньги на покрытие множества долгов. Заказчик, как они сказали, лично с оплатой не приезжал, присылал подручного.

И да, внешность заказчика их заставили описать очень подробно, а один из охранников Августуса, как выяснилось, умел по таким описаниям рисовать портреты — прежде он служил в столичной городской охране и там натренировался — но никто из нас изображенного человека опознать не сумел. Впрочем, его внешность я постарался запомнить на будущее. Высокий, худой, с длинными руками и ногами, еще не старый, но уже с легкой проседью в темно-рыжих волосах. Из особых примет хозяева отметили у него только отсутствие мочки у левого уха и небольшую родинку между бровями.

Пара Достойных Братьев, вошедших вместе с нами в покои, осмотрели камин и довольно быстро обнаружили и вытащили несколько шатающихся кирпичей. Следом появилась небольшая металлическая шкатулка, внутри которой и лежал амулет. Один из Братьев уже потянулся его достать, когда вмешался Августус.

— Нет, нет! Не трогайте, это может быть опасно. Поставьте вот туда, — он указал на небольшой стол в углу. Потом нетерпеливым жестом подозвал одного из своих охранников, который тут же достал и разложил на столе рядом со шкатулкой несколько предметов, которые, очевидно, нес для магистра.

В первую очередь Августус надел перчатки из тонкой кожи, сплошь покрытые защитными рунами, и слабо засветившиеся, едва они оказались на его руках. Потом открыл шкатулку — не запертую — однако содержимое доставать не стал. Вместо того отступил от стола на шаг и начал очень быстро рисовать в воздухе руну за руной — перчатки ему в этом не мешали.

— Магистр, вы поставили щиты? — спросил я.

— Конечно, — отозвался тот, не прерывая работу.

Хм, ну хорошо.

— Магической скверны на амулете нет, — через некоторое время проговорил Августус. — Даже следов ее нет. Скорее всего черные сектанты к нему отношения не имеют.

Я подошел ближе, чтобы рассмотреть амулет — тот выглядел как диск из тщательно отполированного молочно-белого камня. Я сдвинул зрение, но и в слоях этера ничего не изменилось. По крайней мере, пока.

— А его форма вам о чем-нибудь говорит? — поинтересовался я у Августуса.

— Увы, самый обычный нефритовый диск, — отозвался тот. — Нефрит хорошо держит силу, поэтому в артефакторике его часто используют.

Диск начал слабо светиться. Потом над его поверхностью появились искры и начали сгущаться в крохотное облако. Их вид напомнил мне искры благословения Пресветлой Хеймы, только ее создания были солнечно-золотистыми, а эти, исходящие из амулета, отливали красным.

А магистр продолжал создавать руны и, кажется, ничего не замечал. Значит, искры были видны только в слоях этера. Подозрительно. А еще более подозрительным мне показалось то, что легкий оттенок красного очень быстро сменился более густым багряным цветом.

— Отойдите, магистр, — сказал я, напрягшись.

— Что? — недоуменно отозвался Августус.

Багряный цвет начал превращаться в фиолетовый…

Я ухватил магистра за плечо и с силой оттолкнул его от стола и себе за спину, одновременно создавая вокруг шкатулки щит в форме шара — самый плотный, какой только смог.

— Что вы делаете? — растерянно возмутился за моей спиной Августус. — Господин Рейн, объяс…

Искры из фиолетовых стали черными, но не потускнели, а будто засветились даже ярче — как черный цвет вообще может сиять? — и взорвались. Высвобожденная магия ударила в стены моего щита с такой силой, что весь замок содрогнулся, и продолжила давить и давить. Это было как в день моей инициации — слишком сильный поток, который рвался наружу и который было необходимо куда-то направить.

Может, вниз, под землю? Как я сделал тогда? Но мы находились сейчас на третьем этаже, под нами могли быть люди.

Наверх? Да, там была лишь крыша и открытый воздух.

Я торопливо набросил на всех, кто находился в покоях, еще один щит — попроще, лишь бы защитил от обломков — и позволил силе вырваться вверх, в небо.

И в тот момент, когда это произошло, реальность сдвинулась…

Подобное уже случалось со мной прежде — и когда ко мне пришли видения в храме Пресветлой Хеймы, и когда я увидел возможное будущее Теагана, и когда — отрывок из прошлого Бинжи. Но во всех предыдущих видениях сам я отсутствовал, здесь же, в этой измененной реальности, я осознавал себя полностью.

Вокруг меня была темнота, а в ней, безостановочно, вращались колеса, похожие на обычные каретные: со ступицей из прочного дерева, с исходящими от нее двенадцатью прочными балками, намертво вбитыми в широкий обод. Этих колес были сотни; я видел их со всех сторон от себя. А видел их, несмотря на темноту, поскольку они светились — тем же опасным, предвещающим скорый взрыв, багряным цветом, что и искры амулета.