Душа в подарок - Гуйда Елена Владимировна

Ладно, не будем акцентировать излишнее внимание на внутрисемейных отношениях Джереми Холта.

Я устало упала на диван и снова, уже издалека, обвела взглядом книжные полки, стол… Ничего такого, что могло бы служить магическим прослушивающим предметом.

Джереми достал из ящика стола лист бумаги с золотым тиснением и гербом Холтов в самом углу. И вынул из внутреннего кармана пиджака самопишущее перо из темного дерева, украшенное маленькой янтарной птичкой.

Я так и замерла, таращась на это невероятно красиво выполненное изделие. Не в экипаже… и даже не в кабинете…

– Ми… Джереми, а вы не позволите мне взглянуть на ваше перо?! Очень забавная птица… Похожа на вечно подслушивающего Пэра.

Холт посмотрел на меня, как на повредившуюся умом. Но я уже ни на что не реагировала.

– Раз вам так любопытно… – протянул он мне перо.

Было безумно любопытно. Особенно когда я достала свои очки и, нацепив их на нос, принялась разглядывать плетение.

– Послушайте, а вас не смущало ранее, что перо фонит магией?!

– Нет. Мне его подарила… знакомая подарила. – Вот, значит, как. Кажется, я знаю, как зовут эту знакомую. Эмили Вайтс. – И сказала, что помимо прочего оно может поправлять написанное, не наделав клякс. Я слишком мало придаю значения разборчивости моего почерка. А это перо само подбирает читаемую форму букв.

Я кивнула. Нечто такое было. Мы изучали похожие плетения на втором или третьем курсе. Они применялись чаще в быту. Нам таким пользоваться строго запрещали, вырабатывая – цитирую мистрис Флеминг: «Аккуратность и каллиграфичность, студенты! Это самые важные навыки, которыми должен обладать артефактор. Разве вы сможете создать качественный артефакт, если и имя свое ровно написать не в силах?»

Сложно спорить с такой формулировкой. Но оставим эту схему в покое, она меня не интересовала.

А вот второе наложенное плетение…

– Я не ошибалась, Джереми, – победно подняла я вверх перо, сняв очки. – Просто не там искала. Вы носили прослушку с собой.

Несколько мгновений в кабинете висела тревожная тишина. Такая обычно бывает, когда предчувствуешь бурю и ждешь первого грома. Кажется, вот-вот… но все равно тишина.

Мистер Холт поджал губы, явно едва сдерживая злость. Снова расправил лист и сказал настолько спокойно, что я аж рот разинула:

– Я назначу посещение дворца на завтра. – И он протянул ладонь, намекая на то, что не мешало бы вернуть принадлежащую ему вещь.

– Что?! – Все, что пришло мне на ум в связи с полнейшим непониманием такой реакции. Ведь у него не получалось скрыть от меня свое бешенство.

Я снова надела очки, разорвала нить, которая отвечала за передачу звука, и только после этого передала перо владельцу.

– Джереми, – настороженно обратилась к мистеру Холту. – Вы вообще слышали, что я только что сказала?! Скорее всего, человек, который вам подарил это перо, причастен к покушениям и…

– Алиса, – оборвал он меня так резко и холодно, что я отшатнулась и чуть не подавилась воздухом. – Послушай… те. Я, кажется, погорячился, привлекая вас к расследованию. Вы больше не будете мне помогать.

Я задохнулась от возмущения и вскочила с дивана:

– Но как же так?! Ведь…

– Вы меня слышали. Ступайте спать. Завтра мы посетим дворцовую библиотеку, и вы сможете найти все необходимые вам сведения об артефакте связи душ. Далее сделаете все, что нужно, получите оплату за свою работу и можете быть совершенно свободны. Ваши услуги более мне не понадобятся.

Я открыла рот и тут же захлопнула.

Вот, значит, как… Я старалась, искала. Даже нашла! А он…

Обида подступила к горлу комком, на глаза навернулись слезы.

– Только не надо устраивать здесь показательных выступлений, – раздражился Джереми Холт. – Ступайте отдыхать. Сара принесет вам ужин в комнату.

Его слова вкупе с уже привычным раздражением подействовали на меня, как ведро опрокинутых на голову помоев.

Я зло скрипнула зубами и, едва сдерживаясь, чтобы не наброситься на вице-канцлера, процедила:

– Хор-р-рошей вам ноч-чи, мис-стер Холт! – и, развернувшись настолько стремительно, что взлетели юбки, выбежала из кабинета.

Я считала все произошедшее абсурдным и несправедливым. Ведь он сам попросил меня о помощи. И полагала, что хотя бы пару слов благодарности за проделанную работу заслужила.

Неблагодарная скотина! Хам!

Вечный, кого я обманываю?! Больше всего меня зацепило даже не то, что он ни с того ни с сего выставил меня за дверь. Он сделал это сразу же, как только выяснилось, что в покушениях замешана его любовница.

Злость просто душила, и я едва могла сдержать желание закричать или что-то расколотить. Желательно о его сиятельную голову.

Черт, как же обидно! А еще… А еще я поняла, что прямо-таки ненавижу эту рыжую лахудру, которая смогла настолько запудрить мозги Джереми Холту, что он согласен даже закрыть глаза на то, что она причастна к покушению на его жизнь. К почти состоявшемуся убийству… Да если бы не я… То он…

Проклятье, в последний раз мне так хотелось плакать, когда папа отправил меня поступать в академию. Тогда тоже от меня избавились самым простым и доступным образом, едва я начала занимать слишком много места в жизни.

О Вечный! Ведь нельзя влюбиться за каких-то пару дней в человека, от присутствия которого киснет молоко и тухнут яйца.

Хотя… Я же Алиса Фейл! Мне всегда везет увлечься тем, что мне совершенно не подходит.

– Мисс Фейл?! – в который раз за наше знакомство неожиданно окликнул меня Оливер, быстро поднимаясь по ступенькам на второй этаж. – Что у вас случилось? Чего мистер вызывает на ночь глядя? Вы что, плачете? Дохлый пес! Все так серьезно?!

– Не выдумывайте, Оливер! – отвернувшись, я быстро вытерла слезы, но все же некрасиво шмыгнула носом. – Ничего серьезного! Так… Я просто очень устала.

– Он вас обидел! – констатировал всезнающий Оливер, сам покивав своей догадке. – Я ж вам говорил, что он немного того… нервный. Хотя, признаюсь, думал, что с вами он будет обходиться не как со всеми. Он на вас так смотрит, когда вы не видите… Так мой отец на маму смотрел. А он, к слову, ее больше жизни любил.

– Прекратите! – не выдержала я, снова едва не разрыдавшись. – Вы ничего не понимаете. И вообще… мне спать пора. Завтра тяжелый рабочий день и, очень надеюсь – последний!

Не стоило так говорить с парнем. Но все его слова… Их было невыносимо слышать.

– Всего хорошего! – кивнула я, не глядя на него, и быстрым шагом направилась в отведенную мне комнату.

– И вам, мисс Фейл! – задумчиво пробормотал Оливер.

Но остаться наедине со своими мыслями мне так и не удалось. Почти тут же после моего возвращения к себе в дверь постучали.

Сердце предательски дрогнуло – может, это Холт. Подумал, раскаялся и пришел просить прощения за свое поведение. Или Оливер ему сказал, что я плакала в коридоре…

Кого я обманываю?! Плевать он хотел, даже если бы меня растерзал волкодлак посреди его кабинета.

– Войдите! – вытерев слезы и прокашлявшись, отозвалась я, отвернувшись к окну, дабы не позориться еще больше.

– Мисс Фейл! – подала голос служанка, прошмыгнув в комнату и едва слышно звякнув о столик подносом.

Сара! Ну кто же еще?! Ох, какая же я все-таки наивная дурочка. Кому я нужна?! Даже папеньке не нужна. А он, между прочим, единственный самый родной человек мне. Так с чего обо мне волноваться едва знакомому мужчине?!

И стало так себя жаль… Нет хуже способа самоистязания, чем жалеть себя. Кажется, что во всем мире нет никого несчастней тебя. А ведь в тот самый момент, когда ты считаешь, что у тебя все плохо, в какой-нибудь подворотне Сальборна умирает с голоду беспризорник.

– Спасибо, Сара! – прочистив горло и окончательно взяв себя в руки, поблагодарила я девушку.

– Вы расстроены! – участливо заметила она. – Поссорились с мистером Холтом? Он не очень любит, когда ему перечат…

– Прости, Сара, но мне не хотелось бы обсуждать с тобой такие темы! – обернувшись к неожиданной собеседнице, сказала я. – Это наши рабочие отношения, и не думаю, что в них следовало бы вмешиваться человеку, не принимающему участия в исполнении прописанных в командировочном листе обязательств.