Сорняк (СИ) - Вторкин Евгений

— Чад, ты тут ранее упомянул, что обзавёлся новыми сапогами. Можешь рассказать об этом подробнее?

— Ну, если коротко… я заходил к отцу Любы… Там я и переоделся.

— Хм-м. А ещё что-нибудь важное произошло?

Не понимаю. Чего этот парень ко мне так докопался? Задаёт расплывчатые вопросы и ещё таким тоном, словно подозревает меня в чём-то.

— Да нет… Всё как обычно.

— Вот и славно. Чад, там возле тебя корзина с яблоками. Можешь подать?

Обрадовавшись, что пацан прекратил свои допросы, я тихонько выдохнул и положил одно из яблок в протянутую ладонь.

— Одного хватит? Или тебе ещё передать?

Парень промолчал. А после поднял руку с яблоком и начал крутить сладкий плод перед глазами, делая вид, будто разглядывает. Вот только я понимаю, что мы сидим в непроглядной тьме, а он впридачу ещё и слепой. Поэтому его поведение мне и кажется странным и даже жутким.

— Как интересно…

Пока смотрел за тем, как он с задумчивым лицом играет с яблоком, я заметил непонятные символы на коже его руки, одновременно похожие на шрамы и ожоги. Вообще, странно, что мальчик одет в тёмную рясу, скрывающую всё тело, а один рукав отсутствует до самого плеча.

Вдруг парень опустил руку и протянул яблоко к находящемуся рядом ящику. Тот в отличие от других ящиков был с открытой крышкой. Да и шишки, что его наполняли, были порваны на мелкие кусочки. И когда пацан положил яблоко по центру ящика, я увидел шевеление.

— Ж-ж…

Вскоре наружу выбралось крупное насекомое, размером с ладонь. Силуэтом и очертанием фигуры эта тварь напоминает человеческую девушку. Девушку с полупрозрачными крыльями за спиной и когтями на лапах.

— Ж-ж-ж-ж-ж!

Когда насекомоподобная девочка завидела яблоко, тут же прильнула к нему. А после её жуткая челюсть разошлась в стороны и острые жвала впились в сочный плод.

Чем дольше я глядел на монстра, тем становилось всё труднее дышать. И я почувствовал поступающие рвотные позывы.

— К-кой…

Попытавшись сглотнуть ком в горле, я издал несуразный звук, тем самым привлек к себе внимание пацана.

— Действительно. Интересно ты себя сегодня ведёшь.

— О чём ты?

— Прошу, давай обойдёмся без допросов и угроз. Пусть Лан нормально позавтракает. А мы с тобой для начала представимся. Меня зовут Аймон Сильзар… А тебя?

— Не понимаю… Ты ведь знаешь моё имя!

— Не стоит нервничать. Своими криками ты пугаешь ребёнка.

Парень указал рукой на ящик с насекомым.

— Нет! Это ты меня пугаешь.

— Ладно. Давай ты помолчишь, а я немного порассуждаю вслух. Хорошо?

— Х…

Я не мог поверить в происходящее. Не мог осознать, что этот маленький слепой мальчик смог каким-то образом меня раскрыть. Но больше всего меня пугало то, каким спокойным голосом он со мной разговаривал.

— Начнём с того, что я не слепой. Хоть мне из-за пелены и сложно распознать человеческие лица, но я вполне ясно вижу исходящий от факелов свет. Поэтому я сильно удивился, осознав, что сегодня ты пришёл без зажжённой лампы. Но перед тем, как делать поспешные выводы, я решил дать тебе возможность выговориться. Хоть ты тогда и не рассказал о приобретённой способности «видеть в темноте», но я смог многое узнать из твоих слов. Например, уловил изменения в твоём голосе и самой манере произносить слова. Раньше бы я на это не обратил внимание, однако мне довелось познакомиться с удивительным ребёнком по имени Чё. Ребёнком, в теле которого прорастает частичка дриады, дающая возможность видеть «всё» и тем более в темноте.

— К чему ты…

— Для начала я бы хотел узнать, что случилось с изначальным Чадом. И перед тем, как ты начнёшь рассказывать, я хотел бы донести до тебя важную мысль. Понимаешь ли, Чад стал для меня очень значимым и важным человеком. Настоящим другом…

Вроде передо мной сидит маленький ребёнок, весь такой слабый и беззащитный. Но почему тогда от его голоса мне настолько жутко? Почему мне так хочется упасть на колени? Почему⁈

Сковывающий страх мне не только не даёт нормально осмыслить происходящее, но и отгоняет прочь рассудительность. Здравые мысли, что мне не стоит признаваться и что я обязан врать до последнего, теряются за паническим желанием визжать как девочка и молить о прощении.

Я пытаюсь сжать кулаки, дабы вернуть спокойствие, но в руках совсем нет сил. Осознаю свою беспомощность, остатки моей уверенности рассыпаются прахом.

— Того Чада, которого ты знал, больше нет. Но он всё ещё живёт внутри меня.

— Продолжай…

— После того, как я захватил это тело, меня поглотил сильный страх. Мне было сложно успокоиться. Вначале мне показалось, что мне навязывают чужие чувства. Но, разобравшись, понял, что эти ужасы прорастают из глубин уже моего сознания. Вместе с плотью мне достались потаённые желания и стремления, которые стали частью меня. И вместо того, чтоб сопротивляться новому, я решил прислушаться к нутру. Вот так, я, ведомый внутренним чувством, и пришёл в эту мельницу. Пришёл, потому что хотел увидеть своего друга.

— А разве тебя сюда не Хельта прислала? Дабы отомстить за смерть своей дочери.

— Ну да. С богиней эльфов я и правда виделся. Вот только она хотела меня убить. Спасибо Крестычу, что уговорил её пощадить.

— Крестыч… который грибной король? Так, не понял… Хочешь сказать, что ты не дриада?

— Нет. Я Фарс…

Альв закрывает глаза и опускает голову. Видимо, о чём-то размышляет. Но его тут же из раздумий выдёргивает звук недовольного жужжания.

— Ж-ж-ж-ж! Ж-ж!

Насекомоподобная девочка отбросила в сторону то, что осталось от яблока, и начала активно жестикулировать и размахивать крыльями.

— Лан, не начинай. Ты и так уже сожрала яблоко размером с тебя. Прекращай дурачиться и лети сюда. Мне нужна твоя помощь…

Слова парня успокоили эту странную бабочку, и она вспорхнула вверх, чтоб тут же подлететь к его лицу.

И вдруг эти двое вспыхнули. А я от неожиданности зажмурил глаза и отвернул голову, чтобы перестать испытывать боль от яркого излучения.

Неожиданное явление развеяло темноту, и теперь всё пространство подвала освещал тёплый свет исходящий от альва.

Когда мои глаза адаптировались к яркости, я повернулся и увидел парящую над его головой огненную корону, сотканную из жёлтого пламени. Но самое жуткое в преображении парня — это полыхающие глазницы, внутри которых разгорались бесконечные пожары.

Не выдержав его пристального взора, я опустил голову, но тут же сосредоточил своё внимание на коже его руки. Те символы, что раньше казались шрамами и ожогами, сейчас двигались словно живые, переливаясь огненно-жёлтым цветом.

— Чад… То есть Фарс. Подними голову.

— А?

Вновь посмотрев в его полыхающие глаза, я не увидел угрозы. Поэтому мне захотелось немного выдохнуть и расслабиться.

— Что произойдёт, если из тебя вынуть эту вещь?

Аймон поднял руку и указал мне на грудь. Прямо на то место, где находится золотой зуб.

— Моё сознание разделится на две половины. Одна часть останется в теле, а другая в — сердце.

— Интересное свойство, прямо как у паразитических организмов из глубин подземелья. Значит, можно предположить, что твоё сознание и так работает по отдельности без разделения. Если попробуешь, у тебя может получиться думать не только головой, но и сердцем.

— У меня действительно порой получается абстрагироваться и наблюдать за собой со стороны.

— Знаешь, Фарс, чем больше смотрю на тебя, тем больше убеждаюсь в своей догадке. Тебя ведь даже Хельта восприняла как угрозу… Скажи, ты ведь житель бездны? Да?

В его словах я уловил тревогу и настороженность, но всё же решил не колебаться и продолжить отвечать на вопросы правдиво.

— Сложно сказать, ведь я знаю лишь то, что смог вынести из разговора богини с Крестычем. Хельта тогда и правда упоминала подземелье. Сказала, что моя суть — это клык какого-то монстра. Но каким-то образом, когда меня похоронили в землю и начали поливать, я пророс ростком экзотического цветка.