Древесный маг Орловского княжества 10 (СИ) - Павлов Игорь Васильевич

Дружинники встретили с копьями и луками злые, как собаки. Но узнав, кто пожаловал, забегали всей деревней. Местным старостой оказалась матёрая бабулька, которая сразу приютила в своём большом доме.

Девки молодые накрыли на стол, постреливая глазками во всех мужиков. Вижу, что с продуктами у них проблемы, скудный стол, голодные чумазые детки заглядывают в окна. Навскидку живёт здесь человек двести.

Каши поклевали, своими запасами закусили. Бабуля смотрит изучающе, всех лишних разогнав.

Ничего не предвещало. Но тут староста зашептала заговорчески.

— Не ездил бы ты к Тихославу, барин. Не пересекал бы реку. Земля там проклята. Мы бы и отсюда ушли, но деваться некуда.

— Кем проклята? — Уцепился я сразу.

— Нечисть там поганая издревле живёт. Род нашего барина и сам проклят.

— И что же там за нечисть? Ну–ка поведай, мать, — спрашиваю с прищуром, и замечаю, как мои бойцы смотрят с глазами по пять копеек. Эти–то чего испугались⁈

Да и сама бабуля глаза выпучила, будто увидела то, о чём подумала. Но выдала она совершенно неожиданно:

— Имя произносить не буду. И никто в этой деревне не скажет. Иначе накличем её. Даже не проси, барин. Лучше сразу убей.

— Понятно, — гнусавлю, взгляд уводя. — Как думаешь, граф мне скажет или тоже будет так отвечать?

— Скажет, скажет, — захихикала. — Куда он денется, если Она сама его заставит сказать.

— Жуть какая, — посмеиваюсь. — А вы тут чего все на взводе? Из–за волков или леших?

— Да что волки, — скалится беззубым ртом. — От волчьего лешего покоя нет.

— Это, у которого три волчьи башки? — Уточняю.

— Ой, а ты откуда знаешь? Неужто и вас осмелился погнать? — Заохала. — Вот зараза, весь скот перетаскал и охотникам житья не даёт.

— Я прикончил и одного, и второго, — говорю на выдохе. — Ты мне лучше скажи, что с продуктами у вас, мать?

Староста от шока минуты полторы отойти не может, затем только лепечет:

— Ой худо, барин.

— Да какой он барин? — Проворчал командир, видать, не выдержав уже. — Ярослав — наш король, величеством его зови.

— Ох, я старая дура. Не умею, как надо говорить. Уму не научили, — засуетилась сразу.

— Да не критично, — отмахиваюсь, стрельнув хмурым взглядом в своего бойца. — Я властитель этих земель — это всё, что тебе нужно знать. И над твоим графом я тоже властитель. Но меня сейчас заботит не он. А вы, как мои подданные. Поэтому пошли, мать, покажешь хозяйство. Кое–чем помогу.

Немного потупив, староста повела к сараям, где у них коровы содержатся. К счастью, навоза для моих чудес накопили они достаточно. Я уже экспериментировал в малых количествах, готовясь к голодной блокаде города. Поэтому с полной уверенностью, что выйдет, у большой подмороженной кучи коровьего дерьма пустил корни через почву и стал прямо в органике растить корнеплоды, которые разошлись в геометрической прогрессии так быстро, что я сам малость ошалел от эффекта.

Хотя дело — не хитрое. Тут и вода, и питательные вещества есть. Плюс моё образное мышление и магический резерв, которого на пару тонн овощей ушло всего–то сорок три единицы. Но без навоза пришлось бы поднатужиться сильнее.

В процессе припорошенные снегом кучи никак не выдали преобразования, лишь немного потряслись. Староста и трое мужиков наблюдали за мной с недоумением. А когда выдал:

— Копайте! Пока всё не промёрзло.

Ещё больше растерялись. Тогда я сам сапогом сковырнул кучку, откуда крупные корнеплоды гроздью и свесились. При этом навоза уже не осталось, только клубы волокон от него.

— Какое диво! — Ахнула бабуля, падая на колени у картошки и хватая первую попавшуюся.

— Подарок от Ярилы. Шевелитесь! — Скомандовал и ещё четыре кучи навоза обошёл, превращая их в картошку, морковку и редьку.

Человек пятьдесят сбежалось, начали раскапывать и собирать.

А мы пошли к лошадям, чтоб двигать дальше. Но староста быстренько догнала и в ноги упала, заревела, с ней ещё трое стариков рухнули и запричитали.

— Кормилец ты наш, барииин…

— Вставай, мать, — спохватился, поднимая. — Всё, всё, не ревите. Я ж ваш король, как могу оставаться равнодушным, если дети голодают?

— Не губи себя, не езжай ты туда, к проклятым гадам, — запричитала. — Погубят тебя, ой погубят! Она ведь, она ведь… Она…

— Я от нечисти не бегу, мать, — заявил смело. — На моей земле, да без моего ведома. Э, не.

— Помолюсь за вас всех Перуну, — заключила бабуля и вздохнула тяжело, посмотрев на нашего проводника с глубочайшим укором. А то и ненавистью.

Распрощались. Перешли мы шаткий мост с лошадьми под уздцы, оставляя толпу собравшихся на той стороне реки. Взгляды у крестьян, будто на верную смерть нас провожают. Да ну бросьте, а!

Взлетели в сёдла и помчали вдоль реки по основной дороге мимо леса. Через пару километров повернули на юг, огибая небольшой холм. Скудную рощу миновали, и лес отступил, открывая большие просторы, где по ту сторону уже множество труб коптит и без того пасмурное небо. На большом поле две мельницы, вдалеке каменная башня и дома вокруг. Метров пятьсот проехали, нам уже навстречу трое всадников скачут. Оказались дружинники в пошарпанных кожаных доспехах со скудной экипировкой.

— Кто такие⁈ — Один рявкнул издали, не решаясь приблизиться.

— Король Ярослав! — Представился я. — К Графу!

— Ой, величество твоё! — Воскликнул горластый и свалился с коня по непонятной причине, остальные на лошадях завертелись волчком.

Собрав волю в кулак, троица всё же сумела выдвинуться с нами в сторону замка графа, стены которого через белую дымку вскоре стали появляться на горизонте.

Оценил башню, мимо которой проскакали. Круглая, из крупных кирпичей, основательная, примерно в двое меньше наших ирских. Наверху двое лучников на меня вылупились странно. А один из сопровождающих всадников резко драпанул вперёд через деревню с криками:

— Прочь! Все прочь! Король едет!!

Хотя на улице и так народа немного, все в своих дворах копошатся. А теперь вон вперёд стали с любопытством выходить и у заборов скапливаться всем семейством, глазея на проезжающих мимо чужаков. Вроде обычные люди, но что–то с ними не так. Слишком угрюмые лица, что у взрослых, что у детей. Мешки под глазами, потухшие взгляды. Какой–то безысходностью веет.

Окна у всех завешены чёрными занавесками наглухо, будто там вампиры живут. А вдруг здесь двоедушники⁈ Исключать нельзя, что в подвалах сидят вампиры, а это их дневные приспешники.

Прошли большое село, затем через ещё одно — везде люди какие–то странные. Безрадостные, не выспавшиеся. Хотя что у них за проблемы? Волоты сюда даже не сунулись, их все беды миновали.

Проехали мы хлипкий мост через небольшую речку, походящую больше на канаву, и вот он серый замок в чистом поле красуется на фоне густого высокого леса. Вблизи ни поселений, ни отдельных строений, только лысая земля, занесённая снегом. Видимо, специально для осады место приберегли. Замок по габаритам раза в полтора меньше моего. Но и такого достаточно иной раз, чтоб заблудиться.

Ворота распахнулись заблаговременно, впуская без всяких вопросов. В просторном дворе уже встречает граф Тихослав Злосновский, выстроив всё своё семейство.

Глава рода высокий, худощавый, лысина на башке проклёвывается, которую от зализал блёклыми волосами, собранными с боков. Лет пятьдесят ему на вид, но в серых впалых глазах такая старческая усталость, аж смотреть в них не хочется.

С ним две старушки, один дедок, два мужика, три тётки, в том числе его темноволосая крупная жена, пятеро подростков, шесть малолеток. И одна симпатичная светлая пассия на выданье, которую он представил своей племянницей. Но тоже добитая, нет румянца на щеках, словно только с ночных плясок явилась.

Все улыбаются счастливо и стелются, вот только глаза ни у кого не горят. Даже у детей они тусклые, как у стариков, и с синяками, как у наркоманов. И это очень странно. Вдобавок, атмосфера тут удручённая, замок выглядит пустым и мрачным. Даже завывающий ветерок звучит здесь как–то жутковато.