Мастер Рун (СИ) - Сластин Артем

— А сейчас выкладывай осколки. Даже разбитые руны, наполненные этером, могут быть опасны. И я хочу видеть масштаб катастрофы своими глазами. — Дядя положил книгу обратно в сундук и запер на ключ.

Я аккуратно вытряхнул содержимое мешочка на верстак. Ни одной целой из десятка. Среди глиняных осколков лежал небольшой плоский камень тёмно-серого цвета размером примерно с монету.

На нём была вырезана руна, которую я не знал. Более того, руна тускло пульсировала холодным голубоватым светом, который казался неестественным в тёплом свете масляных ламп. Это что — магия?

— Мастер, — позвал я, беря камень и показывая его на ладони.

Валериус обернулся. Увидев находку, он замер. Его лицо окаменело, а рука, тянувшаяся к осколкам, застыла в воздухе. Он осторожно, словно боясь обжечься, взял с ящичка небольшие щипцы и поднял камень.

— Лео… — его голос стал тихим, напряжённым шёпотом. — А где ты это взял?

Он перевернул камень. На обратной стороне был ещё один символ, спираль, закрученная против часовой стрелки. При виде этого знака глаза мастера расширились от удивления, показывая, что эту руну он знает, но её тут явно не ожидал увидеть.

— Интересно, интересно, — прошептал мастер. — И значит, кто-то очень хотел, чтобы мы его нашли. Или чтобы ты его нашёл. Кто-то помогал тебе собирать таблички?

— Мирра, — ответил я.

— Эту добрую женщину, которая привела тебя, зовут Мирра? Она так представилась? — задал следующий вопрос мастер.

— Да, — кивнул я. — Она работает в пекарне у госпожи Санды, иногда стоит за прилавком.

— Мирра… — повторил имя мастер, и его взгляд стал задумчивым. — Двадцать лет я знаю Санду. У неё никогда не было работницы по имени Мирра. Хотя… может, я давно к ним не заходил.

Валериус быстро завернул странный камень в несколько слоёв промасленной кожи и спрятал в потайной ящик под верстаком. Сами таблички, убрал в железный ящик и тоже под замок.

— Никому ни слова о находке. Никому, понял? — его голос не терпел возражений. — Делай вид, что ничего не произошло.

Я кивнул, лихорадочно соображая, что всё это вообще может значить, так как с уверенностью в сто процентов мог доказать, что Мирра работает в пекарне, и я её там тысячу раз видел, не меньше. И за хлебом уже полгода я хожу, с тех пор как поселился у дяди в комнатушке под самой крышей.

— Мне нужно уйти, — неожиданно засобирался мастер и остановился только возле двери, накидывая дорожный плащ. — Немедленно. Займись раной, обработай её как следует спиртовой настойкой. Тряпку сожги в печи. Когда я вернусь, мы поговорим.

— Хорошо, мастер, — только и смог выдавить я.

— И вот ещё что, — он остановился у двери. — Пока меня нет, займись табличками. Если сегодня ты успеешь их сделать нормально, то завтра мы их просушим, и я начерчу новую руну. Время у нас ещё есть.

С этими словами он вышел из дома, оставляя меня одного.

Глава 2

Дверь за Валериусом захлопнулась, и я остался один в тишине мастерской. Только потрескивание фитиля в масляной лампе нарушало покой и можно было спокойно оглядеться.

В мастерской было светло и по-рабочему уютно, чувствовалось, что мастер проводит здесь очень много времени, обустроив под свои нужды каждый метр не слишком большого пространства.

Огромный потолочный светильник светил так ярко, что смотреть на него было больно, но зато прекрасно освещал всю комнату, убирая ненужные тени и позволяя работать хоть днём, хоть ночью.

Моё скромное рабочее место располагается в уголке, небольшой табурет и чуть наклонённый стол, на котором аккуратно лежат несколько заострённых палочек и тряпок.

Серьёзной работой в мастерской я не занимаюсь, хотя очень хочу. Чертить руны мастер не учит, пока только заставляет рисовать разные дурацкие линии и простые фигуры. На этом всё.

Да и обработку самых простых камней мастер не доверяет, хоть и показывал, как правильно это делать. Так что тут с табличками справиться, сделать их качественно, уже большое дело.

Лео, щедро делился нашими воспоминаниями о этой стороне жизни, показывая, как проводит время, чем занимается у мастера. В основном подсобной работой, парень подметал, прибирал, заваривал чай и ходил за небольшими покупками, выполнял мелкие поручение. Доставка табличек была первым серьезным заданием, которое он, то есть я, с треском провалил.

Голова снова загудела от этой смеси очередного «я — не я», а страх Лео, смешанный с моим собственным недоумением, создавал в груди тяжёлый, холодный ком, который вместе с вопросами рос и рос.

Вот как мастер может не помнить Мирру?

Двадцать лет Валериус знает хозяйку пекарни, и теперь говорит, что у неё никогда не было работницы с таким именем? Бред. Я же сам покупал у неё хлеб вчера утром. Границы снова поплыли, и я вцепился в край верстака, чтобы не упасть.

Моментами два сознания в одной голове вспыхивали так ярко, что я начинал терять контроль, и только моя напористость и более уверенная в себе часть души побеждала эмоции и страхи мальчишки.

Тот брал привязанностью к телу, в этом он был сильнее, а я как случайный гость, непонятно как залетевший в его сознание. Одно я знаю точно: стоит Лео победить, и я исчезну, как исчез в своём мире, окончательно стираясь из памяти. А умирать откровенно не хотелось не только молодому парню, но и мне.

— С этим нам еще предстоит поработать, — пробормотал я, успокаиваясь и понимая, что сидеть без дела нельзя. Тем более что задание от дяди получено и нужно его выполнять, а не мучаться неизвестностью

Решить самостоятельно, я ничего не смогу. Даже если пойду сейчас в пекарню и окажется, что Мирра там не работает. Кто будет слушать крестьянского увальня, только недавно ставшего подмастерьем? Да никто. Поэтому все вопросы с камнем и непонятной тётушкой я с чистой совестью замёл под ковер. Судя по всему, теперь этим занимается сам мастер.

Собрался. Приказ ясен: обработать рану, сжечь тряпку, заняться табличками. Первые два пункта не вызывали вопросов. Я нашёл на одной из многочисленных полок склянку с тёмной жидкостью, закупоренную старой, видавшей виды пробкой. Принюхался и почуял знакомый резкий запах спирта, значит та самая настойка.

Чистые тряпки нашлись там же, в небольшом вощёном мешочке.

Тщательно помыл руки в висевшем на стене умывальнике, снял повязку Мирры. Затем смочил небольшой оторванный чистый лоскут и, зажмурившись, прижал его ко лбу, протирая и обеззараживая рану. Было больно, словно в рану вонзили раскалённую иглу. Я зашипел сквозь зубы, но терпел.

Заражение крови, сразу после попадания в другой мир — не то, с чем хотелось бы столкнуться и тут же умереть. Судя по тому, что я увидел на улице, скорая помощь на вызов не приедет и укол от столбняка не сделает.

Другой мир… Скажи я кому, никто же не поверит, а я сейчас спокоен так, словно каждый день бываю в новых мирах. Мои эмоции, эмоции Андрея, словно приглушены, оставляя только личность и разум. А самое главное — четкое понимание, что это не сон.

Старую тряпку я бросил в топку большой печи, где активно тлели угли. Ткань, пропитанная кровью и водой, задымила, загорелась и вскоре обратилась в пепел.

Дело сделано. Часть дела. Аккуратно потрогал пальцами рассечённую кожу на голове и мешающиеся волосы, и пришел к выводу, что можно не зашивать. Удар пришелся вскользь, и пусть ссадина получилась весьма кровавой, по сути, я не так уж и сильно пострадал, можно обойтись и без лекаря. Так что несильно меня сегодня и били.

Теперь нужно найти зеркало. В воспоминаниях Лео оно находилось в комнате мастера, втором этаже. Небольшое бронзовое зеркальце, висящее на стене. Я поднялся по скрипучей узкой лестнице на его этаж и осторожно подергал ручку, дверь была не заперта, и я зашел внутрь. Комната дяди была аскетичной: кровать, кованый сундук с огромным замком и стол, заваленный десятком книг. На стене висело то, что я искал. Правда, в комнате было темно, и пришлось забирать лампу с первого этажа.