Какой… поэтически настроенный кот.
– Не накаркай, – шиплю я. – Мне надо подумать, почему он все никак не может присоединиться ко мне.
Вот напрасно Мурик давит на больную мозоль. Отберут пекарню – ему тоже будет негде спать, бока греть и тем более, нечего будет есть.
Я поправляю одеяло на малыше, а потом, внезапно вспомнив про документы, проверяю все ящики комода в спальне.
– Мурик, не поможешь? Где еще можно документы поискать у Фриды?
“Я видел что-то в той комнате, что ты еще не обжила. Да внизу. Больше и негде”, – зевнув, равнодушно отзывается кот.
Проверяю комнатушку, где еще не убиралась, но там вообще все выглядит так, словно туда не заходили больше года. Естественно, там ничего не нахожу. Потом спускаюсь еще раз к комоду в кладовке, где нашла блокнот. Нет ничего.
Блокнот. Он же работает по принципу голосового, точнее, в этом случае печатного помощника. Надо попробовать его спросить. Но сначала задам ему более животрепещущий вопрос: с чего мне начать работу в пекарне, чтобы ее побыстрее и поэффективнее открыть.
Спустя минут двадцать у меня есть бизнес-план, который включает в себя поэтапную выпечку с расчетом необходимых продуктов и трудозатрат. Идеально! И, раз уж господин Франк настолько щедр, есть еще список того, что мне нужно закупить для новых булочек в меню.
Начать надо с небольшого количества караваев хлеба – штук десять для начала, не больше. И то, кто знает, насколько я справлюсь с ними и смогу ли потом еще продать?
А еще сделаю помимо привычных булочек сладкие. Кажется, вчера я видела изюм? Идеально для начала. И посыплю их сверху корицей.
Кажется, я уже чувствую этот аромат, и меня наполняет вдохновение и жажда деятельности. А если все получится как надо, то вторым замесом попробую поставить пироги с начинкой из какого-нибудь варенья.
Невольно бросаю взгляд на дверь, которая все еще заставлена лавкой и… решаю лавку пока не убирать. Потом. Когда буду не одна, возможно.
Прислушиваюсь, но до меня доносятся только звуки ударов ведер о колодец – город начинает просыпаться, хотя даже солнце еще не встало. У всех много забот перед праздником.
Готовлю закваску, отделяя часть на завтрашний день, и дрожжевое тесто для булочек, магией организую нужную температуру, а потом переключаюсь на печь. Ее все равно топить придется: и себе готовить, и Дэйру, да и достаточный жар для выпечки поддерживать будет непросто.
Закидываю в печь последние два полена, спохватываясь, что вчера сын Райты так и не приходил, потому дров и воды так и нет. Придется самой. Ничего, не сломаюсь.
Мои сомнения прерывает стук в дверь. Кажется, я уже начинаю вздрагивать и трястись каждый раз, как это происходит. Да и кому вообще в такую рань может приспичить прийти сюда?
– Доброго утра, нира Летиция, – наглый взгляд Рейкена проходится по мне, отмечая, что я уже не просто встала, но и успела поработать. – Не спится?
– Вам, я вижу тоже? – отзеркаливаю я.
Солнце уже встает над горизонтом и сейчас подсвечивает стоящего на пороге помощника плотника. Высокий, широкоплечий, с топором за поясом и плотницкими инструментами в руках. В его присутствии воздух словно становился тяжелее, наполняясь неуловимым жаром.
Ответом мне служит лукавая улыбка, но взгляд так и остается колким, внимательным.
– Я решил, что моя помощь будет важна с самого утра, – говорит Рейкен, проходя мимо меня внутрь.
От меня не укрывается удивление в глазах, меняющих свой оттенок от глубокого синего до желто-зеленого (Или это всего лишь игра теней?), когда мужчина видит заготовки для выпечки. Я проверяю, что блокнот я хорошенько припрятала в кармане. Не хочу, чтобы о нем кто-то знал.
Возвращаюсь к печи, наклоняюсь за поленом и… снова вспоминаю, что дров-то нет. Собираю оставшиеся щепки и забрасываю в печь. Разочарованно выдыхаю, понимая, что надо идти на улицу.
– Кажется, вам нужна помощь не только плотника? Неужели никто из мужчин-соседей не захотел помочь нире… пока ее мужа нет, – немного небрежно бросает Рейкен, оказываясь прямо за моей спиной.
Резко оборачиваюсь.
– Вы снова за свое? – возмущаюсь я. – Кажется, вы сами вчера признали, что ваши шутки неуместны.
Он примирительно поднимает руки ладонями вверх и складывает весь инструмент рядом с печкой, а потом, хмуро покосившись на лавку, подпирающую дверь в подвал, выходит во двор.
Дейр тихонько начинает хныкать, а Мурик мяукать. Ну почему не позвать нормально, раз уж говорить со мной может. Поднимаюсь наверх. Проверяю Дэйра, переодеваю его и забираю с собой вниз, чтобы покормить и поиграть.
А потом останавливаюсь у окна, выходящего во двор. Снаружи доносится ритмичный звук рубки дров. Рейкен, несмотря на прохладу ранней весны, пробирающую даже под теплым плащом, работает без рубашки. И я невольно рассматриваю, как перекатываются литые мышцы под гладкой, покрытой легким потом кожей.
Движения Рейкена уверенные, выверенные и экономные. Но создается впечатление, что он привык работать не топором, а чем-то, что убивает… Мечом?
"Да-да, любуйся своим плотником, – доносится мурчащий голос Мурика, устроившегося на подоконнике. – Только помни, что ты “замужняя женщина”, как ты вчера так громко заявляла".
Хмыкаю, но замечаю, что Рейкен останавливается и поднимает на нас взгляд. Я резко делаю шаг назад, чтобы скрыться в тени.
– Я просто оценила его профессиональные навыки, – тихо отвечаю я, чувствуя, что краснеют щеки.
"Угу, особенно навык показывать голый торс при колке дров," – фыркает кот.
Наматываю на себя перевязь, в которую сажаю Дэйра, чтобы хоть немного освободить руки, а сама продолжаю заниматься тестом, активно замешивая и формуя.
– Ну вот, нира, принимайте, – Рейкен заходит внутрь, уже одетый, но пышащий жаром и пахнущих морозным воздухом. Он сгружает дрова рядом с печью. – Этого хватит на сегодня, а завтра я сделаю еще. А это что?
Он поднимает вывеску и внимательно рассматривает старую надпись.
– Это… Мне нужна новая вывеска, чтобы все понимали, что пекарня открылась, – отвечаю я, выпутывая пальчики Дэйра из волос и аккуратно касаясь их губами.
– И как назовете? “Пекарня Летиции”? – с легкой издевкой говорит Рейкен.
– Нет, – хмурюсь, чувствуя, что плотник словно пытается подловить меня. – “Сладкие булочки”. Да, Дэйр? Скажи же, что это отличное название. Назову в честь того, что меня вдохновляет.
Рейкен молчит, а когда я перевожу взгляд на него, ловлю в его глазах изрядную долю удивления.
– Оригинально, нира… Что ж… Не обещаю, что сегодня, но завтра я постараюсь сделать для вас новую вывеску. И сам ее повешу, – наконец, говорит он. – Булочки… Надо же.
Рейкен задумчиво откладывает старую вывеску и раскладывает на полу доски, которые еще вчера принес, чтобы приступить к изготовлению нижнего манежа. Движения плотника уверенные и почти гипнотические, а дерево словно само подчиняется его рукам.
Я тоже углубляюсь в работу, радуясь, что Дэйр ведет себя спокойно и с любопытством находит себе занятие, развлекаясь с завязками на платье и моими волосами. Поэтому к десяти утра у меня уже готов и хлеб, и булочки, а я ставлю нову опару, думая о том, что уже пора спускаться в подвал за вареньем.
Достаю из печи готовый хлеб с довольной улыбкой, наслаждаясь тем, какие запахи витают в пекарне. В груди теплится радость и почти твердая уверенность, что все получилось.
В какой-то момент ловлю на себе задумчивый взгляд Рейкена, в глубине которого мелькает что-то, от чего сердце сбивается с ритма.
– Попробуйте, – предлагаю я, отрезав кусок еще горячего хлеба. – Только честно скажите, что думаете. Лесть мне не нужна.
Рейкен берет хлеб и подносит его к лицу, вдохнув аромат. Его ноздри слегка трепещут, словно он пытается уловить каждую ноту запаха.
– Превосходно пахнет, – замечает он, прежде чем откусить кусочек.
Жует медленно, слегка нахмурившись, и, неожиданно для меня тянется за второй порцией. Я с ехидной улыбкой отмечаю его обескураженность, хочу сделать замечание, но раздается стук в дверь, а потом в лавку входит Райта.
