Ашер 5 (СИ) - Шиленко Сергей

— Понятно, — отмахнулся он и, пнув камешек, лениво добавил: — Так ты хотел побороться со мной?

Я изо всех сил старался сохранить серьёзный вид, чтобы не обидеть его — было видно невооружённым глазом, что он весь горит желанием.

— Все дела по дому сделал? — спросил я, и сам внутренне поморщился от того, как по-отцовски это прозвучало.

— Да! — гордо выпятил грудь Грэг, но почти сразу сник. — Ну, почти все. Пока больше нечего.

— А что ещё осталось? — задумался я вслух, проверяя, не перегрузили ли мы его работой.

— Поросят нужно будет загнать в сарай, но это только вечером, — пожал он плечами и почесал затылок.

— Отлично, — кивнул я. — Тогда давай пока потренируемся в сарае, а потом вместе заберем Тома и Кельвина.

— Серьёзно? — аж вспыхнул он, не веря ушам. Бедняга до сих пор не мог привыкнуть, что здесь к нему относятся нормально, без подвохов. — Давай наперегонки!

И прежде чем я успел что-то ответить, мой не по годам ловкий приёмный сын вылетел из теплицы, подняв за собой вихрь пыли.

— Эй, так нечестно! — крикнул я ему вслед и, усмехнувшись, рванул за ним, решив не спорить о правилах.

Мы неслись наперегонки по дорожке, топча землю, поднимая клубы пыли, и заливались смехом.

Я быстро понял, что недооценил мальчишку: он не только улучшил скорость, но и выдерживал темп гораздо дольше, чем раньше. Теперь мне не приходилось поддаваться, чтобы он не сильно отставал.

Было даже сложно обогнать его, но в конце концов я ускорился и догнал его на повороте, схватил за плечо и притормозил.

— Эй! — возмутился он, запыхавшись.

— Ты становишься сильнее, — сказал я, сжав его тощий бицепс двумя пальцами. — Продолжай в том же духе, и однажды, может, и обыграешь меня.

— Однажды, однажды… Когда это ещё будет! — проворчал он, изо всех сил напрягая худющие руки, на которых мышцы ещё даже не начали прорисовываться.

— В детстве я был таким же дохляком, как ты, — усмехнулся я, когда мы вошли в наш новый сарай, пахнущий свежими досками и опилками. — Так что не переживай, наладим питание, будешь тренироваться — мясом обрастёшь.

Я встал в стойку, выставил вперёд раскрытую ладонь и сказал:

— Ну что, давай, бросай свой самый лучший удар!

— Хорошо, — я видел, как он замахнулся с такой силой, будто собирался снести меня с ног. Но удар получился настолько размашистым и неуклюжим, что промахнулся почти на метр. Если бы я вовремя не подхватил парня за плечо, инерция швырнула бы его прямиком на землю.

— Эй, полегче, — я усмехнулся, мягко поставил его обратно на ноги и похлопал по спине. — Неплохо для первого раза, дружище. Но знаешь, для сильного удара не нужно размахивать руками, как мельница. Смотри: ноги — на ширине плеч, правую немного назад. Попрыгай чуть-чуть на месте, найди устойчивое положение, чтобы тебя не сдуло от лёгкого щелчка.

Грэг нахмурился, встал в какую-то свою, особенную стойку, проигнорировав большую часть моих советов. Я едва сдержал ухмылку, потом легко подтолкнул его в плечо — и он, не удержав равновесия, плюхнулся на задницу.

— Да пап! — выпалил он, недовольно надув губы и уткнувшись в землю.

Я рассмеялся. Этот крик «пап» уже не застал меня врасплох, как в первый раз.

Особенно в такие моменты, когда он чем-то напоминал мне самого себя в детстве: упрямого, неловкого, злого на весь мир… И всё это было особенно странно, если учесть, что между нами не было ни капли крови. Но каждый раз, глядя на него, я видел отражение — пусть кривоватое, пусть побитое временем, но всё-таки себя.

И именно это чувство придавало особую теплоту мысли о будущем — о наших общих детях с Ритой и Шелли.

Когда-то давно я считал, что мечтать о детях — удел эгоистов и безумцев. В мире, полном страданий и перенаселения, рожать нового человека казалось мне верхом самодовольства. Но теперь… Теперь я знал: суть была совсем в другом.

Когда я увидел в этом зашуганном, оборванном мальчишке частицу себя, я не почувствовал гордости. Меня не переполняло самолюбование.

Вместо этого я испытал другое, дикое, животное желание — встать стеной между ним и всем, что могло бы его обидеть. Помочь ему стать сильнее, свободнее, увереннее. Уберечь от тех страхов и сомнений, которые когда-то сожрали меня изнутри.

И если это было тем, что делает человека отцом — то я хотел быть именно таким отцом. Хотел, чтобы он звал меня папой не по ошибке, а потому что сам этого хотел.

— Вставай, боец, — протянул ему руку и снова поставил на ноги. — Ноги шире. Не на одной линии, а то опять свалишься. Сожми кулаки. Локти ближе к корпусу. Подбородок опусти — не высовывайся, шею прикрывай. Первый нормальный удар по шее — и ты отправишься в страну снов.

Грэг, насупившись, старательно выпрямился, скорректировал стойку под моими подсказками.

— Так? — спросил он, бросая на меня быстрый, напряжённый взгляд.

— Очень хорошо, — кивнул я, снова попытался его столкнуть, но на этот раз он удержался на ногах. Я даже удивился, насколько быстро он схватывает суть.

— Колени чуть согни. Заднюю ногу смести в сторону, так устойчивее. Отлично. Теперь запомни: когда бьёшь, не падай всем телом вперёд. Рука выпрямляется до конца, плечо докручиваешь, корпус подключаешь. Смотри на меня.

Я встал напротив него, развернулся боком и медленно, под счёт, показал правильный прямой удар.

Грэг попытался повторить. Неуклюже, с запозданием, заваливаясь вперёд. Чуть не рухнул снова.

— Спокойно, спокойно, — я перехватил его за локоть. — Не спеши. Не заваливай вес на переднюю ногу. От этого удар не станет сильнее, только сам рухнешь. Смотри ещё раз.

Я чуть носком ботинка подвигал его заднюю ногу, расширяя стойку, и снова показал движение. Потом поднял ладонь, чтобы он в неё бил.

На второй попытке Грэг справился куда лучше: его кулак звонко хлопнул по моей руке, а сам он остался стоять на месте, не полетел вперёд, как снаряд.

— Ура! — крикнул он, распахнув глаза от радости.

Я улыбнулся в ответ:

— Видишь? Всё возможно. Только не забывай про защиту. Левая рука прикрывает голову. Локоть прижат к корпусу. Ударил — и сразу снова в защиту. Противник не будет ждать, пока ты раскорячишься.

Мы продолжали тренироваться — медленно, терпеливо. Сначала прямые, потом боковые удары. Потом простые связки. У Грэга начали гореть глаза. Он старался. И это было лучше любой благодарности.

Когда мои ладони начали ощутимо ныть от бесконечных ударов, я поднял руки и потряс их.

— Чёрт, приятель, — рассмеялся я, — ты меня прибил. Отличная работа.

— Спасибо… — прохрипел он, тяжело дыша. Лицо его покраснело от напряжения. — Можно перерыв? Руки как желе стали. Я вообще никогда не был сильным. Даже не представляю, как ты умудряешься плавать на такие расстояния… Хотя на самом деле это всего лишь…

Он осёкся.

Сначала я не сразу уловил, что он хотел сказать. Но потом до меня дошло.

И холодок пробежал по коже.

Грэг побледнел, зажал рот рукой, втянул голову в плечи, как нашкодивший щенок.

— Что ты имеешь в виду? — медленно спросил я, сжимая ладони в кулаки, чтобы не выдать своего волнения. — Грэг, как ты мог видеть, как я плаваю?

— Я… эммм… — он замялся, начал мяться, лепетать несвязные отговорки.

— Грэг! — резко оборвал я его. Это было не похоже на обычную детскую выдумку. Что-то здесь было не так. И я уже догадывался, в какую сторону.

Он глубоко вдохнул, поднял взгляд и прямо, не моргая, встретил мой:

— Я правда видел, как ты плаваешь, — признался он. — Это… снится мне. Почти каждую ночь.

Глава 16

— Ты… подожди… что? — я помотал головой, пытаясь уложить в голове то, что только что услышал от Грэга. — Как ты вообще можешь видеть мои сны?

— Забудь, что сказал! — мальчишка всполошился, закричал и рванул к двери. — Уже поздно, думаю, надо загнать поросят в сарай!

— Грэг… — я окликнул его, стараясь говорить спокойно, не давить, но внутри у меня всё сжалось: мне было важно понять, что за чертовщина творится.