Чертов менталист (СИ) - "Тин Тиныч"

По окончании церемонии гробы закрыли и погрузили в катафалки. Настала пора для финального аккорда. Распорядитель от агентства подвел меня к машине с водителем в черной форменной фуражке, как вдруг рядом появился… иного описания, кроме как человек-гора, у меня для этого товарища просто не найдется.

— Позвольте вас сопроводить, — хрипло произнес он таким тоном, будто заведомо не сомневался, что я не рискну возражать.

Однако же я не собирался принимать участия в чужих играх, памятуя слова деда о том, что меня могут попытаться подловить и попытаться заставить работать на себя именно в тот момент, когда я буду находиться в растрепанных чувствах и не смогу толком ничего противопоставить нежданным рекрутерам.

— Нет, не позволю, — безразличным тоном ответил я и попытался пройти к открытой дверце автомобиля, как человек-гора заступил мне дорогу.

— Не совершайте роковой ошибки. Мы всего лишь вместе прокатимся до кладбища, — в голосе нахала уже слышались угрожающие нотки.

Я не стал с ним бодаться и что-то возражать, а вместо этого вопросительно посмотрел на распорядителя, который, судя по тому, как судорожно он прижимал к правому уху гарнитуру, уже вызывал подмогу.

— И даже меня с собой не пригласите? — словно из-под земли появилась лукаво взирающая на меня из-под длинных ресниц весьма миловидная барышня примерно возраста Глафиры, явно относящаяся к прослойке дам полусвета.

— Вас тем более, — тоном смертельно уставшего человека сообщил я ей свой вердикт.

— Но отчего же? — попыталась она любезничать, как была оттерта от дверцы машины подоспевшими четырьмя охранниками, и я наконец-то смог в гордом одиночестве сесть внутрь.

Филин немедленно получил задание проследить за этой парочкой. В том, что они по принципу злого и доброго переговорщика работали в тандеме, сомнений не возникало. Вопрос — на кого? Жуткий громила и дамочка, так и сверкающая своими туго обтянутыми прелестями, которых был не в силах скрыть даже траурный наряд. Разительный контраст, да. Первый уламывает, вторая убеждает. И судя по всему, меня сегодня планировали именно убедить, потому что акцент делался на женщину. Нагло втереться в доверие, а то и залезть в постель, а там уже поведать, чего и кто именно от меня хочет.

А еще мне так показалось, что я заметил у обоих одинаковые браслеты. Парные украшения? Сомнительно, как по мне. Тем более выглядели они не слишком изысканно. Артефакты? Похоже на то. Но какого действия? Как много вопросов, как мало ответов.

На кладбище всё прошло без досадных проволочек. Два гроба поставили на сингуматоры, и похоронные лифты медленно опустили тела вниз. Потом сингуматоры унесли, и вслед за мной каждый желающий мог бросить по горсти земли в разверстые могилы. Затем настал черед кладбищенских рабочих, которые споро принялись работать лопатами. Еще минут через десять два траурных холма украсили цветами, не забыв поставить портреты умерших и временные таблички с именами, датами рождения и смерти. Вот и всё…

Я достал дальфон, который во время церемонии предупредил меня о том, что пришло новое сообщение. Разумеется, я был прав, когда предположил, что оно от мачехи. На все незнакомые номера без подтверждения личности у меня уже стоял спам-фильтр после того, как вчера вечером я замаялся вручную банить назойливых журналюжек всех мастей, набивающихся ко мне в надежде получить накануне траурной церемонии хоть какой-то материал, чтобы им было что тиснуть в своих помоечных газетенках.

«Как только всё закончится, приезжай ко мне. Ты должен увидеть это лично. Я в шоке и не знаю, что делать».

От нехорошего предчувствия замерло сердце. Неужели… неужели Николай Алексеевич все-таки сумел пробиться к своему младшему сыну? Оттого я и не ощутил близкого присутствия его духа на церемонии?

«Сажусь в машину. Скоро буду», — ответил я Глафире и быстрым шагом отправился вслед за поджидающим распорядителем, показывающим дорогу к моему транспорту.

Но тут ко мне подошел, а вернее будет сказать, подбежал барон Виктор Андреевич Усольцев. Тот самый некромант, который помогал менталистам из особого отдела по контролю за использованием магических способностей выяснить, говорю ли я правду относительно того, что обучен некромантии, хоть и не практикую её по причинам личного характера.

— Валерьян Николаевич, не уделите ли мне минутку вашего драгоценного времени? — широко улыбнулся он.

— К сожалению, Виктор Андреевич, я крайне спешу. И простите, ничуть не могу разделить вашу радость, — сухо ответил я в надежде, что моя завуалированная грубость остановит его порыв.

Я действительно не собирался терять на кладбище ни секунды. Меня переполняла тревога за Глафиру и Емельяна, а разговор с бароном означал лишь досадное промедление и некое предложение, которое вряд ли придется мне по нраву. Почему я так решил? Всё предельно просто: мне от Усольцева не было нужно ничего. Он же преследует меня — а значит, желает что-то от меня заполучить. И даже знаю, что именно.

— Но Валерьян Николаевич, дорогой, я действительно не собираюсь, грубо говоря, приседать вам на уши в такой непростой для вас момент. Но вы крайне обяжете меня, если дадите обещание…

— Нарисовать схему ритуала для использования Пояса мертвых? — перебил я его. — По глазам вижу, что не ошибся. Мой ответ нет.

— Зря, молодой человек, — услышал я в спину. — Вы наживаете врагов с обескураживающей скоростью и легко разбрасываетесь теми, кто мог бы вам помочь выстоять в этом… идеальном шторме. Подумайте над моими словами, когда будете… менее взбудоражены.

Угу. То ли спасатель, то ли вовсе спаситель. Закроет своей широкой спиной в надежде вызнать все профессиональные секреты покойного князя Изюмова, причем о некоторых из них, как выяснилось, не был осведомлен даже я.

А еще он непрозрачно намекнул, что у меня появились враги. Он что-то знал о той парочке, что подослали ко мне на выходе из храма? Или слышал чей-то разговор, касающийся моей скромной персоны?

Вообще предельно странная формулировка. Дело в том, что пока я никого не мог назвать своим врагом, разве что покойного князя Изюмова. Но Усольцев имел в виду явно не его. Не соперник, не конкурент, сразу враг. Кому я успел перейти дорогу, сам того не ведая? И каким образом, хотелось бы знать, это произошло?

Или же я просто купился на нехитрый крючок Виктора Андреевича? Сначала как следует напугать неведомой угрозой, а затем предложить себя в роли защитника. Не за бесплатно, конечно, а за встречную услугу. Хм, больше похоже на то.

Как же меня уже до печенок достали все эти подковерные разборки! Люди не понимают, что мое единственное желание — чтобы все оставили меня в покое и желательно навсегда забыли о моем существовании. Но нет же, прутся ко мне толпой, словно студенты на буфет в перерыве между парами.

Студенты… я поморщился. Мне до одури не хотелось поступать в Академию только ради того, чтобы получить ограниченную свободу взамен полной и безоговорочной, но в условиях, когда я представляю собой малоподвижную мишень в тире. Я лихорадочно подыскивал более подходящий выход из возникшей ситуации, но лишь всё сильнее убеждался в дедовской правоте: спокойной жизни мне, похоже, не дадут.

В размышлениях об этом я и провел всю дорогу до места, где укрылась мачеха. Я перебирал разные варианты, но то ли усталый мозг отказывался нормально функционировать, то ли варианты и впрямь были не ахти, но ничего путного, к моему огромному сожалению, не вырисовывалось.

Глафира уже поджидала меня, стоя на крыльце, и, завидев мою машину, затормозившую возле ее домика, птицей бросилась к ней. Я взглянул через дверное окошко на ее полное отчаяния лицо и похолодел…

Глава 15

— То есть он даже девяти утра не стал дожидаться. Принялся бомбардировать сообщениями прямо с рассвета. Впрочем, он ведь живет восточнее, там другой часовой пояс. Вот как сам проснулся, так и погрузился в эпистолярный жанр.

— Да! — Глафира спрятала лицо в ладони. — Самое жуткое, я его почти не знаю. Виделись, может быть, раза три на больших приемах, когда мы с твоим отцом в столицу ездили. И вдруг такое.