Мастер Рун (СИ) - Сластин Артем

Из отполированного до тусклого блеска металла на меня смотрел незнакомец. Худощавый парень лет шестнадцати, не больше. Всклокоченные тёмно-русые волосы, широко расставленные серые глаза, в которых сейчас плескалась смесь страха и удивления, Лео боялся, что в зеркале будет не он…

На скуле виднелся свежий синяк, а на лбу — ссадина. Вот и всё, теперь это точно не я. Не Андрей Красников, тридцатисемилетний мужик с залысинами и усталым взглядом. Но это лицо было моим. Я коснулся щеки, и отражение повторило движение. Придётся привыкать.

— Ты извини, парень, но тут без вариантов, — сказал я своему отражению. — Будем жить вместе? Я помогу тебе, ты — мне. Мне кажется, это хорошее решение.

А других вариантов и нет. Я чувствую, что могу полностью уничтожить Лео и стереть его из головы. Кому от этого будет хорошо? Ведь при этом я лишусь не только его части души, но и всех воспоминаний об этом мире и останусь один. Это не самое лучшее решение.

Где бы я ни находился, мир вокруг совершенно мне не знаком, и мне не хотелось бы выяснять на своей шкуре, как к таким переселенцам относятся местные. На Земле меня бы сожгли. Но те знания Лео об окружающем мире, что были мне доступны, говорили о том, что это не Земля, и ничего про таких, как я, он не знал.

Лео согласился, и мы словно смирились, давая возможность существовать друг другу вместе. Единственный на данный момент правильный вариант.

Вернувшись в мастерскую, я принялся за основную задачу. Таблички. Память услужливо подсунула картину процесса: взять комок специально подготовленной глины, раскатать его деревянной скалкой до нужной толщины, а затем ножом на глаз вырезать прямоугольник заданного размера.

И тут же всплыло другое воспоминание: стопка кривых, разномастных заготовок и недовольное лицо мастера, выбрасывающего в отходы почти половину работы. Я был старательным, но руки у меня словно росли не из того места, будто говоря, что точность — не мой конёк. Каждый раз мучился, пытаясь добиться идеальной формы, и каждый раз терпел неудачу, слушая, как мастер бракует очередную заготовку.

Подойдя к лавке, где хранилась глина, я проверил, что она из себя представляет. Глина была накрыта влажной тканью, мягкая и податливая, как тесто. Рядом лежал образец, почти идеальная табличка, оставленная мастером. Я взял её в руки. Прямые углы, ровные края, выверенная, равномерная толщина.

Я отложил образец и задумался. Руки немного дрожали. Но дело было не только в этом. Проблема крылась глубже.

Лео пытался делать всё вручную, полагаясь на глазомер. Раз за разом терпел неудачу, потому что человеческий глаз — несовершенный инструмент. Особенно когда речь идёт о миллиметровой точности. Я же до того, как попал в айти и стал программистом, провёл почти пятнадцать лет на заводах, где много чему научился.

Вот и сейчас, смотря на забракованные изделия в памяти, а также на свои руки, я быстро вывел простой и понятный принцип, заодно объясняя его для Лео: не пытайся повторить идеал десять раз подряд — создай инструмент, который сделает это за тебя.

Я оглядел мастерскую. Валериус был педантом, и это играло мне на руку. Полки ломились от инструментов и различных материалов. У дальней стены стоял ящик с обрезками дерева, с остатками от изготовления футляров для амулетов. Металлические обрезки, слишком малые для серьёзной работы, но вполне годные для мелочёвки. Молоток, зубило, небольшая пила, гвозди…

Рунмастер в данном случае звучит грозно, а по факту это и слесарь, и каменщик, и практически ювелир, способный гранить камни и не только. Работа велась практически со всеми материалами, что были доступны для человека.

План сформировался быстро. Мне нужна форма-шаблон. Деревянная рамка с точными внутренними размерами, которая позволит вырезать одинаковые таблички.

Я принялся за работу с энтузиазмом, который удивил бы самого Лео. Парень в глубине сознания наблюдал с изумлением: для него мастерская всегда была местом мучений и неудач, а для меня она была знакомой территорией. Не той же самой, конечно, но принципы везде одинаковы.

Первым делом отобрал подходящие деревянные планки. Нашёл две длинные и две покороче, подойдут как раз под размер образца. Дерево было хорошее, плотное, без трещин. Кто-то когда-то потратился на качественный материал для футляров. Их потеря теперь станет моим приобретением.

Разложил планки на верстаке, выстраивая прямоугольник. Измерил образец на глаз, потом проверил, прикладывая к будущей раме. Слишком широко. Нужно обрезать.

Пила в руках лежала удобно. Тело было молодым и сильным, пусть и не слишком умелым. Я начал пилить первую планку, крепко прижав её к верстаку. Дерево поддавалось легко, стружка сыпалась мелкая и ровная. Хороший инструмент. Мастер явно не экономил на рабочих принадлежностях.

— Видишь? — мысленно обратился я к Лео. — Дело не в том, что у тебя руки кривые. Дело в подходе. Нужно думать на шаг вперёд.

Лео молчал, но я чувствовал его внимание. Он впитывал каждое движение, каждую мысль. Учился. Это было хорошо. Нам предстоит ещё долго существовать в одном теле, и чем быстрее мы научимся работать сообща, тем лучше для обоих.

Четыре планки обрезаны. Теперь нужно их соединить. Гвозди? Слишком грубо, да и глина может налипать на выступающие головки. Нужно что-то более изящное.

Я огляделся и заметил на одной из полок моток тонкой медной проволоки. Идеально. Просверлю отверстия в углах, скручу проволокой и получится аккуратное, прочное соединение, причем я смогу заранее подобрать правильную форму, а потом её зафиксировать.

Нашёл тонкое сверло и коловорот. Инструмент был старый, но исправный. Зажал первую планку, наметил точку сверления и начал вращать рукоять. Сверло входило в дерево с приятным поскрипыванием, оставляя за собой идеально круглое отверстие.

Работа шла быстро. Руки двигались почти автоматически, мышечная память из прошлой жизни удивительным образом переносилась в новое тело. Или это Лео подстраивался под мои движения? Граница, между нами, постепенно размывалась, становилась менее чёткой.

Через полчаса рамка была готова. Я соединил планки проволокой, тщательно скрутив концы с внешней стороны, чтобы они не мешали. Получилось ровно, аккуратно. Приложил образец и тот вошёл с минимальным зазором. Именно то, что нужно.

Теперь самое интересное. Я расстелил на верстаке чистую ткань, положил сверху рамку и достал ком глины. Она была приятно прохладной и влажной, податливой под пальцами. Отщипнул кусок размером с кулак, положил в центр рамки и начал раскатывать скалкой.

Глина распространялась равномерно, заполняя пространство внутри рамки. Лишнее выдавливалось по краям, можно аккуратно ее срезать, возвращая обрезки в общий ком. Ещё несколько движений скалкой, и поверхность стала идеально ровной.

Я приподнял рамку. Внутри лежала табличка, прямоугольная, с чёткими краями, равномерной толщины. Никаких кривых линий, никаких неровностей. Идеальная.

— Вот так просто, — пробормотал я вслух, чувствуя удовлетворение.

Лео же в глубине сознания был поражён. Для него это было откровением. Все эти недели мучений, все эти часы, проведённые в попытках вырезать хотя бы одну приличную табличку, и решение оказалось таким простым. Всего лишь нужен был правильный инструмент.

Я повторил процесс. Вторая табличка получилась такой же идеальной. Третья. Четвёртая. Движения отрабатывались до автоматизма, руки двигались быстро и уверенно. Глина послушно принимала нужную форму.

К десятой табличке работал почти не глядя. Раскатал, срезал лишнее, убрал рамку, положил заготовку на деревянную дощечку для просушки. Идеально.

Я отложил скалку и выпрямился, разминая затёкшую спину. Десять табличек лежали ровным рядом на верстаке. Одинаковые, словно их штамповали на заводе. Мастер будет доволен. Должен быть доволен.

Но когда начал подниматься с неудобного стула, как перед глазами снова вспыхнул свет, не настоящий, а какой-то внутренний, словно исходящий из глубины сознания.