Развестись и попасть - это я умею. Путь львицы (СИ) - Моргана Фата

– Косяк? – озадачилась я. – Не сходится. Но как-то странно.

Я пересчитала еще раз, но результат остался тот же. Оплачивали все для поместья чеками с печатью рода, и пересчитав все, что было по чекам, я не смогла получить сумму, которую Зеленая Ухоженница указала в квартальном отчете. А самое странное – по чекам денег выходило больше чем по отчету, не меньше. Будто садовниза чуть ли не обокрала саму себя на круглую сумму. Сомневаясь, я внимательно просмотрела даты на чеках, решив, что сюда попала бумага с ошибочной датой. Но нет, даты все тоже были верными. Тогда я начала просматривать опись чеков и нашла ошибку.

– Вот, – вздохнула я с облегчением, найдя не вписанный в отчет чек на нехилую сумму. – Наша Зеленая Ухоженница забыла внести это.

– Не забыла, – улыбнулся мне Сэли.

– Совершила ошибку и закрыла сама недостачу? – озадачилась я.

– Нет, – покачал головой мужчина, явно надо мной потешаясь. – Еще варианты?

Я озадаченно покачала головой. В моей старой практике, если бы клиент обнаружил что-то подобное, он бы заявил, что его ограбили или облапошили.

– Это был подарок, – пояснил мне Сэли. – Эльфийка, что работает у нас сейчас секретарем Зеленой Ухоженницы, раньше была фрейлиной Илли. Ей исполнилось пятьдесят, но она очень не хотела уезжать домой, так ей понравилось у нас. Потому она попросила должность в обмен на подарок. Ей казалось, что без подношения к ногам госпожи ее ни за что не возьмут. Илли согласилась, но при условии, что подарок будет куплен в ее присутствии.

Сэли улыбнулся, глядя на чек с любовью.

– Илли долго наблюдала, как девушка выбирает для ее сада лучшие цветы и травы, сочетая рассудительную бережливость и заботу о достоинстве рода. Когда дело дошло до оплаты, Илли подвинула несчастную дурешку в сторону и сама расплатилась. За что эта маленькая гордячка принципиально не внесла чек в смету.

– Ой, – улыбнулась я. – Прелесть.

– В этом вся наша Илли, – кивнул довольный Сэли. – Щедрая как львица, но с тяжелой лапой. Она заботится не только о телах своих людей, но и о их душах. Так что она велела не разворачивать отчет, а вместо этого приткнуть куда-нибудь чек. Я думаю положить его в папку с ее личными тратами на подарки друзьям. Так будет честнее.

Я посмотрела на него с интересом. Едва ли Сэли при мне до этого говорил так долго. Вспомнилось, как ласково они воркуют периодически с матерью. Стало снова завидно.

– Сколько же, выходит, вы уже вместе? – хмыкнула я.

– Выходит, что тридцать лет, – кивнул Сэли и погрустнел.

Я тоже отвела взгляд. Ну да, тридцать лет назад, значит, скончался от болезни отец Аэлрии.

– Ты любишь ее, да? – спросила я осторожно.

– Илли? – улыбка снова тронула губы Сэли. – Да. Хотя поначалу я ее почти боялся. Думал, что попал к волчице. Такая у нее была репутация. Злые языки даже…

Он осекся, уставившись на меня почти с испугом.

– Предполагали, что папа умер из-за нее? – нахмурилась я. – Ну… при ее должности странно было бы, если бы у нее не было недоброжелателей.

– Да, – виновато выдохнул Сэли.

Потом признался.

– Я рад, что ты… гм… немного успокоилась на этот счет. Сначала мне казалось, что ты просто снова затеваешь что-то. Теперь, пожалуй, я вижу, что ты искренне решила закопать топор войны.

Он поставил локоть на стол и с легкой улыбкой оттопырил для меня мизинец.

– Мир? – предложил он.

Я с улыбкой схватилась за мизинец своим и улыбнулась ему в ответ.

– Ага, мир. Но не надейтесь, что я буду вас отцом называть, Сэли. Пусть папа умер, но папой быть не перестал.

– Хорошо, хорошо, – покачал мою руку Сэли. – Ну, давай хотя бы тогда на “ты”, что ли? А то неудобно. Даже твое прошлое “сукин сын” звучало лучше.

Я фыркнула. Да уж, Аэлрия! Да уж мда!

Мы расцепили мизинцы, и Сэли, откинувшись на спинку стула, схватился за подбородок.

– Слушай, Аэлрия. Раз уж ты в таком сейчас хорошем расположении духа, а могу ли я задать тебе вопрос? Он потенциально обидный, но ты уж не обессудь.

– Задавай, – пожала я плечами. – Постараюсь не обижаться.

– Раз ты занималась ведением дел своего бывшего мужа, – сказал он осторожно, – то... ты точно не брала у него никаких документов? Я тебе верю, но мало ли.

– Только письма, которые ему писала, стащила, – припомнив шкатулку, сказала я.

– А ты их проверяла? – напрягся Сэли. – Вдруг он туда что-то подкинул?

Я ошарашенно на него вытаращилась.

Твою мать! А ведь и правда! А слона-то мы и не заметили.

– Сейчас принесу! – порывисто вскочила я со своего места.

– М? – озадачился Сэли. – Погоди, погоди, это же твоя личная переписка…

– Да плевать мне на нее, – закатила я глаза. – Главное, чтобы там реально никакой дряни не оказалось!

Я сходила за шкатулкой. Сэли выглядел напряженным, когда я поставила ее на стол и решительно открыла.

– Точно уверена, что хочешь все это при мне читать? – уточнил он.

– Я не прошу вас читать вместе со мной, – я покачала головой. – Просто… я подумала, вдруг у этих писем есть какое-нибудь второе дно? Вдруг на них наложена какая-нибудь магия? Я этого не замечу, а вы сможете?

Сели напряженно кивнул.

“Вру ведь, хотя это тоже может оказаться правдой, – подумала я. – Просто при постороннем мне будет легче с этим справиться”.

– Ладно, – сказал Сэли, поднимаясь. – Я схожу за еще одной порцией чая. Читай пока, потом проверю уже прочитанное на предмет магии.

Когда он вышел, я горестно вздохнула и принялась сортировать письма по датам.

К моему удивлению, переписка длилась не год-другой, до свадьбы, а продолжалась много дольше. Между предполагаемой датой свадьбы и более новыми письмами был разрыв в три года. Видимо, Аэлрия, не выдерживая холодности мужа, начала писать ему письма, чтобы поговорить или высказаться. Странная практика, учитывая ее скандальность.

Помешкав, я начала с самых ранних писем.

«Господин Лаурэант,

Я всё не могу выбросить из головы нашу беседу. Ты говорил о музыке, а я до сих пор слышу в ушах те слова, как будто ты пел.

Мне нечасто доводится чувствовать, что меня не только слышат, но и слушают. Спасибо тебе за это. Надеюсь, ты не сочтешь за дерзость, если я скажу, что жду нашей следующей встречи?

– Аэлрия»

«Госпожа Аэлрия,

Позвольте поблагодарить Вас за беседу во время вчерашнего приема. Я тоже редко встречаю кого-то, кто умеет слушать по-настоящему. Ваша точность в словах и способность видеть суть вещей оставили на мне неизгладимое впечатление.

Я осмелюсь надеяться, что мы когда-нибудь продолжим наш разговор – возможно, уже без шума зала и чужих ушей.

С уважением, Лаурэант из рода Тир’Эстель»

Далее шло ещё штук пять в том же духе. Благо, у эльфов не было принято писать длинных писем, вместо этого они обменивались красивыми открытками в конвертах. И вот, довольно быстро осторожные расшаркивания сменились сахарно-сладким сиропом. У меня аж зубы заболели.

«Моя светлая.

Сегодня утром, прогуливаясь вдоль берегов Риэндара, я нашел цветок – белую арлину. Таких не бывает в это время года. Сразу подумал о тебе.

Ты тоже идешь наперекор всему, что «должно быть». Я не знаю, чем заслужил твою улыбку, но если она когда-нибудь станет моей – я обещаю, буду беречь ее, как этот цветок.

Я засушил его и поставил в рамку. Теперь он будет напоминать мне о тебе в дождливые дни.

Лаурэант»

«Мой дорогой Лаур!

Сегодня я вышивала и вдруг поняла, что весь узор вышивается по памяти – из цветов, что ты однажды собрал для меня. Я не планировала, просто руки сами начали.

Мне нравится, как ты смотришь на мир. Я хочу учиться у тебя этому спокойствию. В моём мире всё летит слишком быстро. С тобой рядом я впервые чувствую, что могу просто быть.

Ты – воздух в моей груди. Пожалуйста, не исчезай.

Твоя Аэлрия»

Мне аж поплохело. Ваниль я никогда особо не любила, а тут ее было столько, что хватило бы наполнить ей небольшое озеро. Благо, за этими письмами следовало официальное письмо с признанием в любви и обещание руки и сердца. Потом – тишина почти в четыре года. И переписка возобновилась снова. Писем от Лаурэанта стало меньше, а от Аэлрии – напротив, больше.