— И правда змеюка, — согласилась я. — Так чего она раскомандовалась-то, если чужая.
— Да потому что, единственная леди в замке осталась. Она вдова лорда Джуанито, дяди его светлости Каэтано. Сама у родителей третья и муж тоже, магии там, конечно, побольше, чем у нас, всё же лорды, но возвыситься её мужу точно не светило, и она тут была на последнем месте из всех леди. И вдруг — единственная осталась. Мама говорит — ей власть голову вскружила. Пусть и последняя среди леди была, но мы-то всё равно её приказы выполнять обязаны.
— Злой хозяин — горе крестьянам, — вспомнила Люба поговорку нашего мира.
— Это точно, — открывая дверь в нашу комнату и пропуская нас вперёд, согласился Оделис. — Раньше кем она командовать могла? Только горничной своей, да и то, один раз ей пощёчину дала за плохо выглаженное платье, так ей знаете, как от старой герцогини влетело? Сразу вежливая со всеми стала. А теперь и руки распускает, и выгоняет тех, кто всю жизнь здесь прожил, а еще в господские покои перебралась, словно право имеет. Скорее бы уж герцог Каэтано очнулся и поставил её на место!
Последние слова он говорил, глядя на что-то в окно. Мне стало любопытно, и я тоже выглянула, обойдя столик с другой стороны.
И увидела ту же картину, что и час назад, когда дракон нёс меня знакомить с герцогом. И самого герцога тоже увидела, всё так же лежащего и глядящего куда-то в сторону безжизненной расплавленной земли.
— А почему он такой, а? — Люба легла животом на столик и, потянувшись, тоже выглянула в окно.
— Какой «такой»?
— Ну-у-у-у… Лежит вот так… Всё время туда смотрит и смотрит.
— И давно уже, — подхватила я, рассматривая дракона.
— Мама говорит, он вину свою чувствует, — пояснил Оделис.
— Вину? Но в чём же он виноват, если это было… как его?..
— Стихийное бедствие, — подсказала я. — Тут же никто не может быть виноват.
— Не может, — согласился Оделис. — А он всё равно чувствует.
— Расскажи, — попpосила я.
ГЛАВА 19. ВУЛКАН
День двадцать шестой
— Понимаете, у его светлости особый дар, — Оделис отвернулся от окна и присел на край кровати, мы с Любой, не сговариваясь, устроились на другой, напротив. — Он может видеть недра и управлять ими.
— Недра? — переспросила Люба.
— То, что под землёй, — пояснил мальчик.
— То есть, то, откуда пришёл этот вулкан? — догадалась я. — А что это такое вообще? Вулкан этот? Откуда он взялся-то?
— Вулкан? — Оделис почесал затылок. — Как бы объяснить… Я, если честно, и сам не до конца понял, когда нам сэр Кcимено объяснял.
— А кто это? — спросила Люба.
— Учитель в нашей школе. Когда всё это случилось, — кивок в окно, — он нам и объяснил. Но я всё равно не очень понял, как такое возможно, но перескажу, что запомнил. В общем, наша земля не вся твёрдая, это только верхний слой, очень-очень толстый, а под ним земля раскалённая и поэтому жидкая.
— Я, кажется, поняла… Это как железо остывающее — сверху корочка уже твёрдая, а внизу жидкое, — сообразила я и пояснила: — У меня отец — кузнец, я часто у него в кузне бывала, всякое видела.
— Ага, сэр Ксимено как-то так и объяснял. И еще с прудом зимой сравнивал — снизу вода жидкая, сверху лёд, и этoт лёд холоднее воды. В общем, как-то так…
— Значит, под нами жидкая и раскалённая земля? — Люба с ужасом взглянула себе под ноги.
— Да, но не пугайся, — успокоил её Оделис. — Там слой твёрдый — толще, чем наша гора, сто раз поставленная сама на себя. И ещё сэр Ксимено сказал, что есть места, где это жидкое — он называл слово, но я забыл…
— Магма, — послышалось у меня из рукава.
— Тoчно! Она! — тут паренёк подозрительно прищурился: — Это кто из вас сейчас сказал?
— Я сказала, — откликнулась Фантя, выглядывая из моего рукава. — Визжать не будешь?
— Ух ты! Говорящая крыса! — восхитился Оделис. — Я никогда раньше фамильяров не видел. Ты откуда такая?
Пришлось рассказать ему и про Фантю, и про то, что у меня, похоже, ведьминская магия, только я не знаю, что это такое и как ею пользоваться.
— Это тебе с его светлостью обсудить нужно, чтoбы он тебе учителя нужногo нашёл, — вздохнул Оделис, вновь выглядывая в окно. — Вот очнётся, змеюке хвост прищемит — и с тобой разберётся. А пока живи, как жила, раз твоя магия себя никак не проявляет и жить не мешает. Успеешь еще разобраться. Я слышал, у людей маги дольше остальных живут. Меньше, чем драконы, конечно, но дольше тех, кто без магии вообще.
Вот это новость!
Я переглянулась с Любой, потом с Фантей — которая и так недавно узнала, что будет жить столько же, сколько и я, а теперь, оказывается, тоже еще дольше, чем обычные люди. Попыталась всё это осознать… и отмахнулась от этой мысли — позже обдумаю, наединe с собой.
— Ты про вулкан лучше рассказывай.
— Про вулкан… Ага… А о чём я говорил?
— О магме, — напомнила Фантя, забираясь на стол, чтобы тоже в окно поглядывать.
— Ага. В общем, в некоторых местах эта магма ближе, ну, то есть, слой твёрдой земли потоньше, ну… не сто гор, а… ну, пусть пятьдесят. И там эта магма иногда находит дырочку и выплёскивается наружу. Это и называется вулкан. Но сэр Ксимено сказал, что на нашем материке вообще такого нет, у нас везде больше ста гор в толщину, а есть на паре других материков такие места, где иногда вулканы бывают, но там никто не селится вообще, места и так полно.
— А здесь он откуда? — спросила Люба, тыча пальцем в окно.
— В том-то и дело! Не должно тут быть вулкана вообще! И мы жили себе, ни о чём не волнуясь. У нас, конечно, тоже иногда бывают стихийные бедствия — ливни такие, что потоп вызывают, или ураганы, например, или лесные пожары от молнии случаются. На одном из материков земля иногда трясётся. Но маги воды огня или воздуха вмешиваются, останавливают всё это, исправляют то, что испорчено. А вулкана мы не ждали. А он взорвался! Да ещё, как нарочно, и место выбрал, и время, словно специально.
— А какое время и место? — спросила я.
— Гора Цитриновых. В день помолвки второго дяди теперешнего герцога Каэтано и третьей правнучки старого герцога Флавио, — Оделис мотнул головой на остатки горы за окном. — Там собрались вместе обе главные ветви Сапфировых и Цитринoвых, и от других родов тоже были гости — родственники и друзья. Погибли все, кто находился в замке — слишком неожиданным был взрыв. Почти в каждом роду были потери, но страшнее всего — наши.
— Главные ветви сразу двух родов — под корень, — вспомнила Люба слова короля.
— Чудо, что наследники силы выжили, — подхватила Фантя. И спросила то, что я и сама собиралась: — А как они выжили.
— Судьба, — развёл руками Оделис. — Селестино в гимназии что-то натворил, его наказали, директор не отпустил. Сказал, если бы свадьба, а то всего лишь помолвка, не такой уж великий повод, чтобы наказание отменять.
— И этим спас ему жизнь, — осознала я.
— Ага. И род не потерял наследника силы, как это случилось с Бриллиантовыми.
— Ты про королевский род? — уточнила я.
— Ага! Это пока у короля сила первенца, у его старшего сына — тоже, а потом всё. Внучка первенцем была, свою силу если и передала кому — то в безмагическом мире. То есть, следующим королём будет её младший брат, второй в роду. Это, конечно, ещё не скоро будет, но король, который слабее своих подданных… Может, даже другой род королевским станет, — последнюю фразу он прошептал, оглядываясь на дверь.
— Может, нужно было не двенадцать девочек требовать, а первенца у принцессы забрать, да и всё, — высказалась фантя. — А чего? — развела она лапками, глядя на наши ошеломлённые лица. — Она бы других детей нарожала, в нашем мире без разницы, первый или пятый, магии всё равно нет. Зато не пришлось бы всех этих девушек сюда посылать.
— Здесь вообще ненужных, — подхватила я её мысль. — Только она б не отдала своё дитя.
— Да, не отдала бы! — согласился Оделис. — Драконицы за своих детёнышей порвут! Они их очень любят.
