Сердце Севера (СИ) - Палей Натали

И тут в голове стало проясняться, и меня осенило:

— Лучше перенести девочку в другую комнату, где не было зараженных и где нет столько ткани и ковров. Здесь же необходимо полностью все поменять, проветрить и обработать. Есть у вас такая комната?

— Есть, госпожа целительница, — кивнула женщина. — Искупаем здесь и отнесем в другую комнату. Как раз ее успеют подготовить.

— Это будет замечательно.

Пока Ройдан распоряжался по поводу новой комнаты, госпожа Семур давала указания насчет лохани и теплой воды для Юны.

Через час вымытую и переодетую дочь Семур на руках отнес в другие покои, намного скромнее прежних. Без мягких ковров, дорогих тканевых обоев и огромных сундуков с кучей одежды. Небольшой камин был разожжен и уже достаточно нагрел воздух в комнате.

— Господин Семур, у вас остался трилистник? Необходимо приготовить отвар и добавить в него эту траву.

— Совсем немного, — поморщился оборотень, которого, похоже, уже от одного упоминания этой травы охватывало раздражение.

— Я скажу кухарке, какой нужно приготовить отвар, третья часть трав в нем — трилистник. Вашу дочь нужно будет постоянно им поить.

Я приподняла малышку на новой, не такой большой, кровати и прижала к груди, напоила простой водой и аккуратно опустила на постель. Юна вдруг распахнула глаза, сейчас мутно-голубые с красными прожилками на белках, и задышала так судорожно и тяжело, что мое сердце сжалось от жалости и страха. А потом девочка заметалась и что-то залепетала совершенно непонятное.

— Где щенок?

— Сейчас вернусь.

Ройдан вышел широким шагом и через несколько минут вернулся с маленьким тявкающим комочком.

— Ветер? — Я невольно усмехнулась, разглядывая маленького вертлявого друга княжны. — Скорее Ветерочек.

Оборотень поставил щенка на кровать, и тот тут же подлез под маленькую ладошку девочки, лизнул ее и замер, сверкая черными глазками-пуговками. Маленькая Юна тоже замерла, выражение милого личика стало спокойнее.

Глава 23

— Госпожа Элфор, я никуда не отпущу вас.

— Что? — В изумлении подняла глаза на вошедшего в новую комнату дочери Семура. — Я должна наведываться в госпиталь, вы же знаете, без меня там совсем никак.

— Без вас моя дочь умрет. Не спрашивайте, почему я так считаю. Просто знаю это.

Мое тело охватила неприятная дрожь, сердце болезненно кольнуло.

— Я не собираюсь бросать малышку. Но и своих больных в госпитале я не могу оставить без помощи.

— Хорошо. Будете наведываться. Ненадолго. Мои люди будут сопровождать вас, — сухо проронил Семур и уставился на меня своими невозможными глазами.

Я отвернулась к малышке, скрывая смятение. Потому что смотрел на меня оборотень странно — как-то подозрительно, что ли, и слишком внимательно. И вообще, казалось, когда он заходил в комнату дочери, а навещал нас он довольно часто, его глаза не отрывались именно от меня, а не от нее. Хотя, может быть, мне это только казалось, ведь я все время находилась рядом с маленькой княжной.

Ночью состояние малышки ухудшилось. Кожа стала сухой, прикоснуться к ней было невозможно — такой горячей она была, язык у малышки распух и еле помещался во рту, а белок глаз пожелтел. Бубоны на теле раздувались все больше и больше, и вскоре размером стали напоминать небольшие куриные яйца.

С помощью Рональды Семур я постоянно вытирала девочку, переодевала в сухую одежду, смазывала мазью потрескавшиеся губы и осторожно, по крупицам, делилась с малышкой светлой целительской силой. К сожалению, много силы и жизненной энергии я не могла отдать, — тогда бубоны могут прорваться раньше времени, не успев собрать в себе всю черную гадость.

— Как Юна?

Казалось, Ройдан Семур заглядывает в комнату каждые пять минут, нервируя меня и отвлекая.

— Борется. — Отвечала, хотя сама не верила, что малышка выкарабкается, ведь я лично каждый день в госпитале закрывала глаза сильным взрослым мужчинам, которые не справлялись.

С замиранием сердца ждала, когда бубоны созреют и лопнут, понимая, что на их созревание может уйти несколько дней. После прорыва бубонов в состоянии княжны наступит переломный момент: девочка либо пойдет на поправку, либо уйдет за грань. Главное — в этот момент оказаться рядом, чтобы не позволить малышке потерять слишком много крови, и в то же время дать выйти всей зараженной жидкости, наполненной черным гноем.

***

Потекли одинаковые дни. Каждый день я металась между госпиталем и замком, сойти с ума не давало зелье из трилистника, быстро восстанавливающее силы.

Ройдан Семур выделил для меня крепкую пегую кобылу, на которой я и моталась туда-сюда в сопровождении одного или двух северных волков. Как объяснил оборотень, охрану он выделил, так как боялся за меня, ведь в городе стали попадаться злые отчаянные люди.

Иногда среди сопровождающих меня был Корт Тур. Видимо, понимая, что сейчас совсем не время для объяснений и отношений, оборотень не начинал разговор о том, что выполнил свое обещание касательно князя и трилистника, и не требовал свидания.

Но симпатию Тура я ощущала постоянно. Мужчина помогал забираться на кобылу, ловил меня, когда я с нее слетала, и постоянно пытался ко мне прикоснуться, слегка, ненавязчиво, к руке, к шали, к платью.

Встречаясь взглядом с его серьезными глазами, я устало ловила себя на том, что ничего не чувствую к нему. Хотя, может быть, я просто невероятно устала, и когда бешеный ритм моей жизни чуть замедлится, я по-другому взгляну на симпатичного достойного мужчину? Ведь мне, и правда, понадобится защитник, если я не смогу уехать в Свободные земли.

***

Князь выпустил из темницы трех темных магов, которых я стала учить распознавать черную смерть и расправляться с ней. Ими оказались двое мужчин и одна женщина, невероятно худые, изможденные, давно попрощавшиеся с жизнью, с трудом поверившие, что у них появился шанс на спасение.

Мужчины, ожидаемо, были боевиками, а женщина — к моей радости, темной целительницей. Правда, слабой, так как никогда не развивала свой дар и узнала о нем случайно, когда в Берингию пришел Черный Мор.

Князь лично уведомил меня о помиловании темных, когда зашел проведать внучку. Его взгляд остался таким же холодным и неприветливым, как и раньше, а манера поведения — словно я была обязана ему своим рождением.

***

Когда я поняла, что у моих учеников все получается, я была счастлива так, как давно уже не была. И теперь, со спокойной совестью оставляла госпиталь и своих пациентов, когда уезжала в замок.

В один из таких дней к воротам замка привезли двоих темных целителей, которые сдались людям князя, уже довольно давно уехавшим на поиски темных магов. Но радоваться этому обстоятельству уже не было сил. Черный Мор распространялся со страшной силой. Казалось, помощь шести темных магов Северного замка — это лишь капля надежды в океане отчаяния и смерти.

***

С того дня, как меня в первый раз вызвали в замок, прошло шесть дней. В сопровождении охраны я вернулась из госпиталя в замок, совершенно выжатая, так как помимо лечения, сегодня ещё обучала новых темных магов.

По бледному испуганному лицу тетки Ройдана, встретившей меня почти у порога, догадалась, что переломный момент в состоянии Юны наступил. За мной даже отправляли гонца…

С кобылы я почти слетела и со всех ног кинулась к женщине. Та дрожащим голосом сообщила, что один бубон, находящийся под мышкой, наконец-то, прорвался; подобрав длинные юбки, я бросилась вверх по лестнице в комнату малышки. Госпожа Семур стала тяжело подниматься вслед за мной.

Ройдан держал дочь в объятиях, не давая девочке бесноваться. Видимо, Юне было очень больно, поскольку она неистово выла, напоминая волчонка, и вырывалась. Я подбежала, забирая у растерянного оборотня девочку, прогоняя его, потому что Юну нужно было немедленно раздеть.