Бояринъ из куна-чакры 2 (СИ) - Журавлев Владимир А.

— Спокойно, капитан, — лениво сказал полковник. — Спокойно. Зубками-то не скрипи на целого полковника. Личный состав надо дрючить. Дрю-чить! Без этого нет службы.

Капитан прекрасно понимал, что дрючат сейчас именно его. Это его подчиненного дергают и отвлекают от дороги, проверяют капитана на выдержку.

— А это что? Да ты посмотри, куда я показываю!

— Пожарозащита это, господин полковник, — вздохнул капитан. — Ткнете, и захлебнемся в пене.

— М-да? Надо бы проверить… А это? Эй, водятел, тебя спрашиваю!

— Колонне принять к обочине, прекратить движение, — решился капитан.

— Устали? Ну, отдохните, отдохните… под свою ответственность.

Полковник глядел нагло и прямо. Капитан угрюмо смотрел на боевой планшет.

— Приказываю продолжить движение, — с улыбочкой сказал полковник.

Машина дрогнула, вывернула на асфальт и начала набирать скорость.

— А это что?

Капитан понял, что путь к Старому Донцу ему покажется вечностью. Потом, как это не раз бывало в училище, отключился от мыслей и просто следил за дорогой. А настырный спецназовец пусть будет головной болью водителя. А то действительно осмелел, даже возражает иногда.

Пригороды Старого Донца показались через полчаса, и капитан почувствовал облегчение. Ничего страшного, пережил ад училища, переживет и полковника. Уж такая она, служба.

— Ладно, повеселились, и хватит! — деловито сказал полковник. — Капитан, пересядь, машинку я у тебя забираю. У нас свои цели, у тебя свои. Давай быстрее.

Капитан открыл рот, чтоб напомнить, что боевой планшет управления операцией подключен именно к этому борту — и не решился. Ну его к черту, этого полковника. Он старший, ему виднее. Поэтому молча кивнул, выпрыгнул из броневика и перебежал к головной машине. А штабной броневик рыкнул и свернул на объездную. Путь ему — к одному неприметному зданию, набитому секретной и совершенно секретной аппаратурой. И еще один броневик с диверсантами пристроился следом — этим громить гнездо Збарских с тылу. Ну а основной бронегруппе задание простое. Броней погреметь, пушками поводить — короче, нагнать жути, чтоб остальным неповадно было. Три четверти мощи империи заключаются в страхе подданных, и этот страх надо поддерживать на должном уровне в том числе силами ликвидаторов — хотя и другие средства есть.

— Продолжаем движение! — сказал капитан, устроившись за спиной водителя.

Колонна дрогнула и мощно покатилась в город по широченному Зеленому проспекту, на удивление пустому, несмотря на рабочий день.

— Что говорит разведка? — спросил командир первого взвода.

— Ты у меня спрашиваешь? — немедленно окрысился капитан. — Я где сижу — в штабном броневике⁈

Лейтенант невнятно выругался и отстал. А капитан подумал и включил тактическую рацию. Без местных ретрансляторов пользы от нее немного в условиях городской застройки, но вдруг звезды сойдутся удачно?

Тут-то оно и началось. То, чего никто не ожидал. Ведь они — ликвидаторы империи, кто рискнет против них⁈ Однако кто-то рискнул. И ведь что самое поганое: связь через рацию установилась замечательная, идеальная, шанс один на миллион — а толку⁈

Сначала подал голос полковник, он по объездной добрался до секретного объекта быстро.

— Вот это ножки! Дайте две! — хохотнул командир диверсантов и выразительно присвистнул. А на вопрос капитана, как это понимать, ответил неожиданно охотно:

— Да стоит тут одна. Ноги от подмышек, и сама из себя конфетка! Так бы и смотрел бы на нее б, га-га-га!

— Так это же… — охнул капитан.

— Знаю, — лениво перебил полковник. — Я все знаю. Не учи папу жить.

А потом рация вдруг хрюкнула, и полковник из эфира пропал. И вся его лихая шайка тоже. И события понеслись вскачь.

Жестокий удар сотряс броневик, и капитан с ужасом увидел, как покатилось вперед огромное армированное колесо. А броневик со скрежетом просел и накренился. В десантном отделении раздались удары, вопли и маты.

Капитан среагировал почти мгновенно, если и отстал от лейтенанта, то на долю секунды, не более.

— Атакованы, борт подбит, отходим! — заорали они на два голоса. И тут же ответно в эфире заметались доклады разведчиков:

— Магическая атака! Несем потери, отходим!

Если бы капитана не дрючили жестоко в училище, если б не строили во все время службы, если б этот наглый полковник не сидел весь рейд за спиной — он бы, возможно, сообразил, что атака какая-то странная, что не стоят поперек проспекта грозной линией маги, что проспект вообще пустынен… но его учили втягивать голову и научили. Так что дальше все случилось с неизбежностью прихода зимы в Сибири.

Бойцы дружно посыпались наружу. Капитан увидел, как лейтенант торопливо изготавливает для стрельбы огнеметный комплекс, выдохнул «идиот!», распахнул дверь, выпал на асфальт и в три переката оказался за кормой броневика. Где вскочил на ноги и бешено замахал руками, показывая водителям, чтоб разворачивались и валили к любой матери, лишь бы с открытого проспекта! Но бойцы уже и сами осознали уязвимость собственного положения и теперь лихорадочно крутили рули, по широкому радиусу разворачивая громоздкие машины. Спецназовцы из подбитого броневика с разгону прыгали на броню, вцеплялись в транспортные скобы и тут же открывали плотный заградительный огонь.

— Идиоты, не в меня же! — взвыл капитан, активировал слабенький воздушный щит, пригнулся и бросился следом за отступающей колонной.

За спиной у него бумкнуло, и мимо пролетел лейтенант с обломком огнемета в руках. Капитан чуть не поседел от страха, пригнулся еще сильнее — и отчаянным рывком обогнал крайний броневик! А там ему протянули руки бойцы и рывком задернули на броню. И капитан повеселел — живем, ребята!

Потом было суматошное неорганизованное отступление. Бронегруппа потеряла еще одну машину, на запредельном мастерстве водителей скатилась по крутому откосу виадука и вломилась в дачный массив.

— Занять круговую оборону! — прокричал капитан. — Командирам подразделений — доложить о потерях!

Заняли, посчитались… но доложить не успели. Вокруг отряда стальной хваткой словно сжались невидимые клещи. То одна, то другая позиция вспыхивала мгновенными сообщениями об атаке… и замолкала. Остервеневший капитан сам прыгнул в кресло наводчика спаренной скорострельной пушки, сумел-таки высмотреть неясное движение в кустах, с матерным воплем начал стрелять… и чуть не ослеп и фактически оглох, несмотря на активные наушники. Снаряды пушки начали рваться прямо перед лобовым экраном броневика! Словно кто-то невообразимо могущественный накрыл невидимым стаканом смешную букашку и теперь с любопытством наблюдает, как она будет выкарабкиваться.

Больше стрелять капитан не рискнул. По рации он скомандовал отход — и, слава богу, его услышали. А может, и не услышали, сами догадались…

Они вырвались из окружения, проломились сквозь дачный массив напрямую — чтоб снова попасть в окружение у берега Мечи. Рискнули, на водометах преодолели реку, потеряли еще машину на крутом подъеме — и вырвались!

В чистом поле у трассы капитан почувствовал себя в относительной безопасности и скомандовал прекратить движение. Квадрат расстояния, намертво вколоченный в память, гарантировал отсутствие магической угрозы. На два километра даже магистр Огня способен лишь нежно погладить по щеке — а крупнокалиберные пулеметы достают дальше! И уж они не гладят!

Броневики с рычанием заняли круговую оборону… и наступила оглушительная тишина.

— Провести перекличку! — хрипло выдохнул капитан. — Проверить боезапас! Командирам подразделений — доложить! Твою ж мать…

Он стянул шлем и откинулся в командирском кресле. Жив. Главное — жив. А полковник, гнида, скорее всего, нет. Вроде мелочь, но как приятно!

Потихоньку начали подходить командира отделений и спецгрупп с докладами. Капитан слушал и все светлел лицом. Три машины из полутора десятков потеряны, боезапас расстрелян практически в ноль — но личный состав в основном уцелел! Вырвались, вытащили раненых, всех подобрали! Оружие не утеряно, не брошено! Живем, уже живем! А за два броневика пусть полковник отвечает.