Потерянная душа (СИ) - Ефиминюк Марина Владимировна

Настасья внимательно следила за собеседницей. Рассказывая о мужчине-загадке из прошлого младшенькой, она старательно избегала смотреть той в глаза и явно нервничала. Певица и не догадывалась, какой неумелой лгуньей была сестра.

— И знаешь, Настя, — добавила она, подумав и, вероятно, хорошенько взвесив слова: — если ты его забыла и не можешь вспомнить, то, вероятно, этот человек не достоин, чтобы ты вспоминала о нем?

Она остановила на Насте серьезный взгляд, буквально пронизанный арктическим холодом.

— Не уверена, — через долгую паузу честно ответила та, выплескивая бледный, не успевший завариться чай из кружек в раковину.

Кабинет Ярослава с первого дня напоминал ему вольер с двумя прозрачными стенами: впереди стеклянные двери, за спиной — огромные окна. По бокам — глухие перегородки. Рабочее место финансового директора, вероятно, задумывалось так, чтобы отдел просматривался как на ладони. Но на деле получалось, что сам начальник находился как на ладони перед подчиненными.

Случались дни, когда он представлял себя диковинной рыбой в аквариуме, на которую пялятся абсолютно все, начиная от креков и заканчивая уборщицей. Когда всего на секунду Ярослав поднял голову от монитора компьютера, то понял — сегодня наступил именно такой, паршивый, день.

В сторону его кабинета направлялась рыжеволосая фурия. Она привлекала внимание: была одета в леопардовый плащ, плавно покачивала бедрами и высоко держала голову — настоящая хищница. Прежде Алина никогда не позволяла себе появляться в святая святых — в редакции!

Неожиданно перед мысленным взором пронеслось воспоминание о ее приезде в квартиру Ярослава, на ночь глядя. Алина не могла придумать ничего нелепее, чем заявиться к нему в белье и этом самом пошлом плаще. Слава богу, что у нее так и не хватило смелости раздеться и разыграть дешевую сцену, сворованную из какого-нибудь телесериала или бульварного романа.

Однако Павлов понимал значение этого неожиданного ночного приезда. Мужчина уже ощущал стремительное увядание их короткого романа, к сожалению, не отличавшегося не свежестью, не оригинальностью. Алина рьяно пыталась отсрочить неизбежный финал, но в результате просто портила приятные воспоминания неудачными попытками продлить агонию. Это выглядело жалко.

— Тук-тук. — С хитрой улыбкой Алина приоткрыла дверь. — Занят?

— Заходи.

Смирившись с появлением нежеланной гостьи, Ярослав снял очки и, небрежно бросив на стол, потер переносицу. Голова гудела, глаза резало от долгой работы, и совершенно не хотелось общаться с любовницей, неожиданно проявлявшей нехарактерную назойливость.

Он всегда недоумевал: почему, лишь почуяв приближение финала, женщины, особенно хищницы, теряли здравый смысл, скатывались до скандалов и откровенной навязчивости. Его утомляли прилипчивые любовницы, забывающие о достоинстве.

— Выглядишь паршиво, Павлов, — заявила она и, грациозно сев на стул, положила ногу на ногу. — Бессонная ночь?

— Работы было много.

— Ты превосходный лжец. — Алина изогнула алые губы в мимолетной улыбке. — Но я пришла не за выяснением отношений.

В ответ Ярослав вопросительно поднял брови и откинулся на спинку офисного кресла, изображая внимание.

— У меня прекрасная новость — меня хотят вернуть в журнал!

— Поздравляю.

— С одним условием, — тут же оговорилась Алина.

Мужчина сдержался от ироничного смешка. Умение преподнести вести выгодным для человека образом — это уникальный талант, который оттачивают годами. Любовница Ярослава, судя по всему, тренировалась без устали.

— И какое же условие? — Павлов состроил заинтересованный вид.

— Эксклюзивное интервью с Анастасией Соловей. Я даже придумала название статьи: «Жизнь после комы».

— Отвратительная идея.

— Тебе не нравится название, или ты не желаешь договариваться с лучшей подружкой об интервью? — ощетинилась Алина, моментально выпустив когти.

— Анастасия сейчас не общается с прессой.

— В этом-то и соль! После той пресс-конференции она не подпускает к себе никого, — женщина помолчала и добавила, понизив голос: — возможно, за исключением тех, кто успел залезть к ней под юбку.

Она точно бы щелкнула Ярослава по носу — не больно, но неприятно.

— Говоря «залезть к ней под юбку», ты намекаешь на меня? — сухо уточнил Ярослав.

— Скажи, что я ошибаюсь.

— Ты ошибаешься. Я не имею привычки залезать под юбки детям. И об интервью тебе стоит договариваться не со мной, а с ее старшей сестрой. Насколько мне известно, именно она заправляет всеми делами.

— И что ты мне предлагаешь? — Алина сузила глаза от злости.

— Проявить смекалку?

— Ну, и скотина же ты, Павлов! — прошипела женщина, на глазах превращаясь из рыжеволосой плутовки во взбешенную ведьму. Если бы она умела убивать взглядом или силой мысли, то, наверняка, Ярославу тотчас бы пришлось отдать Богу душу!

Едва держа себя в руках, она поднялась со стула и с подчеркнутым чувством собственного достоинства направилась к двери, но резко остановилась. Медленно обернувшись, женщина выдержала длинную театральную паузу, словно бы просчитывала в уме какую-то хитрую комбинацию. От злости не осталось и следа. Что ж, за Алиной давно закрепилась слава талантливой интриганки.

Хозяин кабинета изогнул брови, молчаливо поторапливая любовницу.

— Ты можешь мне достать приглашение на сегодняшнюю вечеринку? — Она назвала известный глянец, относившийся к издательскому дому Ярослава.

— Конечно, — смилостивился мужчина.

Павлов набрал номер помощницы и попросил достать приглашения. Закончив давать распоряжения, он кивнул:

— Заберешь у секретаря на рецепции.

— Спасибо, любимый. Ты чудо! — Алина сладко улыбнулась, что немало напрягало. Обычно подобным образом улыбались ловкачи, только что одолевшие в покер наихитрейшего игрока.

— А что за вечеринка? — полюбопытствовал Ярослав.

— Празднование какого-то юбилея. Наливают бесплатного шампанского и раздают пакеты с дешевыми сувенирами. Ничего особенного, но без приглашения туда не попасть, а мне очень нравится девушка с праздничной обложки.

Хитро подмигнув, незваная гостья, наконец, убралась. Мужчина проследил задумчивым взглядом за тем, как она, покачивая бедрами, идет к выходу. Дождавшись, когда женщина исчезнет из поля зрения, финансовый директор вновь набрал помощницу.

— А кто звезда с юбилейной обложки? — спросил он.

— Анастасия Соловей, — охотно пояснила секретарь. — Хотите посмотреть на номер?

— Было бы неплохо, — сквозь зубы процедил Ярослав.

За то, что его обвели вокруг пальца, как несмышленого школьника, в груди разгорался яростный огонек. Срывая злость, он со всей силы шарахнул на рычаг телефонную трубку и рявкнул в сердцах:

— Проклятье!!

В клубе, где проходило празднование пятилетнего юбилея журнала, было душно, темно и очень людно. Воздух пах алкоголем — шампанское текло рекой, причем в прямом смысле слова. В центре зала стоял подсвеченный золотыми огнями фонтан, струящийся игристым вином. Музыка терялась за гудящим роем голосов. Небольшая сцена с «языком» для показа мод пока пустовала. Но, если верить устроителям праздника, в ближайший час планировалось дефиле и выступление какой-то молоденькой певички с громким псевдонимом Таис.Среди хмельной толпы мелькала съемочная группа музыкального телеканала, которая присутствовала на неудачной фотосъемке Насти. Бойкая репортерша, рассказывающая о буднях городского бомонда, брала интервью у подвыпивших гостей. Стараясь собрать побольше провокационных кадров, она делала вид, будто не замечала, что некоторые несли в микрофон откровенную ересь.

С потолка спускались баннеры с изображениями Нежной Соловушки, строгой и загадочной одновременно. Она походила на отстраненное и чуждое земному миру создание, нежели на Анастасию Соловей, пытавшуюся из раздельных лоскутов сшить свое прошлое. От собственных, но в то же время чужих, портретов у Насти начинался приступ паники. Ей не хватало воздуха и свободы. Она ненавидела каждую бесконечную минуту, проведенную в душном клубе, куда прибывал и прибывал народ.