Кодекс Императора III (СИ) - Молотов Виктор

— Я пришел для того, чтобы поговорить с вами о неподчинении восточной части, — продолжаю я разговор с генералом.

— О неподчинении? — деланно удивился Константин Валентинович. — Мы подчиняемся империи!

— Тогда почему не явились ни на одну назначенную вам встречу? — строгим тоном спросил я. — Например, на ту, что была назначена позавчера.

— Нужно было ехать на военной технике, чтобы продемонстрировать вам, в каком она ужасном состоянии… Но у нас закончилось топливо. Новая поставка не успела прийти.

— Понятно… Мы и дальше будем вести пустые разговоры, которые ни к чему не приведут? — сразу догадался я.

— Почему, Дмитрий Алексеевич? Мы вполне можем договориться, просто сейчас империя в тяжелом состоянии. Давайте лучше повторим этот разговор через пару месяцев. Я постараюсь привести часть в порядок. А чтобы это получилось, необходимо увеличить бюджет, который выделяется нашей части, в двенадцать раз.

Константин Валентинович говорил уверенно. Будь на моем месте Григорий, точно бы поверил, что восточная армия в настолько плачевном состоянии, раз ей требуется столько средств!

— Интересно, — хмыкаю я. — Зачем полностью боеспособной части такой бюджет? Насколько мне известно — у вас ангары забиты новой техникой, да и с поставками топлива нет никаких проблем. Разве что в вашей части кто-то не сливает его налево.

— Что вы! У нас с этим все строго, ничего просто так не пропадает. Вы наверно слишком далеки от военного дела… Мне тяжело с вами говорить, Дмитрий Алексеевич. Может, будет проще, если вы отправите на переговоры военного советника?

— Увы, но в империи нет такого, — пожимаю плечами.

— Как нет? — лицо Константина Валентиновича вытягивается от удивления.

— Вот так вышло, — легко отвечаю я.

— А где Григорьев? Я же вчера с ним ви…

— Вы вчера с ним плохо себя чувствовали? — перебиваю я, напомнив Уварову его вчерашнее оправдание — почему он не явился во дворец.

— Не совсем, — замялся он. — Мы говорили по телефону.

— Григорьев в тюрьме. Он задержан за все свои преступления против империи.

Причем задержать этого столь сильного Одаренного было не так-то просто. Пришлось подключить Кутузова со всей его гвардией.

— За какие такие преступления? — Константин Валентинович искренне делает вид, что он ничего не понимает.

— Понимаете, коррупцию надо искоренять.

— Понимаю, — кивает генерал. — Прошу прощения, Ваше Императорское Величество, но я сегодня очень устал, и хотел бы отправиться отдохнуть. Еще не отошел от вчерашнего недуга. Поэтому если вы разрешите, я откланяюсь.

— Ясно, что мы с вами не сможем договориться, — повторяюсь я. — А потому давайте на чистоту, Константин Валентинович. Мне известно кого вы поддерживаете и кого собираетесь поддержать. Вот и скажите, есть ли возможность, что вы будете верны своему делу и своей империи, согласно клятве, которую вы принесли? А она подразумевает ваше прямое подчинение императору.

— Могу быть с вами откровенен? — нахмурился Константин Валентинович и откинулся на спинку дивана.

— Раз вы будете откровенны, то своей стороны могу обещать, что за ваши слова проблем не последует.

За слова, а не за действия.

— Я верен Российской империи целиком и полностью, никогда ее не предавал и не собираюсь этого делать. Но есть один нюанс. Сегодня на троне сидит один император, завтра — другой, через неделю — третий. А сама империя как стояла, так и будет стоять, ей я и остаюсь верен. А человека, кому отдам свою верность, я могу выбрать и сам, — серьезным тоном объяснил Константин Валентинович.

— Алина, — оборачиваюсь к служанке, и она понимает меня без слов.

Достает из тени знакомый кейс и протягивает его мне.

Я открываю его, но содержимое не вызвало у графа Уварова никаких эмоций.

— Здесь десять алхимических микстур, таких вы больше нигде не найдете, — начинаю объяснять я. — Это разработка моего тайного отдела.

— И что? — хмыкает Константин Валентинович.

— Это целебные микстуры, но как они сделаны, знаю лишь я и работники моего отдела. А если еще кто-то попытается создать подобное, то будет казнен. Скажем так, их производство связано со смертью людей.

— Теперь вы при мне еще и в преступлениях признаетесь, — усмехается Константин Валентинович.

— Иногда подобное приемлемо во благо Российской империи. Когда владелец целительского дара был откровенно плохим человеком и оставлял за собой только шлейф из крови, а его жизнь может спасти другую — чистую и светлую, то почему бы не пойти на такое? Или вы не согласны с моим подходом? Кстати, к чему это я, — я сделал вид, что кое-что вспомнил и достал из сумки Кодекс Первого Императора, который принес с собой.

Завидев его, Константин Валентинович выпучил глаза. В этот раз он не смог скрыть своего удивления.

Я положил руку на обложку Кодекса и ровным тоном произнес:

— Я, Романов Дмитрий Алексеевич, клянусь своей душой и даром, что эти микстуры полностью излечат недуг вашего сына и поставят его на ноги.

Книга загорелась белым светом, принимая мою клятву. А Константин Валентинович продолжал наблюдать за мной удивленным взглядом.

— Даже больше скажу, эти микстуры разрабатывались специально под вашего сына. И вы получите их. Взамен на верность, — закончил я и закрыл кейс.

Константин Валентинович напрягся и наклонился вперед. На его лице читалась нерешительность.

— Они правда ему помогут? — тихо уточнил он.

— Несомненно, — киваю я.

Генерал поднял свой взгляд и пристально посмотрел мне прямо в глаза.

— Вы просто решили купить мою верность, — ухмыляется он.

— Да, можно это и так назвать, — улыбаюсь я. — Но на самом деле я лишь хотел дать вам повод, чтобы быть верным.

— Вы знаете, какой у меня ранг?

— Абсолют, — сразу отвечаю я.

— А знаете, что ради своей семьи я готов на многое? Думаю, вы понимаете, что я могу забрать этот кейс силой, — тяжелым тоном сказал Константин Валентинович.

Вид у него был такой, словно он продолжать перебирать в голове варианты, и никак не мог выделить один… верный.

— Попробовать можете, — спокойно говорю я. — А вот получится у вас это или нет — совсем другой вопрос. Если нет, то это будет считаться очень неприятным инцидентом, ведь на императора российской империи напали прямо в вашем доме. И преступниками будут считаться все, кто тут находится, — так я намекнул, что пострадает и семья. — А как вы думаете, пришел бы я сюда, если бы не был уверен в своей безопасности и знал, что могу пострадать?

— Значит, мое имение окружено, — делает вывод Константин Валентинович.

— Нет, главная боевая единица уже находится в вашем имении, — слегка улыбаюсь я.

Константин Валентинович осмотрелся, явно думая об убийце. Забавно, но его взгляд даже не зацепился за Алину, которая этой боевой единицей и была. И его даже не смутило, что кейс она достала из тени — а это уже говорило о многом, ведь она показала свой дар.

— Жду вашего ответа, — настойчивее продолжил я.

Мы и так потратили много времени в этом имении, пока ждали генерала Уварова, и я не хочу задерживаться здесь до самого утра.

Константин Валентинович ответил через долгую минуту раздумий:

— А знаете… я вам не верю и не собираюсь играть в ваши игры. Выметайтесь из моего дома, Ваше Императорское Величество.

— Жаль, — изображаю печальный вздох. — Мое предложение единоразовое, и завтра оно уже действовать не будет, на случай, если вы передумаете, — предупреждаю я.

— Не передумаю, вот вам мое слово! — в голосе Константина Валентиновича чувствовалась ярость.

Стоило ему это сказать, как дверь гостиной распахнулась, и к нам вошла красивая женщина в бордовом длинном платье. На вид ей было не больше тридцати, хотя я понимал — на самом деле она куда старше.

Она шла легко, чуть ли не паря над землей. Приблизилась к нам и уверенным тоном спросила:

— Ваше Императорское Величество, разрешите обратиться?