Император Пограничья 1 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич

— Хоть сейчас, — ответил я с нейтральной улыбкой. — Наш провожатый уже в полной готовности, как видите. Предлагаю вам одеться потеплее, а я тем временем дам указания Захару. Не стоит оставлять жилище без присмотра

Борис и правда топтался на улице, всем своим видом выражая готовность сорваться с места. Было видно, что перспектива провести день в лесу, делом доказав свою полезность, прельщает его куда больше, чем сидеть в деревне. К этому моменту он успел заглянуть к себе и захватить лук со стрелами и старое ружьё на ремне.

Поначалу набор вооружения показался мне странным, но почти сразу я догадался о причине.

Бедность.

Ружье требовало зарядов, а стрелы для лука изготовить было проще, да и отыскать уже потраченные если что не представляло большой сложности. Огнестрельное оружие использовалось при самой последней возможности, для спасения собственной жизни.

Получив утвердительный кивок Ольховской, я спустился вниз и вкратце обрисовали слуге сложившуюся ситуацию. Старик заметно занервничал, но возражать не посмел. Подхватив из комнаты алебарду и закинув её на плечо, я шагнул на улицу.

Вскоре Василиса присоединилась к нам, уже экипированная для похода. Я заметил у неё дорожную сумку, перекинутую через плечо, в которой угадывались очертания различных склянок и приспособлений, явно вытащенных из её загадочного саквояжа. Предусмотрительная особа, ничего не скажешь.

— Итак, все готовы? — уточнил я, окидывая спутников внимательным взглядом. — В таком случае, выдвигаемся, пока светло. Незачем попусту терять время.

Солнце уже перевалило за полдень, когда мы покинули дом воеводы и направились к окраине деревни.

Борис шагал впереди, указывая дорогу и попутно рассказывая о премудростях своего ремесла. Для охотника он был довольно молод, лет тридцати на вид, но в движениях его и взгляде чувствовалась уверенность бывалого следопыта. Он был из тех, кого леса воспитывают жёстче любого наставника: широкие плечи, перебитый нос, борода, въевшаяся грязь на обветренном лице и острый, цепкий взгляд. Весь его облик кричал о долгих годах, проведённых вдали от обжитых мест.

Иное дело Василиса. Несмотря на все её потуги казаться простой селянкой, в каждом жесте девушки сквозило что-то неуловимо аристократическое. Она держалась с достоинством, а во время бесед каждый раз сбивалась, заставляя переходить себя на простую лексику. К тому же местные дремучие леса не вызывали у неё энтузиазма. Впрочем, интерес к Реликтам и желание сохранить инкогнито всё же пересилили брезгливость.

Через четверть часа мы уже шли по едва заметной тропинке между заснеженных елей, оставив деревню позади. Освободившись от пут цивилизации, Борис сразу приободрился и стал охотно делиться с нами лесной мудростью.

— Бездушных по многим приметам узнать можно, — говорил он, внимательно глядя под ноги. — Вот, например, след на снегу — видите, какой рваный и кривой? Это они здесь прошли, причём совсем недавно. Причём, отпечаток босой ноги, а кроме Бздыхов в этих лесах никто без обувки не гуляет.

Василиса заинтересованно кивала, впитывая каждое слово проводника. Я лишь понимающе хмыкал, прекрасно разбираясь в охотничьих премудростях, но не желая умалять заслуги Бориса в глазах девушки. Пусть покрасуется, раз выдался случай.

Тем временем охотник вошёл во вкус и начал подробно расписывать, какие способы извести Бездушных придумали местные жители.

— Есть у нас несколько основных способов охоты на этих выродков. Какой применять — зависит от разных условий: где охотимся и на кого — животное иль человек, сколько времени на подготовку, сколько людей участвует.

Он выставил указательный палец.

— Первый вариант — ямы-ловушки. Роем глубокую яму, на дно вбиваем заточенные колья. Сверху маскируем ветками, листвой. Когда Бздых проваливается внутрь, его можно спокойно расстрелять сверху из ружей и луков. Потом уже добиваем копьями или рогатинами. Минус в том, что готовить долго, да и яма одноразовая.

Неплохо. Нечто подобное я видел вживую и сам возле Ладоги…

— Второй способ — загонная охота с сетями, продолжил наш спутник. — Ставим прочные сети между деревьями. Один смельчак берёт на себя роль приманки, заманивает Бездушного в ловушку. Тварь запутывается в сетях, а остальные охотники набрасываются и рубят её нещадно. Плохо одно, что приманка сильно рискует. Да и сети бывало рвались.

Ольховская кивнула с таким видом, будто что-то понимала в этих самых сетях.

— Ещё вариант — медвежьи капканы. Большие такие, стальные. Расставляем их, маскируем. Бездушный наступает, капкан захлопывается. Всё, тварь обездвижена — можно расстреливать с безопасного расстояния. Затратно, конечно, зато капканы многоразовые. Минус в том, что цель вполне может пройти мимо ловушки.

Или вовсе уклониться, ведь реакция у них отменная.

— Ну и четвёртый способ — это если удаётся застать Бздыха врасплох. Берём особые стрелы с шипами-зазубринами, как у гарпунов. К каждой стреле привязываем длинную прочную верёвку. Лучше всего подходят верёвки из сыромятной кожи или из Тенелиста, вымоченного в специальном растворе — крепкие, не рвутся.

Дороговато всё же из Реликтов верёвки делать…

— Дальше трое-четверо стрелков встают поодаль друг от друга. Целиться важно в разные части тела твари и стрелять одновременно. Иначе всё пропало. Зато стрелы впиваются намертво. Каждый держит свою верёвку. Получается, они Бздыха как бы растягивают между собой. Он мечется, кидается, а сделать ничего не может — в разные стороны его тянет. Главное, чтобы верёвки выдержали.

— А дальше вы его рубите сообща? — понятливо кивнула девушка.

— Верно, — продолжает красоваться Борис. — Остальные охотники налетают с копьями, топорами, мечами — и давай рубить, колоть, резать. Если зверюга совсем матёрая попадётся — так мы ещё и к деревьям верёвки привязываем для надёжности. Глядишь, пяток ловчих навалятся, да и угрохают бестию.

— И потери наверняка бывают? — вскинул бровь я. — Раненые и мёртвые.

— Всяко бывает, — горестно вздохнул провожатый. — Опасное это дело — на Бездушных охотиться, но куда деваться? Жить-то надо. Семьи чем-то кормить… Вот мы и приспосабливаемся, изучаем их повадки, друг у друга хитрости перенимаем…

Борис замолчал, переводя дух. Было видно, что он всей душой переживает за свой промысел, гордится им и в то же время тяготится вынужденным риском.

— Ловко придумано! — слегка покровительственно оценила Василиса. — Наверное отличная сноровка нужна, чтобы так управиться с противником.

— Не без того, — важно кивнул Борис, гордый произведённым впечатлением. — Мы, считай, всю жизнь этому учимся. С малых лет, как только отцы в лес брать начинают.

Подобная житейская мудрость лишь укрепила моё уважение к местным жителям. Правду сказать, на первый взгляд они казались мне обычными деревенскими увальнями и лежебоками. А вон оно как выходит — тут тебе и воинская сноровка, и звериная хитрость, и отчаянная удаль.

Ни тебе достойного оружия, ни защитных артефактов, ни даже простого признания заслуг. Всё сами, всё своим умом да сноровкой. Целую науку изобрели, как с Бездушными управляться. И ведь не просто отсиживаются за частоколом, а ходят в леса, охотятся, жизнью рискуют. Поневоле проникнешься уважением к этим суровым, жилистым мужикам.

Выплыв из раздумий, я решил уточнить у Бориса один момент, задевший моё внимание:

— А кому вы потом сбываете ваши трофеи? Эссенцию и Реликты?

Охотник скривился, будто хлебнул кислого молока. Видно было, что тема для него болезненная.

— Так это, боярин, — нехотя признался он. — Есть тут один делец, Макар Гривин зовут. Приезжает к нам раз в месяц, скупает всё оптом, что добыть успеваем. Только платит, живоглот, от силы четверть настоящей цены. А куда деваться? Другого покупателя-то всё равно нет, а товар девать надо. Не себе же под подушку прятать.

Тут даже Ольховская помрачнела лицом. Похоже, и её возмутила вопиющая несправедливость, творящаяся в Угрюмихе.