Рысюхин и пятнадцать бочек джина (СИ) - "Котус"

Кстати, о куполах. Пока рыбаки не заселились под таковой около моста, мы с гвардейцами провели серию экспериментов с ним. И поняли только то, что ничего не поняли. Оказалось, что это чрезвычайно сложный артефакт, или даже комплекс артефактов — обильно покрытый рунами ящик хитрой формы категорически запрещалось не то, что вскрывать, а даже с места сдвигать. Всё. что в нём открывалось — это гнездо для питающего макра.

Например, человека купол выпускал и впускал в любом месте. При этом Старокомельский утверждал, что купола каторжных изнанок настроены совершенно иначе: выйти из-под них можно только через специальные шлюзы, они же — ворота. Войти тоже через врата, но обладатели родовых перстней могли пройти в любом месте, но только внутрь. Изнаночных тварей купол останавливал, всех, вплоть до мельчайших насекомых. Но если мелкую живность нёс на себе человек (например, в кармане) — то при прохождении через купол такой пассажир умерщвлялся. Оно логично, конечно: если кто-то изнаночных глистов подцепит, то его что, не впускать обратно, что ли? Но вот как реализовано⁈ Особенно с учётом того, что более-менее крупную живность в бессознательном состоянии купол пропускал, как тех же кенгуранчиков и вынесли, но — только если его нёс человек. Если находящееся без сознания животное бросить снаружи на купол — оно отскочит. Какие там алгоритмы распознания и удержания — государственная тайна. Да мы её и не пытались выяснять, нам важнее было выяснить «что», а не «как».

Вот тоже: дождь, снег и воздух купол пропускал, иначе под ним задохнулись бы. Но вьюгу или иное стихийное бедствие — останавливал. И молнии, бывшие во время грозы в купол, поглощались им.

Или вот, те же мины. В руках вносились и выносились так, словно никакого купола не существует вообще. Брошенные руками тоже пролетали без проблем, как и камни. Но вот пулю или мину, выпущенную из миномёта, купол останавливал! Предположили, что всё дело в кинетической энергии объекта. Гвардейцы даже пытались какое-то время бросить камень так, чтобы купол его остановил, но это «развлечение» им быстро надоело. Десяток мин, выпущенных из пары миномётов с максимальной скорострельностью, заставили купол пойти рябью, но определить, на сколько именно эта атака «просадила» питание определить не смогли: погрешность измерения остатков энергии в кристалле оказалась больше, чем та величина, которую мы пытались измерить. Одно поняли: просадка была не сильная. Возможно, если палить сразу батареей, да поддержать огнём нескольких «сташестидесятых», то купол удастся перегрузить, но экспериментировать не стали: и боеприпасов жалко, и не понятно, что потом будет с прорванным куполом, не говоря уж о том, как его чинить.

С пулями, кстати, было ожидаемо: ещё при первой попытке стрелять по змеерукам (они же змеелапы) из-под купола оказалось, что он не позволяет этого делать, к разочарованию некоторых. Вот белым оружием проткнуть было можно, но купол при этом начинал необычные звуки издавать, так что не рисковали этим. В общем, было логичным ожидать, что снаружи внутрь пули тем более не пролетят. Поставили даже сомнительный эксперимент с высовыванием дула сквозь купол, когда большая часть ружья оставалась внутри. Для эксперимента использовали одно из не переделанных ещё крепостных ружей, которое, по моему настоянию, закрепили на импровизированном станке. Ну, что сказать? Ствол не разорвало, но и пуля из него не вылетела, остановившись как раз на границе купола. И когда открыли затвор — с расстояния, дёрнув за верёвку — оттуда неплохо так бабахнуло. Кстати, открывать было трудно, механизм подклинило избыточным внутренним давлением.

Ещё одним делом, которое из-за моей же неорганизованности потребовало больше времени, усилий и нервов, чем должно бы, стало приглашение господина Лопухина. Я так подумал, что других знакомых универсалов или портальщиков у меня всё равно нет, а он ещё и знаком с местностью. А неорганизованность в том, что я забыл пригласить его во время зимних каникул! Теперь пришлось согласовывать приезд с учебным расписанием, отправлять за ним транспорт (которым воспользовалась и одна нахальная особа женского пола), в общем, куча суеты и минимум возможности просто посидеть, поговорить с умным человеком.

Кирилл Анатольевич, которому суть работы рассказал заранее по мобилету, ещё по дороге оставил специальный артефакт, называемый маяком, неподалёку от того места, где хотел бы видеть вход на изнанку барон Шипунов и одного гвардейца для охраны имущества. На изнанке он озирался по сторонам с некоторым даже удивлением от того, сколько всего здесь сделано. Больше всего изумился, увидев целую деревеньку под тремя слитыми воедино куполами — бывший острог Пристань, да ещё и саму пристань с лодочными сараями.

— Прямо как будто по лицу мира еду! Дороги, деревни, причал, вон, капитальный! Если бы не купола… Поразительно, сколько работы проделано!

— На самом деле, постоянных поселений под куполами, если не считать входного форта, здесь четыре, плюс купол над лагерем строителей, которые мост через вот эту вот речку возводят.

— Ого! Это же по-настоящему капитальное строение должно быть!

— И должно быть, и будет. Если хотите, можно будет съездить, посмотреть: опоры уже стоят, и технологический пешеходный мостик работает.

— Посмотрим, как по времени получаться будет, но — любопытно.

Ехали мы, кстати, целой колонной: мы с Лопухиным и двумя гвардейцами на «Жабенвагене», впереди — РДА, за нами — сопровождающий броневик. Потому что как бы ни выглядела обжитой Изнанка — она остаётся местом, изначально враждебным человеку и способным на любую опасную неожиданность. Да и простую техническую неисправность исключать нельзя, а в этом случае хорошо, если кто-то сможет помочь.

Свой маяк Лопухин почувствовал примерно в полутора километрах от рыбацкого посёлка. Проехали вперёд на малой скорости, пока ощущение не стало слабеть, потом вернулись немного назад. Оптимальное место для пробоя оказалось на расстоянии два километра триста метров от Пристани. Причём портальщик сказал, что без привязки к маяку выход был бы километра на полтора южнее него. Но и к маяку выйти тоже можно, как и в любую точку между этими двумя, и даже чуть-чуть в сторону, особенно если маяк перенести. Чтоб было проще думать, Лопухин нарисовал на карте фигуру, похожую на кривую грушу, как зону, куда можно вывести тоннель, я пообещал передать её для размышлений потенциальному заказчику. На этом обязательная часть визита оказалась закончена, можно было переходить к произвольной. Только отправить РДА на лицо мира, забрать маяк вместе с охраняющим его гвардейцем. Туда был отправлен ещё один РДА, чтоб человек не мёрз впустую, но оборудования для работы мобилетной связи на Изнанке всё ещё не было, не говоря уж о выходе на Лицо, так что — только посыльные, только старые традиции…

Глава 16

К будущему мосту съездили. Лопухин впечатлился масштабами работ и размером будущего моста. Правда, ответить на его вопрос о том, зачем мне здесь ТАКОЙ мостище, который по пропускной способности как минимум не уступает тому, что в Борисове через Березину переброшен, я не смог. Объективно говоря, на сегодняшний день имеющегося «технологического» было бы более чем достаточно. Разве что более тонкие опоры могло бы снести во время весеннего паводка, а на мощных столбах класть маленький мостик? Но вот «нутром чую», что пригодится. Чую, но ни доказать, ни просто объяснить не могу, да и «обитатель нутра», я деда имею в виду, тоже молчит старательно.

Я даже сам заинтересовался вопросом: что может оправдать постройку моста, рассчитанного на регулярное движение тяжёлых грузовиков, причём колоннами? Нет, у меня давно лапы чешутся посмотреть, что там в верховьях Самоцветной. Но, судя по жеодам и прочим камушкам — там если и есть скальный выход, точнее, он там точно есть, то сформирован осадочными породами, тем же известняком. А в осадочных породах, по нашему с дедом дилетантскому мнению, никаких рудных тел быть не может, разве что болотная руда вкраплениями. Ведь руды — это метаморфические породы, да? Ну, а если известняк не переплавился в то, во что он превращается — мрамор, что ли — то и ага. Меловой карьер строить? А смысл?