Баллада о нефритовой кости. Книга 1 - Юэ Цан

– А где гвардейцы, что должны идти впереди? Не их ли дело расчищать дорогу?

В это время воины, посланные на разведку, уже примчались обратно и, спрыгнув с лошадей, пали ниц:

– Госпожа, повозка впереди была перегружена. Возница пытался уйти с дороги, но слишком резко потянул поводья, из-за чего телега перевернулась прямо посреди тракта. Мы приказали им немедленно убрать товар и расчистить путь!

Чжу Янь нахмурилась. Она снова почти вспылила, но вдруг почувствовала некоторые угрызения совести: обозы шли по главному тракту в удобном темпе, без толкотни и ругани, пока ее люди не стали носиться взад-вперед, освобождая дорогу. Если бы не они, этого происшествия бы не случилось. То, что повозка перевернулась – уже большое невезение, а если еще и накричать на возницу, вряд ли это улучшит ситуацию.

Когда эти мысли пришли ей в голову, гнев в сердце Чжу Янь вдруг погас, и она флегматично махнула рукой:

– Довольно! Забудьте об этом! Идите и скажите тем купцам, что мы возместим все убытки. Прикажи им побыстрее расчистить путь!

– Слушаюсь, – один из гвардейцев встал и поклонился. – Великодушие княжны не знает границ!

Чжу Янь свирепо зыркнула на повозку впереди и откинулась назад, задернув занавеску.

– Княжна, не стоит браниться и ругать своих слуг прилюдно, – няня Шэн сложила носовой платок и склонилась над воспитанницей, тщательно оттирая остатки пастилы с ее лица и волос. – Вы так громко кричали, да еще и вознице от вас досталось. А что, если бы увидел кто-то из других удельных княжеств? Наш клан Чи подняли бы на смех!

– Пусть смеются, меня это не волнует! К тому же какое им дело? Я не принадлежу их клану и не нуждаюсь в их контроле, – Чжу Янь фыркнула, но замолчала с твердым намерением избежать препирательств.

Прошло довольно много времени, но повозка так и не сдвинулась с места.

– В чем дело?

Чжу Янь снова вспылила, посчитав, что она и так уже долго сдерживается. Подскочив, она снова высунулась наружу и свирепо заорала:

– Почему мы не двигаемся? Перед нами ведь не Бездна туманных глубин! Неужели так трудно расчистить дорогу?

Возничий поспешно ответил:

– Княжна, умоляю, не гневайтесь! Тракт впереди еще недостаточно расчищен, чтобы мы могли проехать.

– Что еще? Разве вы не сказали им, что мы возместим все расходы? Почему же они так копошатся!

Вне себя от злости, Чжу Янь толкнула дверь и спрыгнула на землю. Закатав рукава, она устремилась к перевернувшейся повозке.

– Они что, хотят своей медлительностью выманить у меня больше денег? Желаю посмотреть на этих отчаянных смельчаков!

– Ах, княжна! Не ходите туда! – кричала няня Шэн, но Чжу Янь не послушала.

Еще не дойдя до опрокинувшейся телеги, она услышала непонятный шум и гомон. Толпа окружила место, где был разбросан товар. Люди теснились и плотно поджимали друг друга с боков. В самой середине толпы кто-то грязно и громко ругался. Прислушавшись, Чжу Янь уловила резкий свист хлыста.

И что там происходит? Кто-то бьет человека прямо посреди дороги? Сгорая от ярости, княжна выхватила из рук возницы плеть и щелкнула ей, разгоняя толпу. Люди расступились, и Чжу Янь прошла вперед, желая увидеть, что же случилось. До ее слуха донеслась громкая брань:

– Быстрее! Уберите этого щенка, он загораживает путь! Расчистка дороги снова затянется на четверть часа, княжна будет в ярости! Да и кто бы вынес такое? И после этого ты все еще рассчитываешь заниматься торговлей в Западной пустоши?

Людское море задрожало и выплюнуло двух здоровенных мужчин, похоже охранников каравана. Ругаясь, они наклонились над кем-то, по-видимому, желая стащить его с дороги:

– Сукин сын, тебе же сказали побыстрее убраться отсюда! Оглох? И что ты вцепился в этот кувшин?

Один из громил потянул глиняный сосуд на себя, пытаясь вырвать его из чьих-то рук и разбить, но вдруг истошно завизжал, выпрямляясь. Когда он отступил на шаг, все увидели, что он прижимает руки к животу, из которого фонтаном брызжет кровь!

– А-а-а! – дружно выдохнула толпа. – Убийство! Его убили!

Второй охранник, видевший, как товарища пырнули ножом, взревел и, вытянув меч, ринулся вперед:

– Ах ты ублюдок! Да как ты осмелился напасть на человека?! Я разрежу тебя на куски и скормлю собакам!

Острое лезвие сверкнуло в солнечном свете и устремилось прямо в голову тому, кто лежал на земле. Но прежде чем клинок вошел в человеческую плоть, чтобы напиться крови, раздался резкий свист, в воздухе пронеслась черная тень, и что-то обвило руку громилы, не позволив мечу достигнуть намеченной цели.

– Кто смеет средь бела дня убивать людей на улице? – раздался звонкий оклик. – Решил нарушить императорский указ?

Все синхронно повернулись на голос. Молодая девушка в красных одеждах сжимала рукоять плети. Змеиное тело кнута вытянулось в струнку, вгрызаясь в запястье второго охранника. Девушке было лет семнадцать-восемнадцать. Она стояла, уперев руки в боки, сердитая и властная. Разглядев узор клана Чи на подоле ее одежды, люди задохнулись от страха и как один пали ниц:

– Княжна… княжна удостоила нас своим появлением!

– Все проваливайте отсюда, – холодно фыркнула Чжу Янь и, опустив плеть, посмотрела на того, кто лежал прямо на куче разбросанного товара. Им оказался ребенок шести-семи лет с затравленным взглядом.

– Ваше Высочество, именно этот щенок встал у вас на пути, – гневно сказал гвардеец, поспешно приближаясь и указывая на ребенка. – Дерзкий змееныш еще осмелился ударить ножом человека!

– Ударить ножом? – Чжу Янь нахмурилась. – Насмерть?

Гвардеец отбежал, чтобы все разузнать, и, вернувшись, доложил:

– К счастью, у мелкого гаденыша слабые руки и низкий рост. Нож вошел в нижнюю часть живота неглубоко.

– Не насмерть? Ну и славно. Дайте охраннику десять золотых чжу, пусть залечит свои раны! – Чжу Янь махнула рукой и с облегчением вздохнула. – К тому же тот урод тоже виновен – поднял руку на ребенка! Он это заслужил!

«Но разве не вы сами приказали очистить дорогу?» – читалось в глазах гвардейца, который молча смотрел на княжну.

Чжу Янь опустила взгляд, присматриваясь к ребенку. Холодная усмешка блуждала на ее губах.

– Столь юный, а уже осмелился на убийство? Для этого нужна немалая смелость!

Ребенок сидел на земле. Он был такой худой и грязный, что нельзя было понять, мальчик это или девочка. Ребенок смотрел на княжну пронзительным взглядом, продолжая сжимать в руке окровавленный кинжал, словно загнанный отчаянный зверек. Его щиколотки, стянутые железными кольцами от кандалов, сочились кровью. Крошечные ручки крепко обнимали завернутый в тряпки большой сосуд для вина. Похоже, он израсходовал все силы, чтобы перенести его, но так и не смог этого сделать.

– Эй! – вдруг воскликнула Чжу Янь. – Это ты?

В бирюзовых глазах ребенка будто вспыхнула искра узнавания, но через мгновение он просто равнодушно отвернулся. Ни на кого не обращая внимания, он встал и, напрягая последние силы, потащил кувшин к обочине дороги.

– Эй, ты! – Чжу Янь опешила, но быстро поняла: она ведь стерла ему память в тот день, перед тем как уйти. Неудивительно, что он не помнит, кто она такая.

И почему она снова встретила этого щенка? Он преследует ее, словно призрак!

Чжу Янь пробурчала что-то себе под нос, глядя в спину ребенку. Но стоило ему отойти на один чи, как раздался громкий треск, и кувшин в его руках вдруг разлетелся на куски! Видимо, когда повозка перевернулась, сосуд для вина ударился о землю и треснул, а сейчас, когда ребенок попытался его передвинуть, керамика разлетелась на множество осколков.

Прошло мгновение, прежде чем люди осознали, что они видят. И тогда они вскрикнули в унисон и в ужасе отступили на шаг: внутри лопнувшего кувшина оказалось человеческое тело, лишенное конечностей. Изуродованный, покрытый шрамами и рубцами, изрезанный вдоль и поперек, едва шевелящийся жуткий кусок мяса, едва ли похожий на живого человека. Он вывалился из треснувшего сосуда и покатился по земле, не в силах остановиться, разрывая тряпки, которыми был обмотан кувшин.