Выругавшись, маг застучал с тройным усердием. За дверью послышалось бормотание:
— Чертово золото! Куда ты катишься, черт тебя⁈
— Эй, Обухов! Выхо…
— Я еще не закончил!
Почесывая затылок, маг отступил и развел руками.
— Уже тридцать пять минут, — кивнул Пафнутий, показывая ему секундомер. — Похоже, этот Обухов идет на рекорд.
* * *
А я и забыл какая коварная эта комната!
В ней была куча золота, оно падало с потолка, лежало под ногами, блестело из каждого угла, а взять его или хотя бы коснуться — нет, даже не думай!
— Кошмар… — бурчал я, пытаясь подхватить хотя бы одну монетку, но каждая просто проходила сквозь пальцы, а иные попросту укатывались подальше.
Погнавшись за очередной монеткой, я поднял глаза и обомлел. Башня, и она возвышалась во всем своем первозданном великолепии. На самой вершине я видел ее — мою Принцессу Дарью. Подол ее прекрасного голубого платья развевался на ветру.
— О, мой рыцарь, — простонала она. — Спаси меня от этого монстра…
Я прекрасно понимал, что это все иллюзия. Но как же хотелось хоть ненадолго вернуться в то время…
Двери у подножья отчего-то не было. Тогда вцепившись в кладку, я полез наверх. Не успел я добраться до середины, как сверху раздался стук шагов.
— Опять ты… — прошипел я, увидев, что ко мне вышел Олаф. И прямо по отвесной стене. В его руке сверкал обнаженный меч.
— О, мой рыцарь! — кричала Принцесса. — Убей этого монстра!
Олаф улыбнулся.
— Конечно, любовь моя!
— Зараза… — прошипел я и посмотрел вниз — подо мной распростерлась гигантская пропасть, на дне которой белел скелет с крыльями, зубами и длинным хвостом. Вокруг костей мельтешили какие-то людишки и со свистом и хохотом пилили их ножовками.
— Все было не так! — зарычал я, но тут меня накрыло тенью.
Олаф был всего в паре шагов. Отвратительно ухмыльнувшись, он поднял свое оружие. И за миг до того, как его лезвие коснулось меня, мои пальцы разжались.
Нет, кричать это не про меня. Полет был долгим, но в конце-концов я рухнул на землю. Помотав головой, я сразу же поднялся, вернее попытался — дернул рукой, но…
На ней была веревка. И на ноге тоже. Все мое тело тело было опутано сетями.
— Что на этот раз⁈
Я снова дернулся, но веревки затянулись только сильнее. Петля обернулась вокруг моего горла, и я ударился затылком о землю. И вдруг… по всему телу прошлась волна щекотки, будто нечто маленькое забегало по рукам и ногам.
Приподняв голову, я увидел ИХ. Людей. Они елозили по мне как тараканы. В руках были пилы и топоры.
У них из карманов вываливалось МОЕ ЗОЛОТО!
— Тварь мертва! — крикнул один из них, и в нем я узнал Олафа. — Давайте разделим это мерзкое тело! Каждому достанется по кусочку!
Они радостно захлопали в ладоши, а потом схватились за инструменты.
— Все было не так… — выдохнул я.
* * *
За дверью № 6.
Иван.
— Мама! Мама!
И Ваня снова вытянул руку — прутья забора мешали, больно впивались в кожу, но он все равно пытался дотянуться.
На лужайке, окруженной деревьями, сидели люди. Его бабушка, дед, отец и мама в длинном шелковом платье. Вокруг бегали детишки. Среди них была Марьяна.
— Мама, я здесь! — и он попытался протиснуться, но нет — прутья стали только уже. — Мама!
— Кто там кричит⁈ — и его отец посмотрел прямо на Ваню. — Что это за ребенок? Вы знаете его?
Все покачали головами.
— Какой-то простолюдин, — фыркнула Марьяна. — Мама, пойдем!
— Ваня, дай руку! — сказала мама, к ней подбежал какой-то незнакомый мальчик. Показав Ване язык, он крепко взял ее за руку.
Вся семья направилась прочь — в сторону дворца, что виднелся среди деревьев. Из открытых окон доносилась веселая музыка и запах выпечки.
Зарыдав, Ваня забился о прутья.
— Мама! Ма-а-ама!
Тут сзади послышалось рычание, и зареванный мальчик обернулся. Позади стояли рычащие собаки с головами как у ящериц. За поводки их держал какой-то тип — и у него было ЕГО лицо.
— Так-так-так… И кто у нас здесь? Ваня Обухов, да?
— Ты⁈
— Конечно, я, — и этот тип улыбнулся. Во рту были острые клыки. — И твое тело принадлежит мне!
Он отпустил поводки. Взревев, псы-ящеры кинулись вперед.
* * *
— Может, выломать дверь? Пафнутий, где у нас монтировка?
— Ты с дуба рухнул, Бонифаций? Что я потом скажу Марципанию? Что какой-то дурень заперся в страх-комнате, и мы ломали ценнейший артефакт монтировкой? Да и не сломаем мы эту дверь! Сам знаешь, откуда она!
— А что ты предлагаешь делать⁈ Ну, не бросать же его там! Нет, я все же схожу за монтировкой…
Не успел маг уйти, как запахло дымом. Вдруг дверь затрещала, а потом на пол посыпались искры. Оба мага вылупились на нее.
— Зараза! Бонифаций! Быстрее за монтировкой!!!
Но тут изнутри что-то грохнуло, а дверь открылась сама собой. Во все стороны пыхнуло дымом.
— Все назад! — и маги с испытуемыми попятились. Дым быстро заволок помещение.
Среди клубов показался силуэт.
— Мне показалось, или вы стучались?
И это был Иван Обухов. Живой и здоровый.
— Я прошел? — спросил он, часто моргая. — Или еще сидеть?
— Нет, вы прошли…
— Отлично, — фыркнул парень, порывшись в карманах. А затем грустно вздохнул и направился на выход.
За ним потянулись остальные. Ни один не уходил, пока этот странный парень находился внутри.
— Эй, парень. Это было классно… Я, блин, еле там высидел! Как тебе удалось?
Вся толпа быстро покинула помещение, и вместо них в комнату зашел мужчина в мантии.
— Ну-с, и какой результат? — спросил Вергилий, подходя к двум судьям. — Я гляжу, одна из страх-комнат перетрудилась?
— Ничего не понимаем! Он просто сидел там и все!
Вергилий же молча вытащил список и пробежался глазами. Дойдя до нужной фамилии, он пригладил бороду.
— Обухов, говорите?..
Глава 12
Учишься балету, Иван?
После всех этих картин мое настроение окончательно испортилось. Думаю, в свое время мы с Дарьей перестарались: страх-комната работала даже слишком хорошо.
По итогу толпа испытуемых уменьшилась ровно втрое.
— А ты что там видел? Серьезно, слизней? Какая гадость!
— Блин, думаю, этой ночью я не усну…
— Никогда бы не подумал, что я до одури боюсь клоунов… Бррр!
Под их непрекращающуюся болтовню мы шли по коридорам на звуки музыки. Марьяна молчала. Видок у нее тоже был не самый веселый.
— А ведь мы с бабушкой, бывало, сидели там часами… — заметил я.
— Зачем? — спросила она. — Там же страшно.
— Она любила пощекотать себе нервы. В то время развлечений было немного: либо книги, либо танцы, либо полеты под луной. Не было же этого вашего телевизора.
— Танцы? Так ты умеешь танцевать?
— Приходилось. Ради твоей бабушки.
— Я бы лучше полетала…
Я улыбнулся. Мне бы тоже хотелось вновь подняться в небо, но увы… приходится дергать этими отростками.
Если быть откровенным, то те два часа — вернее, час пятьдесят восемь минут — я провел в комнате для того, чтобы пропустить банкет с танцами, однако меня ждало разочарование: это их мероприятие грозило закончиться только поздним вечером.
Марьяна тоже не горела желанием на него идти.
— Куча снобов хвастается друг перед другом своими поместьями, — махнула она рукой. — Скукота. Не упасть в грязь лицом во время Испытания — вот это главное! Все же за нами будет наблюдать бабушка.
Я насторожился.
— Дарья тоже будет?..
— Угу. Придет на меня посмотреть. Хотя она часто наведывается на эти Испытания. Говорит, это весело.
Далось ей это веселье… Кстати, Иван все молчал и молчал. Это было подозрительно.
— Ты там жив?
Но в ответ меня снова ждало молчание. Что ж, как угодно. Вот вытащу его из своего сознания, а потом держись…
