Я спереди! (ЛП) - Секстон Мари

- Ты, правда, думаешь, что он сделает это на этот раз? – спросил я.

- Да, - Дмитрий улыбнулся мне. - И тогда останемся только мы с тобой, братан. Ты готов к этому?

Я не смог удержаться от ответной улыбки.

- Я всегда был готов к этому.

Елена, Дмитрий и я с минуту сидели молча, погруженные в свои мысли, наблюдая, как дети пытаются играть в волейбол. Я был почти уверен, что они еще не добились настоящего волейбола, но им было весело.

В конце концов, когда мне надоело жариться на горном солнце, я забрел в гостиную, где мой отец сидел и смотрел футбол с несколькими моими двоюродными братьями и сестрами. Я втиснулся на один из диванов между Хулио, который мне всегда нравился, и Мейсоном, одним из моих двоюродных братьев, который учился в старшей школе.

- Ди поговорил с тобой? - спросил мой отец, не отрывая взгляда от игры, в которой «Рейдерс» проигрывали хозяевам поля.

- Поговорил.

И на этом все. Это был главный разговор. Больше ничего не было сказано. Для моего отца это действительно было хорошим общением.

Только в перерыве все заговорили о чем-то другом, кроме футбола. На этот раз не о моем отце, а о моем двоюродном брате Джуниоре, который много чего говорил, но у которого редко хватало смелости отстаивать это, когда дело доходило до драки.

- Привет, Доминик, - сказал он, наклоняясь вперед с радостной улыбкой, от которой у меня внутри все сжалось. Ничто из того, что делало Джуниора таким счастливым, не могло быть хорошим. - Мы видели, как ты выходил из дома этих педиков.

Мое сердце забилось быстрее, но почему-то казалось, что оно бьется слишком сильно и громко.

- Что?

- Я был у Трэвиса дома. Он живет через дорогу от них, ты же знаешь.

Я не знал, что его лучший друг Трэвис живет так близко от Зака и Анджело. Если бы я знал, то был бы осторожнее. Я бы все равно забрал Ламара, но уж точно не позволил бы ему поцеловать меня на крыльце.

Джуниор и Трэвис видели поцелуй?

Нутром чую, что нет. Если бы Джуниор увидел что-то настолько компрометирующее, он бы не смог сохранить это в тайне. Он бы устроил отличное представление, поиздевавшись надо мной. Он, конечно, не стал бы оказывать мне любезность и спрашивать об этом.

- Я забирал клиента, - сказал я как можно небрежнее.

- Надеюсь, что на этом все и закончилось, - сказал Джуниор. - Надеюсь, ты не тусуешься с этими любителями сладкой помадки.

- Его машина была готова к тому, чтобы забрать ее из гаража. Вот и все.

- Тогда почему ты был не на бесплатном автобусе?

- А тебе-то какое дело? - к моему удивлению, спросил Хулио. - Ты думаешь, у Дома появятся гейские вши, просто подойди он к их входной двери?

- Может быть.

Хулио с отвращением покачал головой.

- Ты идиот.

У Джуниора дернулся мускул под правым глазом, но он не был настолько храбр, чтобы рискнуть вступить в физическую конфронтацию с Хулио.

- Ты что, питаешь слабость к мальчикам-геям, Хулио?

- Просто я не такой гомофоб, как ты. В чем, черт возьми, твоя проблема? Что тебе вообще педики сделали?

Глаза Джуниора расширились от удивления.

- Ты что, шутишь? - сказал он, оглядывая комнату, как будто это была шутка. Я не осмелился посмотреть, кто еще смеется. - Кроме того, что они кучка извращенцев?

- То, что они геи, не делает их извращенцами.

- Ну, это не совсем нормально, не так ли?

- Насколько я понимаю, - добавил другой двоюродный брат, Бернард, с противоположной стороны комнаты, - чем больше сигарет, тем лучше.

- Что? - Спросил Джуниор, поворачиваясь к нему.

Бернард добродушно пожал плечами.

- Это значит, что у нас будет больше цыпочек, верно?

Его сестра, сидевшая рядом с ним, сильно толкнула его локтем в грудь.

- Ты свинья.

- Что? Я здесь самый непредубежденный!

- Да, ты защищаешь геев, но мы, женщины, все еще «цыпочки».

- Что в этом плохого?

- Мне нравятся эти парни, - сказал Хулио, как будто разговор был окончен. Он откинулся на спинку стула, словно желая доказать, что не настроен на конфронтацию, хотя это было очевидно. - Ты когда-нибудь был в их магазине? - спросил он Джуниора. - Они классные, чувак.

- Как и двое других, - сказал Фрэнк, впервые присоединяясь к разговору. - Джаред Томас и тот полицейский, с которым он живет.

- О, да, - усмехнулся Джуниор. - Я забыл. Ты как-то был на вечеринке у них дома.

Фрэнк пожал плечами.

- Моя жена дружит со свояченицей Джареда, вот мы и заглянули. И что?

- Мистер Томас - лучший учитель, который у нас есть, - тихо сказал Мейсон справа от меня. Все повернулись, чтобы посмотреть на него, и он еще ниже вжался в спинку стула, но, тем не менее, мое сердце наполнилось радостью от его смелости. - Я собираюсь сдать у него зачет в колледже по физике на «отлично».

Мой отец фыркнул от отвращения.

- Вот что меня бесит, - сказал он, указывая на Мейсона. - Мне все равно, что такие, как он, делают в своих домах, но им нечего делать рядом с детьми! Вот почему ни один из моих мальчиков не играл в группе. Я не собирался давать какому-то слабоумному учителю оркестра шанс заметить Дома или Ди и навлечь на них грязные мысли

- С мистером Стивенсом тоже все в порядке, - сказал Мейсон, краснея.

- То, что он гей, еще не значит, что он педофил, - сказал Хулио моему отцу.

- Это не значит, что он не такой.

- Он преподает в этом городе уже почти тридцать лет и ни разу не был обвинен в неподобающем поведении. Разве это ничего не значит?

- Защищай их, сколько хочешь, - сказал мой отец. - Но я говорю тебе, что это плохая идея - подпускать таких извращенцев близко к нашим детям.

Хулио пренебрежительно махнул рукой в сторону моего отца, бормоча что-то себе под нос о динозаврах. Я был почти уверен, что он имеет в виду моего отца, но дискуссия прекратилась, когда команды вышли на поле, чтобы начать второй тайм.

Я сидел молча, тупо уставившись на свои руки, сложенные на коленях, и стыд давил мне на грудь, как какой-то неприятный груз. Да, по мнению моего отца, быть геем, возможно, и не самое худшее, что может быть в мире. Но быть геем в окружении детей? Это был совсем другой грех.

Я подумал о Ламаре, о том, как приятно было целовать его, и о том искушении, которому я чуть не поддался после этого, а затем о Наоми, сидящей в соседней комнате с телефоном, кузинами и синими бровями. Наоми, которая была ярким, красивым, притягивающим взгляды центром моей жизни.

И мой выбор был очевиден.

Мне придется порвать с Ламаром.

Я не мог поверить, как сильно скучал по Ламару в течение следующей недели. Я привык к тому, что он был рядом по вечерам. Я с нетерпением ждал новых часов, проведенных вместе, за моим маленьким столиком и парой тысяч Лего.

- А мистер Франклин не придет сегодня вечером? - Спросила Наоми во вторник.

- Нет.

- Я думала, вы, ребята, собирались запустить «Звезду смерти».

- Не думаю, что это произойдет, Снежинка.

- Почему нет?

Потому что я слаб и не смогу оторваться от него.

- Я думаю, он занят.

- Ты говорил с ним?

- Нет.

- Тебе следует.

Я подавил вздох.

- А что, если вместо этого ты построишь «Звезду смерти» вместе со мной?

Она закатила глаза.

- Боже, папа. Повзрослей. Я не хочу играть в твои дурацкие игрушки.

Я отвернулся, чтобы скрыть, как сильно меня задел ее отказ. Тринадцать лет мы оба дорожили временем, проведенным вместе. Тринадцать лет она была папиной дочкой до мозга костей, светом моей жизни.

Теперь она переросла меня.

Каждый день, когда я видел коробку с Лего на столе, меня переполняло чувство вины. Я знал, что Ламар будет в замешательстве. Я знал, что он удивится, что я его избегаю. Снова и снова я думал о том, чтобы позвонить или написать смс. Но чем больше времени проходило без единого слова между нами, тем более неловким казалось это молчание.

Я спрятал «Звезду смерти» в шкафу. Лучше спрятать подальше, чем сталкиваться с ней каждый божий день.