Изгой Высшего Ранга (СИ) - Молотов Виктор

И теперь выясняется, что всё это было не просто так! Что кто-то сделал меня таким намеренно!

Восемь грёбаных лет я прожил как изгой! И теперь выясняется, что этому есть объяснение.

Кулаки сжались сами собой. Костяшки побелели. В груди всё закипело от ярости. От осознания, что я мог прожить совсем другую жизнь, если бы не эти люди!

В голове возникли ужасные мысли о мести, но я от них отмахнулся… Сперва надо разобраться.

— Остыньте, — посоветовал Дружинин. Видимо, заметил мою реакцию на новости. — В таком состоянии лучше не идти на встречу. С холодной головой будет правильнее.

Я это и сам понимал. Сейчас я разве что наору на них. Или того хуже. А это ни к чему хорошему не приведёт.

— Давайте прогуляемся по плацу, — попросил я, стараясь говорить ровно.

Мы молча ходили по плацу. Несколько кругов подряд. Постепенно дыхание выровнялось.

Пятнадцать минут понадобилось, чтобы вернуть холодный разум. Чтобы снова начать думать, а не просто чувствовать. Чтобы вернуть себе холодный расчёт.

— Готовы? — спросил Дружинин после пятого круга.

— Да, — кивнул я. — Пойдёмте. Хочу услышать их версию.

Мы отправились в главное здание ФСМБ. На самом верхнем этаже меня уже ждали.

В лифте Дружинин сказал:

— Я получил допуск. Могу пойти с вами, если хотите. Для поддержки.

Я покачал головой. Хотя было приятно это слышать. Впервые в жизни кто-то, кроме Дарьи Соколовой, решил меня поддержать. Ещё и открыто.

— Спасибо, но это я должен выяснить всё сам. Это моя жизнь. И моё прошлое.

— Понимаю, — кивнул он. — Буду ждать здесь.

Дружинин постучался и открыл массивную дубовую дверь. Я вошёл внутрь.

В кабинете находилось трое человек. Полковник Крылов сидел за своим столом. И двое незнакомых людей находились на кожаном диване у окна. Мужчина и женщина. Оба в строгих чёрных костюмах без знаков отличия. На обычных людей они совсем не похожи.

— Глеб Викторович, — Крылов встал из-за стола. — Это ваши родители: Анна Евгеньевна и Виктор Олегович.

Хотелось съязвить и прямо сказать, что я не рад этой встречи. Но я промолчал.

— Вам многое предстоит узнать. Допуски получены. Удачи, — Крылов вышел, оставив меня наедине с… родителями.

Родителями? Это слово казалось таким чужим и неправильным.

Я смотрел на них, невольно замечая схожие черты. У отца были мои глаза — серые, холодные. Тот же разрез, та же форма. У матери — линия подбородка, форма носа, даже манера чуть наклонять голову, рассматривая собеседника.

Отец смотрел на меня серьёзно. На висках седина, морщины у глаз. Ему лет пятьдесят, не меньше. Мать выглядела моложе, хотя наверняка его ровесница. Она слегка улыбалась, но в этой улыбке не было тепла. Только оценка.

— Присаживайся, нам нужно о многом поговорить, — сказал отец, указывая на кресло напротив.

Я остался стоять.

— Зачем вы пришли? — спросил я прямо. — И почему именно сейчас?

После новостей о моём триумфе с разломом. Слишком подозрительное совпадение. Шестнадцать лет они молчали, и вдруг объявились.

Почему-то я уже не сомневался, что у меня будет ещё много побед. Но не хотелось, чтобы всякая мерзость из прошлого каждый раз всплывала.

— Глеб, мы понимаем, что у тебя много вопросов, — начала мать. Голос у неё был мягкий. В руках она держала папку с результатами теста ДНК. — И первое, что тебе стоит узнать… мы не хотели от тебя отказываться.

Я почувствовал фальшь в её словах.

Если бы она реально по мне скучала, то, во-первых, не отказалась от меня бы вообще. А во-вторых, при виде сына после стольких лет бросилась бы в объятия. Или хотя бы попыталась обнять. Слёзы, эмоции, радость встречи. Я сотни раз видел, как происходят встречи любящих родственников — в детдоме такое показывали по телевизору как сказку.

Сейчас речи об этом не шло. Это больше напоминало встречу деловых партнёров. Или отчёт подчинённого перед начальством.

— Расскажите о проекте «Пустота», — потребовал я, скрестив руки на груди.

Родители переглянулись. Это был быстрый обмен взглядами, будто они проверяли, кто начнёт.

— Это засекреченный проект, — начал отец, откинувшись на спинку дивана. — Его инициировали двадцать лет назад, а свернули при позапрошлом президенте. Проект был рассчитан на создание детей с усиленным магическим потенциалом. Мы хотели создать детей, которые будут рождаться уже с предрасположенностью к Дару.

— Генетические модификации, — добавила мать. — Специальные процедуры во время беременности. Мы с твоим отцом были ведущими исследователями. Мы оба профессионалы своего дела.

Когда она говорила о работе, я увидел азарт в ее глазах. Ей правда было интересно.

Однако меня интересовало совсем другое.

— Но вместо супер-магов получились Пустые, — закончил я за них.

— Да, — отец поморщился, будто само это слово было ему неприятно. — Все дети проекта оказались Пустыми.

Значит, где-то есть ещё несколько таких же человек, как я. Тоже Пустых не по своей воле.

Одно дело, когда так решила судьба… Совсем другое, когда это дело рук людей. Хотя в обоих случаях ничего не изменишь.

— Когда результаты стали очевидны, проект закрыли, — продолжила мать. — Тебе тогда было два года. Мы уже знали, что ты Пустой, но надеялись…

— И вы меня отдали в приют, — перебил я.

— Нас заставили! — отец наклонился вперёд, в голосе появились эмоции. Но не те, что я ожидал. Не сожаление. А скорее досада. — Был приказ уничтожить всех детей проекта. Сказали, что на них печать пустоты, что они опасны для общества.

Печать пустоты? Я вспомнил сообщение системы о бесконечной мане именно из-за этой печати. Но вслух этого говорить не стал.

— Мы не могли допустить твоей смерти, — мать протянула руку, будто хотела коснуться меня, но я отступил на шаг назад. — Мы отдали тебя в приют под чужим именем. Подделали документы. Спасли твою жизнь.

Ложь. Я это понял сразу. Не было никакого приказа об уничтожении. Иначе бы меня давно нашли и убили — с ресурсами спецслужб это несложно.

Просто эксперимент провалился. Дети стали Пустыми — бракованным товаром. Проект закрыли, участников распределили по другим исследованиям. А детей… нас просто выбросили, как неудачные образцы.

И вот сейчас оказалось, что один образец всё-таки не такой уж бракованный.

— Так зачем вы пришли сейчас? — повторил я вопрос. — Столько лет молчали, и вдруг объявились.

— Мы следили за тобой, — сказал отец.

— Издалека, — быстро добавила мать. — Не могли вмешиваться, но знали, где ты, как живёшь.

Знали и не помогли. Знали и позволили мне расти в детдоме. Знали и смотрели, как меня унижают, бьют, втаптывают в грязь. Нормальные родители так бы никогда не поступили.

Сомневаюсь, что им вообще было до меня какое-то дело.

— После того, как ты получил Дар Громова, — продолжил отец, — мы получили разрешение связаться с тобой. Рассказать правду.

— И что дальше? — я поднял бровь.

— И мы хотели бы наладить отношения, — мать снова попыталась улыбнуться, изобразить какую-то теплоту, но вышло фальшиво.

— Зачем?

— Ты наш сын. И мы жалеем, что не могли тебя воспитывать. Но надеемся, что сможем восполнить упущенное.

— Уже поздно.

Им не нужен сын. Им нужен объект исследования. Маг S-класса, который был Пустым. Научная сенсация. Возможность воскресить провальный проект. И сделать себе на этом имя.

Или же здесь кроется другой подвох. Может, через меня они хотят добраться до кого-то другого. Я вполне могу не знать всего.

— Я не хочу общаться с теми, кто видел во мне не человека, а лишь эксперимент. Не вижу в этом смысла, — легко ответил я.

И словно камень упал с души. У меня не было родителей. И они не появятся в один миг. Так не бывает.

— Глеб, подожди… — начала мать.

— Нет, — отрезал я. — Шестнадцать лет вы ждали. А теперь моя очередь. Может быть, лет через двадцать я буду готов выслушать настоящую правду. А не эту сказку про спасение.