Счастливая жизнь для осиротевших носочков - Варей Мари

К тому времени, как я возвращаюсь в зал, все уже танцуют. Включая Джереми, которого окружили двоюродные сестры Сарании. Они танцуют, красиво двигая руками, отчего браслеты у них на запястьях сверкают и переливаются. Джереми явно чувствует себя не в своей тарелке, но изо всех сил пытается подражать их движениям. Это зрелище заставляет меня улыбнуться. Внезапно Саранья хватает меня за руку.

– Алиса! Куда ты запропастилась?!

– Делала ранголи.

Она закатывает глаза и тянет меня танцевать. Сопротивляюсь, но потом сдаюсь, наклоняюсь ее уху и, пытаясь перекричать музыку, спрашиваю:

– Ты пригласила Джереми?

– Конечно!

– Вы виделись после того, как мы ездили за покупками?

– Да, разок. У одного из моих подопечных был день рождения, нужно было отвезти его в «Комеди Франсез», а у меня больше нет знакомых с машиной! Джереми очень милый.

Не успеваю толком осмыслить услышанное – Саранья втягивает меня в безумный танец под индийский рэп, которому хором подпевают все гости. Старательно повторяю замысловатые движения, которые всем остальным удаются с небывалой легкостью. Дискошар озаряет разноцветные сари светлыми бликами. У меня такое ощущение, словно я попала в мюзикл. Смотрю на людей вокруг и поражаюсь радости, которую излучают их лица. Когда у меня в последний раз было это чувство легкости? А это желание танцевать?

– Джерем! – зовет Саранья и, похитив Джереми у своих двоюродных сестер, тащит его к нам. – Ты двигаешься неправильно! Сосредоточься!

– Из-за тебя я выпил лишнего, – стонет он. – У меня ноги заплетаются!

Саранья медленно показывает Джереми движения. Он наблюдает за ней с добродушно-насмешливой улыбкой, от которой у него в уголках глаз появились морщинки.

Через некоторое время музыка становится тише, начинает играть медленная песня. Удивленно смотрю на часы. Четыре утра. Праздничное возбуждение спадает, и я чувствую себя выжатой как лимон. Незаметно ускользаю, поднимаюсь в студию Сараньи и, переодевшись, оставляю аккуратно сложенное сари у нее на кровати. Беру свое пальто и возвращаюсь обратно в ресторан. Взглядом выискиваю Саранью в толпе, чтобы попрощаться. Она танцует с Джереми и не видит меня. Решаю не отвлекать их и выхожу на улицу. Холод кусает меня за горло, и я, дрожа, застегиваю пальто на все пуговицы. Потом достаю смартфон и вызываю «Убер». Машина приедет через тринадцать минут. Вздыхаю, и изо рта вырывается облачко белого пара. Если бы я знала, то заказала бы такси, когда была внутри, что позволило бы мне избежать лишней траты времени. Минуты текут мучительно медленно. Хлопает входная дверь, и ко мне присоединяется Джереми. Одну руку он засунул в карман куртки-авиатора, в другой держит мотоциклетный шлем.

– Алиса? Ты уезжаешь?

– Да, жду свой «Убер».

– Тебя подвезти? Я на мотоцикле.

– Конечно нет. Ты выпил, тебе нельзя за руль.

– Как скажешь, мамочка, – со смешком отзывается Джереми.

– Я серьезно! Это опасно. Поехали со мой на «Убере».

– Я ни за что не оставлю свой мотоцикл на улице на всю ночь.

Со вздохом смотрю на экран телефона. Машина приедет через три минуты.

– Где ты его припарковал?

– Через дорогу. Почему ты спрашиваешь?

Открываю приложение и отменяю заказ.

– Потому что я отвезу тебя домой.

– И на чем же? – спрашивает Джереми с весельем и удивлением.

– На мотоцикле, раз ты не хочешь оставлять его здесь.

Он растерянно смотрит на меня, а потом начинает тихонько смеяться.

– У тебя хоть права есть?

– Да, есть. Давай сюда ключи.

Протягиваю руку ладонью вверх. Джереми некоторое время колеблется, но потом послушно кладет на нее свои ключи. Прикосновение его пальцев, вызывает у меня дрожь, и я смущенно отдергиваю руку. Я бы предпочла, чтобы мы ненавидели друг друга…

– Ладно, босс, – говорит Джереми, – но ты наденешь шлем. И будешь осторожна! Напоминаю: судьба осиротевших носочков в моих руках, и если я сейчас погибну в аварии, то приложение никогда не выйдет…

С улыбкой сажусь на мотоцикл. Джереми садится позади.

Опускаю забрало шлема и завожу двигатель. Джереми берется руками за бак, чтобы не упасть, и мы трогаемся с места. Дороги пусты, размытые огни уличных фонарей со скоростью проносятся мимо, и я чувствую эйфорию. От усталости не осталось и следа, я больше не хочу домой. Мы едем по каналу Сен-Мартен, Джереми говорит, куда повернуть, но я не слушаю и теряюсь в лабиринте переулков.

Джереми наклоняется ко мне и кричит, пытаясь перекрыть звук двигателя:

– Что ж, ладно! Раз ты решила устроить экскурсию по Парижу, то на следующем перекрестке поверни налево. Так мы окажемся на набережной.

Последовав совету, выруливаю на набережную Сены. Без барж и лодок, тревожащих ее поверхность днем, освещенная огнями старинных уличных фонарей река кажется гладкой, как зеркало. Джереми указывает на Нотр-Дам, его розовый витраж и две освещенные башни, потом – на бывший королевский замок Консьержери и на мосты Пон-Неф и Пон-де-Арт. Я молча слушаю его серьезный голос, в котором звучит улыбка, и понимаю, что впервые вижу Париж без толпы туристов и угрюмых парижан. Дома в османском стиле, проспекты, обрамленные оградой из деревьев, старомодные желтые указатели, на которых зелеными буквами написано «Метрополитен», Эйфелева башня, величественно сверкающая в холодной ночи, освещенный купол Большого дворца… Этот Париж предназначен для влюбленных. Ветер рвет полы моего пальто, но я не чувствую холода. Я мчусь по пустынным улицам, чувствуя такую свободу, словно нахожусь на паруснике посреди океана. Но потом зеленый крест аптеки напоминает мне о времени, и я поворачиваюсь к своему спутнику:

– Прости за крюк, сейчас я отвезу тебя домой!

Под руководством Джереми я не без сожаления поворачиваю в сторону Девятого округа и останавливаюсь перед нужным зданием.

– В городе максимально допустимая скорость – пятьдесят километров в час, а не сто двадцать, – с улыбкой замечает Джереми, слезая с мотоцикла.

Хихикнув, снимаю шлем и встряхиваю волосами. Красивые локоны, которые накрутили сестры Сараньи, уже наверняка потеряли свой вид. Джереми внимательно смотрит мне в глаза.

– Итак, ты предложила отвезти меня домой и устроила мне романтическую прогулку по набережной Сены. Похоже, сейчас самое время предложить тебе подняться ко мне и пропустить по стаканчику…

Кладу ключи от мотоцикла в шлем и отдаю ему.

– Но я не пью, а ты слишком хорошо воспитан, чтобы звать к себе коллег посреди ночи… и ко всему прочему, живешь на шестом этаже, а лифт в доме сломан. Поэтому я закажу «Убер», а ты ляжешь спать после того, как выпьешь три больших стакана воды. Завтра ты скажешь мне «спасибо».

– Лифт отремонтировали, и я всегда могу предложить тебе дегазированную бутылку «Перье», которая стоит у меня в холодильнике. Или стаканчик чистейшей водопроводной воды.

– Как заманчиво.

– И к твоему сведению, я далеко не такой воспитанный, каким кажусь.

Джереми больше не шутит. Он немигающе смотрит на меня потемневшими глазами. На мгновение теряю дар речи, понимая, что он всерьез предлагает мне подняться к нему в квартиру. Похоже, он не такой замкнутый и нелюдимый, каким кажется. А может, это в нем говорит алкоголь…

– Ты сейчас серьезно?

Я забылась, расслабилась, позволила ему поверить, что я – нормальная девушка и готова провести с ним ночь просто потому, что он мне нравится. Мне не следовало это делать. Я потеряла бдительность.

– У нас уже был этот разговор, – отвечает Джереми. – Когда я что-то говорю, то всегда отвечаю за свои слова.

– А Саранья?

Он поднимает бровь, удивленный вопросом.

– Саранья – чудесная девушка, но если бы у нее были на меня виды, то она бы не просила у меня советы по отношениям. Более того, сегодня она официально объявила меня своим «специалистом по свиданиям». Кстати, она уже три недели встречается с ландшафтным дизайнером, который пишет ей стихи в соцсетях…

Поэт-дизайнер… Саранья рассказывала мне о нем, но я не знала, что их отношения длятся уже так долго.