(Не) любимая жена. Развод с оборотнем (СИ) - Мун Эми

А перед глазами мелькнули вдруг белоснежные клыки и горящий ненавистью взгляд. Пошатнувшись, Марьяна без сил опустилась на лавку, обитую золотистой тканью.

Точно! Был же какой-то мужик! Но, хоть убей, Марьяна не могла вспомнить его лица. В памяти отпечатался только звериный оскал и густая ярость, исходившая от незнакомца. Марьяна аккуратно помассировала виски.

Так… Ей надо выдохнуть и действовать разумно. Вполне возможно, она сейчас в палате с мягкими стенами, а рядом заботливые санитары.

- Мне мерещится другой мир! – объявила громко.

Может, ее услышат и вколют лекарство? А иначе она так и будет себя чувствовать ужасно глупо!

Но прошла секунда, другая, а реальность и не думала меняться. Поколебавшись, Марьяна глубоко вздохнула, чтобы уже громче позвать на помощь, но ее перебил скрип распахнувшейся двери. Опять нянюшка?! Но нет, порог переступил мальчик. Интересный такой, в одежде на славянский манер.

Цокая подбитыми сапожками, он подскочил к Марьяне и с размаху ткнул кулачком в плечо.

- Вот дурища! – зарычал зверенышем. – И утопиться как след не могла!..

А Марьяна только охнула, глядя на ещё маленькие, но вполне заметные клычки.

- …Камень на шею надо было! – продолжал ругаться малыш. – Пустая твоя башка. Тьфу!

И сплюнул на пол. А потом снова ударил в плечо. Да так больно, что Марьяна мигом пришла в себя. Вскочив на ноги, она перехватила наглеца за рубашку и легонько встряхнула

- Не смей распускать руки! – рявкнула негромко, но угрожающе.

Светло-зелёные глазенки округлились в пятаки. Кажется, такого отпора хулиган не ожидал. Значит, надо ковать железо, пока горячо.

- …А если посмеешь ещё раз тронуть - я с твоим отцом поговорю!

Мальчишка дернулся в сторону, и пришлось отпустить. Отбежав на несколько шагов, он поправил домотканую рубаху, заложил пальчики за поясок и независимо вздернул носик.

- А мой папка лапой тебе ка-а-ак даст - вмиг язык прикусишь! Тетёха!

И ушел. Но через плечо все же оглядывался.

Дождавшись, пока дверь закроется, Марьяна побрела к кровати. И ничего она не толстая, а очень даже наоборот. Грудь почти троечка – упругая и высока, попка тоже есть, а талия узенька… Так, стоп! Откуда она вообще знает, что «тетёха» – это про фигуру?

Но ведь знала же… И не только это! Вон тот сундук с плоской крышкой у печки – это залавник, а там, рядом с ведром, висит горлица – рукомойник такой. А если выйти из горницы то через два десятка локтей попадешь на гульбище – лоджию, то есть.

Марьяна без сил рухнула на кровать и схватилась за голову. Не только тело было чужим, но и память! Только как-то избирательно, кусками, что ли. Названия предметов – пожалуйста, а вот о своем, тьфу ты, о прошлом этой… Марьи - ничего. Пустота!

Марьяна не могла сказать ни сколько ей лет, ни откуда она, ни кто эти люди, ни как называется это странное место.

Может, все-таки делирий? Но плечо все ещё болело от удара детских кулачков! И в туалет хотелось… Марьяна осмотрелась по сторонам. Где-то тут должно быть отхожее место, она это знала. А, точно - вон там, за ширмой!

Подобрав шелковые юбки сарафана, она кинулась проверять, верно ли вспомнила. И точно, за тоненькой перегородкой из ткани и дерева пряталась дверца, а за ней…

- Ох ты… Ничего себе!

Чего никак не ждёшь от древней Руси, так это наличия водопровода. Баня – да, трубы – нет. Но стоявшая у стены бадья щеголяла медным краном. Ла-а-адно… Допустим, в Римской империи тоже были подобные фишки. Может, и канализация имеется? Но нет, к великому огорчению, нашлась только тумба наподобие унитаза, внутри которой пряталось ведро. А чтобы запах не беспокоил, по стенам и на потолке густенько висели пучки трав.

Кое-как справившись с ворохом ткани, Марьяна опробовала сие чудо инженерной мысли.

Непривычно, но могло быть хуже. Например, необходимость носить трусы-шаровары, которые, видимо, полагались местным женщинам. Привыкшая к танга Марьяна сначала не поняла, что это за парашюты на ней, а теперь вот рассмотрела как следует. Честное слово, лучше вообще без белья!

Но пока пусть остаётся. Мало ли… Ещё раз поправив юбки, Марьяна решила отправиться на поиски зеркала. Нужно же изучить себя новую! Однако стоило открыть дверь, как Марьяна тут же ее захлопнула. А потом снова открыла, и… ничего не поменялось.

В горнице хлопотала нянюшка. Которая чудесным образом обзавелась двумя клонами. Одинаковыми от внешности до одежды.

Заметив ее, старушки встрепенулись.

- Девонька!

- Марьюшка, милая!

- А чёй-то ты на ножки выскочила?

- Отдыхать надобно! - воскликнули хором и кинулись на нее морщинистыми коршунами.

Марьяна пикнуть не успела, как ее снова уложили на постель.

- Отдохни, молодая княгиня.

- Наказ господина!

- Похлёбки откушай, пирожком закуски…

- Да поспи сладенько.

- Сил тебе надо побольше.

- Скоро наш князь из лесу вернётся.

- Приголубит тебя как следует…

Марьяна аж подпрыгнула. Приголубит?! Нет-нет, на такое она не подписывалась!

- Мне… мне дурно, - охнула, хватаясь за сердце.

Почти не соврала ведь! А бабули ещё больше раскудахтались.

- Сейчас лекарь придет, дитятко.

- Он тебя глянет.

- Может, в тягости ужо.

- Вот было бы счастье!

А Марьяна все ж таки прилегла на подушки. Если она окажется ещё и беременной, то это полный капец. Нянюшки же будто не заметили, что их подопечная притихла. Квохтали рядом, пытались кормить-поить, и, наверное, затискали бы ее насмерть, но пришел лекарь. И осмотр начался.

***

- Ой, речка-реченька, светлая водица…

- Светлая водица, водица-сестрица…

- Забери хвори, забери горе…

- Ой люди-люли, даруй счастья болей…

И на голову обрушился пахнущий травами водопад, вымывая из волос отвар мыльнянки. Да, тут существовал аналог шампуня. И геля для эпиляции, ведь «деве пристало ногами и руками глаже шелка быть». Хотя у Марьи и так все было в порядке. Волосы росли только в подмышках и по линии бикини, которую бабки не тронули ибо «срамота». А Марьяна отчаянно жаждала натереть едкими мазями хоть голову, только бы избежать вечернего рандеву.

Девка-то оказалась не беременна. Нужно исправлять. И проблем с этим у князя не будет.

Потому что такую кралю, как она теперешняя, не захочет только импотент. Когда бабки все-таки притащили ей зеркало, Марьяна чуть не захлебнулась гремучей смесью ужаса и восхищения. На нее смотрела волоокая синеглазая нимфа.

Личико-сердечко казалось вылепленным из тонкого фарфора, каждая черточка удивительно гармонична: и губы бантиком, и брови дугой... В общем, этакая Барби славянского разлива.

И сейчас ее будут подкладывать под местного Кена.

Марьяна вздрогнула и покосилась на дверь. Вряд ли этот… князь разлегся на постели с розой в зубах. По рассказам бабуль, все происходило максимально буднично. Ей нужно было войти в горницу тихонько, поклониться низенько, а потом забрать подол, лечь и думать об Англии, то есть о детях. Так себе перспектива!

Но хуже всего было то, что Марьяна не знала об этом мужике нихре-на. Даже имя! А на робкие вопросы, как же ей князя величать, бабули удивленно вздергивали бровки, синхронно жали плечиками и выдавали: да как прежде звала.

А потом щупали ей лоб и сетовали, что их милое дитятко уж очень неудачно навернулось с моста. И Марьяна была согласна! Ох, лучше бы тот мужик дал ей утопиться… Или загрыз. Нянюшки же не обращали внимания, что их подопечная вся на нервах. Восхваляя девичью красу, промокнули волосы полотенцами, заставили надеть тонкую сорочку длиной в пол и, набросив на плечи шерстяной плащ, повели прочь из купальни.

- Скоро князь придет.

- Ласкова с ним будь, делай, что скажет.

- Благодатные деньки упускать нельзя…

- Благодатные? – повторила эхом.

Бабки одновременно кивнули.

- Да, так, когда чрево женское силу имеет и понести способно.