Дракон терпеливо ждал своего гостя, и вскоре на траву перед ним опустилась крылатая женщина: на первый взгляд она могла показаться совсем молодой, ведь на идеальном лице не было ни единой морщинки или иного признака старости, но в глазах воительницы светился недюжинный ум и мудрость прожитых лет.
Воительница вонзила в землю золотистое копьё и сняла чешуйчатый шлем, опускаясь на колено.
— Здравствуй, Киринес. — негромко сказал дракон, изучая воительницу внимательным взглядом.
— Я здесь по вашему зову, господин. — опустила голову названная.
— Да, я давно не вызывал тебя… Как твои дела? — мягким, вкрадчивым тоном осведомилась огромная крылатая рептилия.
— Всё в порядке, господин. — бесстрастно ответила женщина. — Встречаются небольшие проблемы, но ничего такого, что стоило бы вашего внимания.
Дракон задумчиво повернул голову, смотря в сторону.
— Вот как.
Утверждение было риторическим и ответа не требовало. На некоторое время воцарилось молчание. А затем Алай вновь повернулся к подчинённой и придвинулся поближе.
— До меня доходили иные слухи, Киринес. — сузил зрачки дракон. — Например, о том, что ты вмешалась в человеческую войну. О том, что потеряла треть своей сотни. Слышала что-нибудь об этом?
Глаза крылатой воительницы расширились.
— Господин, я могу всё объясни…
— ПОЛУМИЛЛИОННАЯ АРМИЯ! — взревел Алай, перебивая голос Киринес. — ВМЕШАТЕЛЬСТВО В ПЕРВУЮ ВОЙНУ, ЗАТРАГИВАЮЩУЮ ВСЕХ ЛЮДЕЙ! И ПОСЛЕ ЭТОГО ТЫ Ещё СМЕЕШЬ ОПРАВДЫВАТЬСЯ?!? ПЕРЕДО МНОЙ?
— Это вторжение, я уверена…
— МОЛЧАТЬ!
Рёв дракона вызвал порыв ветра такой силы, заставивший алайсиагу с силой вцепиться в собственное копьё, чтобы не быть отброшенной в сторону.
— А теперь слушай меня внимательно. — выпрямил шею дракон, раскрывая крылья. — Ты нарушила закон о невмешательстве. Убила сотни тысяч человек. Изменила ход истории, возможно, одного из важнейших событий в истории людской расы. И что даже хуже всего этого… Ты не испытываешь ни малейшего раскаяния. Нет, я чувствую в тебе уверенность, что ты поступила правильно… И это хуже всего.
— Я не уверена, что этих существ ещё можно называть людьми. — хмуро ответила Киринес, не смея поднять глаз. — Магия, которой владел их лидер, крайне странная. От неё словно несёт запахом тлена и гнили… В нашем мире не встречается подобного!
Дракон гулко расхохотался, но в этом смехе слышалась горечь.
— Я слишком рано стал считать тебя мудрой, слишком рано назначил главной… — покачал головой Алай. — Тысячу лет назад, на заре людской расы, они владели лишь жалкими фокусами с помощью чистой силы, происходящей из их душ. По просьбе их Отца я научил тогда ещё оборванцев, полуголых пещерных шаманов владеть силой пламени. Они оказались достойными учениками, сохранили и приумножили мои знания. Овладели землёй, ветром, водой и даже светом, делая пример из первой открытой им стихии. Годами они совершенствовали своё ремесло, и боги благосклонно смотрели на то, как они растут, радуясь успехам своих детей.
Дракон тяжело вздохнул, опуская голову.
— Сила, которой владеет человек, что бросил тебе вызов — это смерть. Она всегда была и всегда будет частью любого мира, где присутствует жизнь. Это высший апогей разрушения и энтропии, антижизнь, квинтэссенция небытия.
Алай перевёл взгляд на горизонт и глаза дракона заволокло пеленой, словно он поддался воспоминаниям.
— Мы не учим другие расы, как управлять ей. Это опасное искусство… Да что там, собственно, даже среди драконов известны лишь основы, и известны они немногим. Но подобный тип энергии присутствует в мире сам по себе, правда, в небольших количествах. И раз он есть, рано или поздно должен был найтись разумный, что научился управлять им. Такова природа вещей…
— Я всё же думаю… — тряхнула головой Киринес.
Алай бросил взгляд на воительницу, заставляя ту замолкнуть.
— Но есть вещи, которые волнуют меня даже больше, чем возможное вмешательство. Историю не так-то просто свернуть с её колеи. — голос дракона стал опасно мягким. — Куда больше меня волнует твоё неповиновение.
— Вы сами всегда учили меня проявлять инициативу! — воскликнула воительница.
— До определённого предела. — спокойно парировал дракон. — Ты не думала, к чему могут привести твои действия? Вы были созданы, как наше оружие. И во времена, предшествующие вашему созданию, среди нас было немало дебатов на этот счёт. Разумное, живое оружие, обладающее свободной волей… Оно может быть опасным. Неконтролируемым. Но я настоял на своём, сказал, что сделаю вас верными и надёжными, сохранив все лучшие черты живого и свободного разума. Совет уступил мне тогда… Но похоже, я оказался не прав. Твои действия могут привести к тому, что будет принято решение о вашем уничтожении. Всех до единой. Потому что в деле защиты нашего мира не должно быть ошибок, потому что вы стали ненадёжны. Тебе понравился бы такой исход?
Воительница рухнула на колени, замотав головой.
— Нет… Только не так.
— Я всё ещё люблю вас, как своих творений. — грустно вздохнул дракон. — И сделаю всё, чтобы этого не произошло. Подниму все старые альянсы, все долги… Но ты будешь наказана. Это уже решено.
Киринес вскинула голову, поднимая глаза.
— Я готова. Это было моё решение и моя ответственность. Но…
Она была прекрасна в этот миг: решительная, сильная, смелая. Голубоватые волосы развевались от ветра, образуя прекрасный ореол силы вокруг идеального лица без единого изъяна. Но алайсиага не успела договорить: потому что в этот же миг дракон резко раскрыл пасть, и ревущий поток яростного пламени ударил в отступницу.
Она не сопротивлялась, уцепившись за своё копьё, сгорая в этом потоке. В нём сгорела кожа и волосы, сгорели крылья, даже само копьё расплавилось… Но если бы рядом был сторонний наблюдатель, он бы изрядно удивился: потому что в одно мгновение пламя дракона погасло, отнюдь не испепелив свою жертву дотла.
На выжженный участок травы упало обезображенное, обожжённое и слепое тело некогда прекрасной женщины с остовами рук. Невероятно искалеченное, но всё ещё живое…
— О нет, к твоему сожалению, ты не отделаешься лёгкой смертью. — пророкотал дракон.
Огромная рептилия шагнула вперёд, и когти его чудовищной ступни с хрустом стиснули изуродованное тело жертвы. Могло бы показаться, что он собирается убить или раздавить её, но это было не так: несмотря на нанесённые раны, тело всё ещё жило…
Создатель прекрасно знал пределы прочности своих творений.
Алай тяжело поднялся в воздух, унося с собой обожжённый, изломанный, но ещё живой кусок мяса, в который превратилось его творение.
