Душа в подарок - Гуйда Елена Владимировна

– Хм… – глубокомысленно заметил на мою реплику лекарь, вернув меня к реальности. – Ну, думаю, любая столичная красотка напилась бы яду самолично… м-да… только бы у ее постели посидел вице-канцлер и подержал ее за руку.

Вопреки всем моим страданиям, серьезным, важным мыслям и вялым попыткам немного проанализировать случившееся от такого прозрачного намека к щекам предательски прилила кровь. Тоже мне большое счастье! И вообще, на что он намекает?! Дался мне этот диктатор. Если бы не моя глупость и любовь к экспериментам, то у меня в жизни отвалилась бы добрая половина проблем.

– Думаю… кхм-кхм… мистер Холт просто волновался, как бы его наемная работница не умерла в его доме. Это скандал, а вместе с тем – удар по его репутации.

Старичок как-то насмешливо и очень обидно захихикал. Вообще, можно было бы списать это на его чудаковатость и не обращать внимания. Но я вдруг поняла, что мне и правда хотелось бы, чтобы Джереми Холт волновался обо мне.

Дурацкое желание, не правда ли?! Слишком наивное для взрослой девицы двадцати лет от роду.

– Милая юная мисс, я слишком стар, чтобы видеть буквы в книгах и чтобы не замечать то, что люди пытаются скрыть. И смею говорить с высоты своих лет, что вы слишком юны, чтобы обращать внимание на очевидное и чтобы не выдумывать то, чего и в помине нет.

Что он всем этим пытался мне сказать?! Надеюсь, не то, что этот черствый эгоистичный тиран воспылал ко мне чувствами. Смешно! Для этого нужно быть высокой, фигуристой, рыжекудрой леди с фарфоровой кожей и огромными глазами цвета высококачественного изумруда. Вот тогда, возможно, и получится привлечь внимание Джереми Холта не только как «недоразумение» или «хороший специалист».

Увы! Я таковой не являлась. Так к чему тешить себя глупыми иллюзиями и придумывать то, чего нет.

И почему-то так горько стало от собственных мыслей…

– Выпейте! – сунул мне под нос свое вонючее зелье лекарь Эврен. – Это поможет вам уснуть.

От его слов и запаха лекарства все мои мысли мгновенно улетучились, и я, в очередной раз подавив приступ тошноты, так резко отпрянула от рюмки с болотно-зеленой микстурой, что едва не свалилась с кровати.

– Почтенный лекарь, я не настолько устала, чтобы все время спать, – пробормотала, отползая на другой край кровати и мечтая только больше никогда не попадать в руки этому коновалу. – И вообще, три дня в постели – это слишком для молодого организма. Мне нужно движение и свежий воздух.

– Кто вам такое сказал?! – возмутился старик, снова, как оружием от нечисти, ткнув в меня рюмкой.

Я для верности отползла еще немного, понимая, что прямо сейчас бульон все же не удержится в моем отощавшем, измученном организме.

– Отец! – взвизгнула я, чем озадачила лекаря настолько, что он замер, глядя на меня как на безумную. – Мой отец тоже лекарь, – решила я немного пояснить. – Он говорит, что для молодых людей нет лучше профилактики и лекарства, чем физические нагрузки и свежий воздух.

– Полагаю, в таком случае всех больных из числа молодежи следовало бы впрягать в наемные экипажи вместо лошадей. Исключительно в качестве лечения, – раздраженно заметил лекарь, поморщившись и явно расстроившись из-за того, что его профессионализм так безбожно поставили под сомнение.

– Что вы! Только в качестве реабилитации, – бессовестно подлила я масла в огонь.

– Юная мисс… – прошипел лекарь.

– …права! – неожиданно прервал теряющего терпение лекаря голос мистера Холта. – Полагаю, что мисс Фейл более не нужны ваши зелья. Она и так все время спит.

– Но вы же сами сказали, что, если не вылечу ее, – вытрясете из меня душу…

– Я погорячился.

– В таком случае моя помощь здесь более не нужна. Я правильно понимаю?

– Абсолютно! В случае чего я пришлю вестника, – кивнул мистер Холт. – Всего хорошего, лекарь Эврен.

– И вам! – кивнул обиженный целитель, поставив рюмку на прикроватную тумбочку и торопливо собрав свои вещи, будто хотел сбежать от нас как можно быстрее. – Поправляйтесь, юная мисс. И впредь не болейте, – пожелал он, покидая комнату и оставляя нас с мистером Холтом одних.

Оказывается, жутко неловко оказаться с мужчиной наедине, если совсем недавно раздумывала о нем не просто как о работодателе.

Я снова предательски покраснела и натянула одеяло повыше.

Слава Вечному, хоть одета я была в нижнюю сорочку. И кажется, именно в ту, которая была на мне в тот злосчастный день, когда Сара попыталась лишить меня жизни.

А что, собственно, с самой служанкой? Мне было жутко любопытно, но расспросить о ее судьбе не подворачивался случай. Это был первый визит Холта, когда я пришла в сознание. Да и прежде я судила о его присутствии здесь только из слов лекаря да по обрывкам видений, которые могли оказаться плодом болезненной фантазии.

Джереми Холт прошел по комнате к окну и резко отдернул шторы, впуская такие яркие утренние солнечные лучи. И тут же обернулся.

Его силуэт расплывался и казался чем-то потусторонним, темным.

– Вам и правда хотелось бы прогуляться?! – неожиданно спросил он.

Правда хотелось бы. Но еще больше хотелось узнать, что происходило в то время, пока я находилась в беспамятстве.

– Я вряд ли настолько окрепла. Просто эта микстура лекаря Эврена… Мне кажется, она предназначена скорее для того, чтобы добить, а не вылечить, – выкрутилась я, не совсем понимая, к чему этот разговор в принципе.

Джереми подошел к кровати и присел на самый край. Расстояние было более чем приличное, но я все равно смутилась.

– В детстве я его ненавидел. И его, и все его микстуры, – усмехнулся он. – Мать говорила, что я родился очень слабым ребенком. По сути, должен был умереть еще в младенчестве. Но как-то все жил и жил назло отцу. Болел, но не умирал. Однажды, когда мне было около двух лет, придворный маг обнаружил во мне магический потенциал. Совсем крошечный. Но это объясняло, почему я не отправился к прародителям сразу, а упрямо цеплялся за жизнь. И все же лекарь Эврен в моих покоях бывал чаще, чем родной отец.

– Как печально, – неожиданно пронявшись историей Джереми, обронила я. – Вы знаете, я долго думала, что мой папенька меня совершенно не любит. Даже ненавидит. За то, что я очень похожа на мать…

– Ваша мать была красавицей, – заметил мистер Холт, и я запнулась, совершенно позабыв о том, что собиралась сказать.

Подняла взгляд на него и встретилась с серыми, похожими на пасмурное небо глазами. Проклятье! В этот самый миг сердце совершило такой кульбит, что казалось, оно не удержится и оборвется. Мгновенно вспомнились слова лекаря, сказанные сегодня утром. О вечный! Алиса! Сию минуту возьми себя в руки!

– Я бы хотела вернуться к расследованию! – зачем-то сказала я, глядя Джереми прямо в глаза и думая совершенно не о том, о чем полагалось бы думать приличной девице.

Лицо вице-канцлера сначала вытянулось от удивления, а после приобрело жесткое выражение.

– Об этом и речи быть не может! – заявил он, вскочив с кровати и скрестив руки на груди. – Вы больше не будете принимать участья ни в каких расследованиях.

– Ну, знаете, Джереми, теперь это все касается и меня непосредственно! – возмутилась я. – На меня покушались. И я не хочу каждый миг оглядываться, дабы не съесть что-нибудь несовместимое с жизнью или не свернуть себе шею, споткнувшись… Ну или еще что там мне приготовили. Я хочу спокойствия, мистер вице-канцлер. И имею полное право бороться за него всеми силами.

Несколько секунд мужчина молчал, глядя на меня сверху вниз.

– Очень проникновенные слова. Но, думаю, именно пребывание рядом со мной ставит вашу жизнь под угрозу, мисс Фейл. Вам лучше держаться от меня подальше. По крайней мере до тех пор, пока я не найду главных организаторов заговора.

Теперь была моя очередь потрясенно и задумчиво молчать. Ах вот как. Значит, мистер Холт решил таким образом меня защитить и обезопасить. Очень сомнительно.

– Я взрослая самостоятельная девушка. И способна сама решать, что для меня лучше, а что хуже. Вы не имеете никакого права ограничивать меня, и если помощи от вас я не дождусь, то намерена отыскать убийц самостоятельно… – выпалила я на одном дыхании и только после этого осознала, что именно сказал мистер Холт. – Подождите! Послушайте, если меня собирались выставить виновной в вашем готовящемся убийстве и если бы попытка заговорщиков, не дай Вечный, все же удалась… то мне пришел бы конец. Или вы полагаете, что палач стал бы слушать мои оправдания и доводы? И вообще, помнится, первые головы летят с горя, а уж после – за преступление.