Воплощение Похоти 5 (СИ) - Некрасов Игорь

Вскоре себя проявили и Изверги. Восемь воинов не бросились в лобовую атаку. Они разбились на пары и, используя трупы и сталагмиты как укрытие, начали вести тактический бой, демонстрируя свою способность «Использовать окружение». Они выскакивали из-за укрытий, нанося точные удары по незащищённым местам гоблинов — под колени, в горло, в подмышки — и тут же отступали, не давая себя окружить. Их «Работа в команде» была идеальна — один отвлекал, другой наносил смертельный удар, используя или когти, или поднятое оружие, особенно им нравилось возвращать дротики обратно их владельцам. С каждым убийством их «Ярость» нарастала, делая удары еще сокрушительнее.

Павшие всадники врезались в строй гоблинов, используя «Таран», чтобы прорвать их построения. Их мечи косили врагов, но гоблины пытались подрубать ноги коням и забрасывать дротиками. Один из всадников пал на каменный, залитый кровью пол, но это не послужило его кончиной, а стало его триумфом — сработала способность «Вновь павший». Воин поднялся с удвоенной силой и яростью, превратившись в настоящий смертоносный вихрь посреди вражеских рядов.

Битва, казалось, достигла своего победного пика. Пещера наполнилась звоном стали, хрустом костей, яростными криками гоблинов и зловещим скрежетом костяных воинов. Каждая сторона сражалась со всей яростью, на какую была способна.

Зал превратился в ад.

Воздух в пещере более не пах болотом и гнилью. Теперь он был густым, удушающим коктейлем из свежей крови, испражнений, страха и сладковатого, тошнотворного чада гниющей плоти Мясного Голема.

В это время портал, словно жопа после селёдки с молоком, продолжал извергать новых воинов. Следующие пятьдесят гоблинов, хлынувшие из него, были встречены уже не хаосом, а выстроенной стеной из костей и плоти. Но враг, казалось, учился на ошибках первых.

Эти гоблины, всё те же высокие воины, не бросились в безрассудную атаку. Они выстроились в подобие строя, прикрываясь щитами, и начали методично теснить передовых зомби, уже смешанных с теми, что были в начале, и теми, которых создал Дуллахан. Их отточенные копья находили щели в обороне, и один за другим зомби начали падать, уже не поднимаясь. Потери росли, и из более чем пятидесяти зомби осталось меньше тридцати, и те были изувечены.

И тут из портала, оттесняя даже гоблинов, с оглушительным рёвом вывалились орки. Массивные, закованные в шкуры и прочное железо, они были живым, дышащим тараном.

Их тяжёлые топоры и дубины обрушились на остатки зомби и павших всадников, круша кости и плоть с чудовищной силой. Один из павших всадников, пытавшийся остановить их прорыв, был просто сметён вместе с конём ударом двуручного тяжёлого топора орка. Кости всадника и его скакуна, сопровождаемые яростным воплем зелёного монстра, разлетелись по пещере.

Это была первая ощутимая потеря.

Вслед за орками, прикрываясь стеной зелёной накаченной плоти, вышли три гоблина-мага. Их тщедушные тела контрастировали с разрушительной мощью более рослых собратьев.

— Огне-пук-ло! — просипел один из магов, и сфера малинового, ядовитого пламени из верхушки его посоха устремилась к Дуллахану.

Всадник без головы парировал удар щитом, сила взрыва не нанесла серьёзный урон, но в следующий миг в его щит, всё ещё поднятый, прилетел новый снаряд. Второй маг, видя уязвимость голема, запустил разряд сконцентрированной молнии. Энергия с шипением прошла через тушу чудовища, выжигая огромные куски плоти и заставляя его реветь от непереносимой боли.

От голема отлетели куски мяса, обнажив скреплённые магией кости. Третий маг начал читать длинное заклинание, явно направленное на разложение негативной энергии, скрепляющей нежить, — его посох испускал пульсирующий болотный свет, от которого кости ближайших к нему зомби начинали трещать, а после зомби падали, будто оглушённые.

Гоблины, воодушевлённые поддержкой магов и орков, начали слаженно наступать. Дуллахан, даже находившийся под магическими атаками на подавление, оставался непоколебимым центром бури. Его топор описывал широкие, невозможные для живого воина дуги, и павшие гоблины и орки вставали на ноги и с тихим верноподданным хрипом обращали своё оружие против братьев. Однако создаваемые Дуллаханом зомби не сильно меняли положение, оно с каждой новой секундой становилось всё более критическим. Орки, усиленные магами, продолжали убивать зомби и теснить павших всадников.

Один из Извергов, пытавшийся провести тактический обход, был окружён и разорван на части двумя орками — став второй безвозвратной потерей. Их «Ярость» и тактический гений не могли компенсировать подавляющее численное превосходство, силу и магическую поддержку. Они использовали «Окружение» — сталкивая врагов под удары голема, — но маги нейтрализовали большую часть их ухищрений атакующими заклинаниями, заставляя прятаться, уворачиваться и отступать.

Именно тогда Дуллахан принял тактическое решение. Его безглазый взгляд упал на самого активного гоблина-мага, того, что вёл огонь по извергам, не давая тем действовать с пользой. Дуллахан использовал навык «Аура погибели» и, дополнительно ослабив врагов своей аурой, будто с новыми силами начал размахивать топором, нанося сокрушительные удары, он убивал и создавал новых зомби, будто спешил.

Его начали окружать, каждый удар топора или дубины орка откалывал от него кости или отрывал кусочек его мёртвой плоти. И вот, когда вокруг него столпились несколько десятков врагов, он использовал «Кокон погибели», кости, служащие бронёй ему и его лошади, осыпались, а затем превратились в кокон из живых костей, ставшей ему панцирем. В следующий миг он использовал «Губительный отсос» на орке, а затем поднял руку, и на лбу мага вспыхнула багровая, похожая на клеймо, «Метка погибели».

И тут же все созданные им за время боя зомби — более двадцати — разом прекратили свои хаотичные атаки, направленные на его защиту. Их пустые глазницы уставились на помеченного мага. И с тихим, леденящим душу рёвом вся эта масса мертвецов ринулась в одну точку, снося на своём пути и гоблинов, и орков. Это был живой, неостановимый таран из плоти и костей. Орки пытались остановить их, но зомби, не чувствуя ни страха, ни боли, шли напролом, ломая строй и погребая врагов своими телами. Маг, увидев эту лавину смерти, в ужасе прервал свои атаки на извергов, но было поздно — через мгновение его затоптали и разорвали на куски его же бывшие соратники.

Мясной голем, истекая зловонным соком и покрытый глубокими ранами, видел, как враги методично крушат его плоть. В нём, повинуясь какому-то мазохистскому инстинкту «Поглощения, Роста и Развития», созрело решение. С рёвом, в котором смешалась боль и ярость, он использовал пятьсот единиц маны и активировал «Вооружение». Дротики, всё еще пронзающие его тело, стали поглощаться, будто всё его тело стало огромным ртом, и в следующие несколько секунд они стали его частью, превратившись в спину, как у ежа.

Затем он схватил огромную проржавевшую алебарду, валявшуюся среди тел, и с нечеловеческой силой вогнал её себе в предплечье, пропустив древко между костей так, что остриё торчало из его кулака, словно гигантский клинок, и вновь использовал ману. Теперь его удары не просто давили и пронзали — они рассекали. Один взмах его новой «вооружённой» руки — и орк с щитом оказывался рассечённым надвое вместе со своей бронёй. А те, кто пытался атаковать со спины, встречали сопротивление шипов.

Но едва голем обрёл новую силу, как из портала, расчищая путь, вышли три массивных орка-лучника. Они были чуть выше своих сородичей, их плечи были покрыты странными нечитаемыми татуировками, а в руках они сжимали огромные, в рост человека, луки из тёмного дерева. Они прицелились и выпустили первые стрелы. Это были не просто стрелы — это были увесистые железные копья с широкими наконечниками.

Одна такая стрела с глухим ударом вонзилась в грудь мясного голема, отбросив его на шаг назад и вырвав клок плоти размером с голову человека. Вторая прошила плечо одного из уцелевших Извергов, оторвав ему руку и отшвырнув к стене. Третья попала в группу зомби, бегущих на магов, и насадила сразу четверых.