Точка Бифуркации XIV (СИ) - Смит Дейлор

Принцесса на секунду опустила взгляд. Камень на её лбу померк. Затем она глубоко вдохнула и, следом же вздёрнув подбородок, с новым запалом в голосе произнесла:

— Прости меня, мой любимый Граз, но я вынуждена указать тебе на очевидное. Последние полгода всё активно шло к тому, что нас ждала самая кровопролитная война за последние несколько полных циклов! Война между братьями! Пока один не умрёт, а второй не подтвердит своё право на жизнь и титул! Сегодня всё изменилось, мой Граз! Сегодня вы будете соперничать, противостоять, конкурировать, но не биться насмерть. И уступить в данной битве брату не будет уроном чести и приговором.

Зэтала взяла мужа за руку, сжав его ладонь, мягко, но настойчиво.

— Ты обязательно победишь, — добавила она с уверенностью. — И планета станет нашей! Мои молитвы были услышаны!

Несколько секунд Граз не отвечал. Его взгляд скользил по её лицу, по изгибам плеч, по фигуре. Затем уголки его рта дрогнули, и в лице появилось то, что можно было назвать улыбкой.

— Мне досталась лучшая из жён, — произнёс Пеш Висхара тихо, но вполне искренно, и, протянув руку, медленно провёл пальцами по щеке супруги.

Абето хун — титул принцев крови и наследников престола.

Ато — господин.

Лиуль — «его величество», титул сыновей императора.

Фитаури — командующий авангардом или передовым разведывательным отрядом.

Амабет — одна из форм обращения к супруге принца крови.

Шака — военное звание командующего батальоном, сопоставим с майором.

Азмач — титул полководцев, сопоставим с полковником.

Глава 14

Портал привёл меня в полумрак подвального этажа одного из зданий, расположенного в восточной части Темногорска, в котором находилась наша лаборатория. Внутри последней, надо признаться, я бывал иной раз не реже чем в собственном кабинете. Впрочем, сегодня у нас случай особый.

Подвал, к слову, был техническим и, как правило, малопосещаемым. Однако именно здесь находилось то место, где было наиболее удобно располагать выход из межпространственного коридора, дабы не мешать работникам НИИ заниматься своими делами и не привлекать лишнего внимания людей.

Не оглядываясь по сторонам и не медля ни секунды, я приказал Кали тут же перетащить меня наверх, в надежде успеть на проведение ритуала, минуя лишние коридоры, но увы. К моему прибытию работа была сделана — Степан уже лежал в отключке, учёные-артефакторы суетились вокруг, наблюдая за приборами и состоянием участников, а сам Лев Платонович находился возле Пожарского, расслабляя ремни на груди и снимая повязку с глаз пленника.

Зал лаборатории был освещён с избытком: свет падал со всех сторон, отражаясь от кафельного пола и от металлических поверхностей столов, на которых стояли разные склянки.

Вновь оглядев Степана и с удовлетворением отметив, что тот хоть и был в отключке, но не выглядел при этом болезненно, я сфокусировал взгляд на Геннадии Семёновиче. Лицо князя было бледным, губы пересохшими, веки дрожали, ну а ниже шеи зрелище представлялось и вовсе не из приятных. И это несмотря на то, что находящиеся в готовности лаборанты и найденный мной для таких дел лекарь успели Пожарского перед ритуалом перевязать, да немного подлечить.

Я подошёл к одному из свободных столов и поставил на него куб с кристаллом внутри. Полупрозрачная оболочка мерцала, в её недрах едва заметно мерцал сиянием артефактный камень.

— Как всё прошло? — спросил я, специально чуть громче, чтобы перекрыть фоновый гул.

— Здравствуйте, Ваша Светлость! — Ларионов мгновенно повернулся на мой голос, поднимая взгляд от Пожарского. Лицо у него было несколько напряжённым, но голос при этом вполне спокойным. — Штатно. Только закончили, — тут же кивнул он, отвечая на поставленный вопрос, и следом перевёл взгляд на стол рядом со мной. — Это… ещё один артефакт⁈

— Да, Лев Платонович, — отмечая вспыхнувший интерес в глазах мужчины, произнёс я, следом кивком головы здороваясь сразу со всеми учёными, уставившимися сейчас на меня в приветствии. — Можете пока заняться им. Мне интересно, насколько эти камни схожи между собой. И напротив, чем различаются. Ну а я пока буду думать, где их разместить.

Мои пальцы скользнули по краю куба, а в следующий миг всё внимание резко сместилось в сторону Максима, который, завидев меня, отошёл от Степана и приблизился ко мне сбоку.

— Вижу, ты отлично справился. Только чего так долго-то? — бросил он негромко, очевидно по достоинству оценив принесённую мной добычу.

— Снизу без сюрприза не обошлось, — ответил я, мельком переглянувшись с другом. — Меня там ждали. Пришлось повозиться.

Аверин тут же недовольно цокнул языком, одновременно качнув головой:

— Чёрт… Так и знал, что нам надо было с тобой идти. Это могло и подождать, — кивком головы указывая на кресла посреди ритуального круга, добавил к своему жесту товарищ.

— Не могло, Максим. Посмотри, он того и гляди сейчас сдохнет, — пересекаясь на этот раз взглядом с Геннадием Семёновичем, промолвил я.

Пожарский же, будто в пику моим словам, едва заметив, что я смотрю в его сторону, как будто ожил. Лицо его дёрнулось, губы скривились, судя по всему из последних сил наливаясь гневом и злостью. И в этом взгляде было столько ярости, столько едкой, глубинной ненависти, что на миг мне показалось, будто он готов встать и броситься на меня с голыми руками.

— Тебя казнят, ирод! Ты… ты за это будешь гореть в аду!.. — сипло, с надрывом прорычал Пожарский, с трудом приподняв голову и исподлобья уставившись на меня. Голос резал слух, сорванный, будто каждое слово вытягивалось через боль.

— Вам нужно молиться, Геннадий Семёнович, чтобы я никогда в этом месте не оказался. Потому как в таком случае, первое что мне придёт в голову — это найти вас там и искалечить вновь, — без капли жалости во взгляде произнёс я, уставившись на старика. — Мой долг мести перед родом с вашей смертью будет уплачен. И не советую больше воскресать — в договор о мире с вашим домом вы не входите.

Он едва заметно шевельнул губами — то ли собираясь ответить, то ли проклясть, но я не дал ему этого шанса. Челюсти Пожарского сжались, не позволяя тому открыть рот, что меня сейчас более чем устраивало — время для разговоров давно закончилось.

В следующий миг я ментально попросил Бобу готовить портал в иной мир — князя ждала та же участь, что и его предшественников, исключений делать никто не собирался.

К слову, полностью делегировать эту задачу своим бесам я не стал — на этот раз было решено исполнить вынесенный приговор самостоятельно. Поэтому раздав напоследок все приказы и попросив перенести Стёпу в особняк к Маше, которая на этот раз уже была предупреждена и томилась в ожидании, я попросил Кали перенести меня вместе с пленником к портальной арке.

Спустя десять минут.

На склоне горы, где воздух пах разогретым камнем и морской солью, я сидел, глядя вниз — на пляж, гладкую воду и зелёные пальмы, уходящие далеко за спину. Солнце кроилось между облаками, оставляя золото на краях неба и осколки света на мокрых камнях.

— Я не знал тебя лично, отец, но очень надеюсь, что со смертью этого человека твоя душа упокоится.

Слова повисли в воздухе, не требуя ответа. Не было ни ветра, ни эха. Просто тишина и свет солнца, оставляющего длинные, неподвижные тени. Я чувствовал, как напряжение, копившееся в груди последние годы, медленно уходит. Не испаряется — нет. Но отпускает хватку.

Наблюдать за закатом с высоты этой горы вновь… было странно. Предельно смешанные эмоции: волнение, лёгкий страх, воодушевление, радость от того, что всё уже в прошлом, и волна обрывочных воспоминаний. Наверное ещё месяца не прошло как мне удалось отсюда выбраться.