Двойник Короля 9 (СИ) - Скабер Артемий

Что случилось с солдатами? Как Сосулька сделал так, что все они погибли? Это же почти невозможно… Или всё же не он?

Полковник заметил моё замешательство, улыбнулся и, не говоря больше ни слова, направился обратно к лагерю. Его фигура растворилась в мареве горячего воздуха, оставив меня наедине с мыслями:

«Что происходит на самом деле? Кто ведёт эту игру? И почему я в неё втянут?»

Вернулся к казарме. У моих продолжалась тренировка. Воронов, получив добро, уже начал использовать магию. Земля под его командой поднималась волнами, создавая укрытия для стрелков. Другие солдаты подстраивались под новые схемы боя, осваивая взаимодействие с земляным магом.

Я подошёл ближе и понаблюдал за тренировкой. Воронов полностью преобразился. Куда делся тот неуклюжий, постоянно жалующийся барон? Теперь он командовал уверенно, чётко, его магия работала слаженно с действиями отряда.

«Чёрт, забыл у Смирнова спросить про разведённые зелья», — спохватился я.

Тело требовало немедленного отдыха. Несколько суток почти без сна давали о себе знать. Я вернулся в свой кабинет, упал на кровать и закрыл глаза. Огромный пласт информации требовалось обдумать.

Сосулькин — шпион? Рязанов, невосприимчивый к яду? Руднева, передающая какие-то тайные послания? Слишком много загадок для одного дня. И это не считая открытий от предателя-Гоши…

Я повернулся и уставился на свой стол. И тут меня словно ударило током. Там лежал конверт. Какого чёрта? Я точно не оставлял ничего на столе. Вскочил с кровати. Выбежал наружу и спросил у рядового, охранявшего оружейную:

— Кто-то заходил, когда меня не было?

— Никак нет, — мотнул головой солдат. — Никто не входил, господин капитан.

— Уверен? — я сверлил его взглядом, пытаясь уловить признаки лжи.

— Так точно! Только Воронов и Рязанов заходили к вам, но это было при вас.

Вернулся в кабинет. Не помню, чтобы кто-то из них оставлял бумаги на моём столе. Подойдя ближе, взял конверт. Пальцы тут же нащупали печать.

Амбивера? Вот оно что, снова орден… Я мысленно вернулся к моменту в поезде, когда мне тоже подкинули сообщение, но тогда так и не обнаружил, кто это сделал. Думал на Воронова и Рязанова, и снова всё указывало на одного из них.

Достал кольцо с двумя змеями, и оно засветилось мягким сиянием. Открыл послание, внутри был лист бумаги с каллиграфическим почерком:

«Полковник Топоров может быть предателем. Узнай! Можешь ничего не делать, но тогда лишишь себя расположения. Два дня даны на выполнение задачи. С тобой свяжутся».

Я перечитал сообщение несколько раз, пытаясь вникнуть в смысл. Топоров подозревает Сосулькина в предательстве, а орден Амбиверы подозревает самого Топорова. М-да, вот так задачка…

Глава 9

Кому верить? На чьей стороне играть?..

Конверт с посланием рассыпался в моих руках, превращаясь в серый пепел. Крошечные частицы оседали на пол кабинета, растворяясь в воздухе без следа. Пальцы машинально пытались удержать то, что уже исчезло, но тщетно. Ни доказательств, ни улик. Только информация в моей голове и кольцо Амбиверы, спрятанное в кармане.

Я снова лёг на узкую койку. Закрыл глаза. Виски ломило от напряжения и недосыпа. Тело казалось чужим — тяжёлым, неповоротливым, а перед глазами плыли красные круги. Слишком много непонятного. И всего два дня, чтобы разобраться в этом клубке интриг.

Перед глазами всплыло лицо Рязанова. Его странный иммунитет к моему яду, тайные встречи с Рудневой… Что скрывает этот аристократ? И насколько глубоко связан с моей нынешней ситуацией?

Ещё и Сосулькин со своим провальным боем. Семьсот человек! Как вообще возможно потерять столько людей, чтобы никто ничего не заметил? Даже для меня, повидавшего всякое в двух жизнях, это казалось абсурдом.

Рука непроизвольно коснулась кольца в кармане — холодный металл с изображением двух змей. Орден Амбиверы… Что они задумали? Почему втягивают меня именно сейчас?

Я тяжело вздохнул. Всё происходящее походило на игру в шахматы вслепую. Где половина фигур уже срублена, а ты не знаешь, куда делась твоя королева.

— Нужно собрать больше информации, — прошептал я.

Тем временем пепел от письма полностью растворился. Теперь нет никаких доказательств, что меня вообще кто-то предупреждал о Топорове.

Закрыл глаза, но сон не шёл. В голове без конца прокручивались возможные сценарии. Я анализировал мотивы, искал подвохи.

Майор Сосулькин, предыдущая ночь

Эдуард Антонович Сосулькин был зол. Очень зол. На его лице не отображалась ни одна эмоция. Он слишком хорошо умел держать маску. Но внутри бушевал ураган такой силы, что казалось, ещё немного, и череп треснет.

Вокруг царил хаос. Медики суетились, санитары собирали тела погибших. Воздух пропитался запахом пороха, крови и страха. Обычная картина после боя, только на этот раз что-то пошло катастрофически не так.

— Где остальные? — снова повторил какой-то подполковник, тряся майора за плечо.

Сосулькин смотрел в одну точку невидящим взглядом. Перед глазами всё ещё стояла картина отступления: грохот артиллерии, команды офицеров, организованное движение войск назад… А потом — пустота. Только он один на краю лагеря, и больше никого вокруг.

— Сосулькин! — дёрнули его ещё раз. — Твою мать, майор, какого хрена⁈ Где все?

— Я… — тряхнул он головой, пытаясь снять оцепенение. — Не знаю… Что случилось?

Вокруг собирались офицеры, их лица искажала смесь недоверия, гнева и страха. Солдаты шептались, бросая на майора косые взгляды. Кто-то открыто показывал на него пальцем, не скрывая презрения.

Из толпы выступил полковник Топоров. Его массивная фигура, казалось, заполнила всё пространство между ними. Жёсткий взгляд впился в офицера, как штык.

— Не знаешь? — подошёл полковник. — Под твоим руководством полегло семьсот душ, а ты не знаешь⁈ Может, сам их убил? Или сдал туркам?

Сосулькин почувствовал, как кровь ударила в голову. Очень хотелось высказать всё, что он думает о Топорове. Послать его в одно крайне тёмное место, но вместо этого лишь сжал зубы. Сейчас не время для эмоций, тем более в таком положении.

— Рапорт! — повысил голос Топоров, его шрам на лице побелел от напряжения. — И подробный! Ты отстраняешься от своей должности до выяснения причин. Пошёл вон!

— Есть! — вытянулся Сосулькин и козырнул.

— Через два дня будет трибунал, — оскалился полковник, словно хищник, почуявший добычу. — Молись, чтобы тебя не расстреляли. Вот что я лично не верю. — Добавил он чуть тише.

— Понял, — кивнул майор, сохраняя каменное выражение лица.

Он двинулся через лагерь. Чувствовал на себе взгляды — тяжёлые, пронизывающие, обвиняющие. На него смотрели, как на предателя. Все: офицеры, рядовые, даже раненые поворачивали головы вслед. Словно он был не человеком, а куском гнилого мяса, брошенным посреди стаи голодных волков.

Двое солдат с ружьями сопровождали его, не скрывая презрения. Не конвой пока что, но уже и не почётный эскорт. Промежуточное положение, которое может измениться в любой момент.

Стоило ему скрыться в своей палатке, как напряжение отпустило. Ноги подкосились, и он рухнул на походную кровать. Выдохнул и потёр лицо ладонями, стирая невидимую грязь. Стражники остались снаружи. Только теперь это была не охрана, а надзор.

— Бред… — произнёс он себе под нос, качая головой.

Дрожащие руки потянулись к бутылке коньяка, спрятанной под кроватью, — хороший, дорогой, из личных запасов. В такие моменты не жалко никаких денег. Налил себе половину стакана и выпил залпом. Горло обожгло, тепло распространилось по пищеводу до самого желудка, чуть притупляя идиотизм ситуации. Жидкость снова заполнила ёмкость.

Майор посмотрел на свои ладони. Они были мокрыми и дрожали, как у столетнего старика. Сосулькин сжал кулаки, пытаясь унять предательскую дрожь. В норме он мог хладнокровно отдавать приказы, посылая людей на смерть, мог смотреть, как разрывает солдат на части, но это… Это не укладывалось в голове.