Чертов менталист (СИ) - "Тин Тиныч"

— Похоже на ультиматум.

— Вот именно! Но где я ему дорогу перешла?

— Вопрос задан неверно. Чем твой сын может ему пригодиться, вот о чем стоит думать.

— Емельяну даже трех лет не исполнилось!

— В этом-то и самая прелесть. Малыша куда легче вырастить в нужном себе ключе. Вот смотри: некромант князь Асатиани воспитывает ученика, тоже князя, да еще с охрененным потенциалом. Что имеем по итогу? Еще один лояльный лично к нему княжеский род, причем не из последних. А при удачном стечении обстоятельств у вас появится общий наследник. Поверь, Леван — южный человек со всеми фирменными заморочками, и его тупо бомбит от того, что у него нет ни одного сына. А раз ты один раз уже смогла родить мальчика, значит, есть шанс, что сделаешь это вновь, тем более возраст это позволяет.

— Я не хочу прыгать на граблях. Я еще не до конца верю, что больше можно не бояться Николая Алексеевича, а тут мне предлагают добровольно взвалить на себя очередное ярмо.

— Про Изюмова я тебе уже всё сказал. И что-то мне подсказывает, здесь я не ошибаюсь. А вот Асатиани — это насущная проблема, которую обойти уже не получится. Значит, будем думать, как ее решать.

— Я его боюсь!

— После того, что он тут понаписал, немудрено.

— И это он еще не знает, где именно я сейчас нахожусь.

— Но судя по его приписке в последнем сообщении, активно пытается это выяснить. Не удивлюсь, если даже нанял кого-то, чтобы проследить, куда я поеду после похорон.

— Я вообще не понимаю, почему он решил, что может так со мной обходиться?

— По праву силы. В его системе координат ты загнанная добыча, он охотник. Он всего лишь снизошел до того, чтобы объяснить, как тебе стоит поступить, чтобы минимизировать разногласия. И у князя Левана Асатиани в голове даже нет такого варианта, что у тебя может быть иное мнение по поводу сложившейся ситуации.

— Что же мне делать?

— Для начала воспользоваться теми картами, что у тебя имеются на руках. Напиши ему, что глубоко возмущена попытками просватать тебя в то время, как тело твоего мужа только-только предано земле. Что у него есть на кого растратить свой отцовский потенциал, как-никак четыре дочери подрастают. Или пять? Неважно, в общем, ему и так имеется, чем заняться. А ты вообще хочешь взять паузу и серьезно подумать, готова ли ты к жизни с еще одним некромантом. Пока же склоняешься к тому, что не готова сходиться вообще ни с одним мужиком, кем бы он ни был. Сыграй чуть взбалмошную истеричку, которая мало того, что оказалась в сложной ситуации, так еще и бесишься от того, какие варианты выхода из нее тебе предлагают. Повторюсь: во-первых, имеешь на то полное право. Во-вторых, Асатиани и впрямь берега попутал. Про него и так слухи ходили, что он супругу упокоил после того, как она вместо долгожданного парня ему очередную дочь родила. И до тебя эти слухи наверняка могли долететь. Пусть теперь он потеет и пытается тебе доказать, что он не Синяя борода. И да, знаешь, что еще?

— Что?

— Ты ведь ему еще ничего в ответ не написала?

— Нет.

— Вот и славно. У тебя ведь чисто в теории может быть секретарь, который ведет за тебя переписку, пока ты в санатории свои нервы в порядок приводишь? Вот пусть он и отписывается. Так, мол, и так: ваше сообщение крайне важно для нас, я передам его Глафире Анатольевне, как только она всплывет из дубовой бадьи с расслабляющим отваром трав. А пока ждите ответа, ваш номер сорок шестой.

— Но у меня нет секретаря!

— Разумеется, нет. Поэтому просто представь, что написал бы в ответ князю Асатиани твой секретарь, если бы он у тебя был. Запиши получившуюся формулировку и отправь. Если что — всегда можешь потом написать от собственного имени, так мол и так, мой подчиненный позволил себе непростительную вольность и назвал вас козлом вонючим в то время, как вы просто козел. Вот, спешу исправиться и извиниться за выходку своего сотрудника.

Мачеха рассмеялась. Немного вымученно, но… только тот, кто знает цену потерям, умеет улыбаться и ценить светлые моменты жизни.

— Если что, можешь попробовать Машу сделать секретарем. Пусть поломает голову в поиске наилучших выражений. А то ведь наверняка опять фигней страдает и не знает, куда себя деть. Пусть хоть так делом займется.

— Ох… с ней все сложно. И ты даже не представляешь, насколько, — пожалилась Глафира.

— Наглеет? Качает права? — поиграл я в угадайку.

— Да если бы. Изображает из себя предельно несчастную особу. Мне сейчас самой надежная опора не помешала бы, уж прости за прямоту, а тут девица, которая мне никто, пытается стать звездой балета. Такое ощущение, что эмпатию за ненадобностью туда не завозили вовсе. Я ей впрямую говорю: у меня муж умер и падчерица, а еще много слуг, которые верой и правдой служили мне много лет. А она в ответ: а вот мой опекун… И вот хоть стой, хоть падай. Не понимает, насколько у наших проблем разные уровни. Боль может быть только у нее. Что происходит у всех остальных — так, ерунда, не стоящая внимания.

Я ненадолго задумался. Маша — Иная. Кроме нее из прочих Иных я более-менее сумел хорошо изучить лишь свою бывшую учительницу математики. И там в анамнезе тоже эмпатии не было как класса. Похоже, Глафира только что навела меня на ценное наблюдение относительно этого типа людей…

А кстати: почему я столь уверовал в то, что Иные прибыли к нам откуда-то издалека? Может, это всего лишь какая-то болезнь, мутация? Ведь во всем остальном эти ребята ничем от нас не отличаются?

Мысли вдруг куда-то поплыли, равно как и картинка перед глазами. Я лишь успел успокаивающе взмахнуть рукой перед тем, как присел, привалившись к перилам крыльца. Дальше всё, вырубило напрочь. В себя пришел, лишь когда Прохор бережно укрывал меня одеялом. М-да, некрасиво вышло. Мои силы, как выяснилось, отнюдь не безграничны. Две ночи подряд, проведенные в эпическом противостоянии с отцом, а еще похороны, общение со странными людьми, чего-то от меня хотящими, да и проблемы мачехи из-за внезапно возникшего на горизонте горячего некроманта-вдовца, претендующего на роль её нового мужа…

Когда за старым слугой закрылась дверь, я позволил себе оглядеться по сторонам. Деревянные стены, пасторальная картина из земной жизни Всесоздателя перед кроватью, тумбочка и шкаф. Видимо, гостевая спальня. Вот и славно, я оказался именно там, где и хотел. Комната на святой земле, где-то за стеной дочитывают суточный молебен, а я могу наконец-то спокойно поспать и восстановить силы.

Этим я и занялся. Открыл глаза, когда за окном уже уверенно сгустились сумерки. Встал, залез в шкаф. Обнаружил там свои выстиранные бордшорты и футболку, которую до этого выдал во временное пользование Васильковой. С удовольствием в них облачился. Взял в руки дальфон, прочитал новые сообщения. Дед писал, что пришлось отбить несколько наглых попыток взять у него интервью, но если не обращать на это внимание, в целом в усадьбе тишь-гладь. Я в ответ бросил, что по всей видимости останусь ночевать здесь, у Глафиры, потому как похороны вымотали меня до крайности и сил метаться туда-сюда просто уже не осталось. Приеду завтра, буду рад любому супу, особенно борщу или солянке. Со сметаной, черным хлебом и зеленым луком. А если еще и сала нарежут… Думаю, техзадание Богдану я сформулировал предельно конкретно (куча смайликов).

Отдельно оставил без ответа сообщения от подтвержденных абонентов. В основном от дворян, побывавших на церемонии прощания с Изюмовыми, спешащими отдельно выразить свои соболезнования. Буду ехать завтра в такси, вот и займусь ими.

Поинтересовался у Филина, где его носит. Мысленный конструкт отозвался не сразу, недовольно дав понять, что ему сейчас не до общения. Значит, практикуется в роли частного детектива или сыщика, продолжая выяснять, кто именно подослал мне ту колоритную парочку из бугая и сексапильной дамочки. Отлично, пусть действует дальше.

Покончив с неотложными делами, отправился в комнату, где до этого трапезничал вместе со свитой мачехи. Как выяснилось, прибыл вовремя: как раз накрывали на стол.