Гранатовая бездна Калиройя (СИ) - Дез Олла

Потом быстро подходим, ставим подпись и уходим. Вот собственно и вся свадьба.

Я была всё в том же платье, в котором лазила по разлому, мы же не брали с собой много одежды. Герда и мама свои платья разорвали при обороте, но им повезло — наряды удалось починить, у многих запасных вещей не было, так как ехали мы всего на два дня. Каждый выкручивался как мог. Все девушки, что вышли из разлома, тоже ведь оборачивались. Все стали волчицами. Ну, официально была именно такая версия. Меня волчицей никто не видел, но с другой стороны — никто и не следил так уж пристально за каждой из нас. Поэтому оборачивалась я или нет — выяснить было сложно. Да и не интересовало это, Слава Одину, пока никого. У советников были другие заботы, поважнее. Возможно, они потом и учинят подробное расследование, но пока они решали более насущные проблемы.

Я изо всех сил старалась не выделяться и быть как можно незаметнее. Ни тебе красивого платья, ни особой торжественности я так не ощутила. Не то что бы я очень этого хотела. Меня всё устраивало, тем более что происходящее — всего лишь формальность.

Даже, скорее наоборот. Если бы и в самом деле было хоть что-то похожее на настоящую свадьбу, а не вот этот фарс, то не знаю, как бы я на всё реагировала. Да и вообще смогла бы принять в таком участие. Всё внутри меня протестовало. Я не хотела этого замужества — не тот мужчина был рядом, не тому я говорила «да» и не тому улыбалась. Хорошо, что всё сложилось вот так — в походных условиях, в рваном и грязном платье. Иначе я бы сказала «нет». Вот я почти в этом уверена. Мне всё казалось ненастоящим. Игрушечным и нереальным. В реальности я должна бы выходить замуж за другого мужчину, того кто остался ждать моего возвращения в столице, и обещание которому я сейчас нарушала.

Рунольф…

Всё то время, что заунывно вещал советник, я прощалась с Рунольфом. Я отрывала его от себя. Я совершенно точно понимала, что моё замужество ставит крест на наших дальнейших взаимоотношениях. Они и так-то были не простыми, а теперь я загоняла их в окончательный тупик. Я теперь жена. Ну и что, что фиктивная. Это ничего не меняло. Мне было очень плохо. Мне казалось, что я предаю свою любовь. Огромные кошки скреблись в моей волчьей душе, оставляя глубокие раны на сердце, и мне сейчас казалось, что эти шрамы не заживут никогда.

Но ещё я знала, что поступаю правильно.

С тех пор как я закрыла разлом, я как будто вступила на дорогу, свернуть с которой уже не смогу. Я должна идти по ней только вперёд. И стойко преодолевать все препятствия.

А если появится возможность, то и обходить их. Именно поэтому я и ответила согласием на эту свадьбу. Потому что иначе препятствия на пути стали бы не преодолимы.

После свадьбы нас никто никуда не отпустил. Очень многие сразу же хотели отправиться восвояси. Кто-то — в своё поместье, кто-то — в столицу, но советники распорядились каждой новоиспеченной паре выделить по домику и настояли, чтоб первую брачную ночь мы провели у них, так сказать, на глазах.

Я пожала плечами. Хоть выспимся нормально. Сверр меня полностью поддержал в этом вопросе.

Только вот он, почему-то очень сильно нервничал.

И при этом волновала его совершенно точно не моя неземная красота и не предстоящее выполнение супружеского долга.

Он дёргался и как-то странно посматривал на папу весь день: и во время церемонии, и потом, когда началось празднование, и было застолье, и снова играла музыка, давали представление, как будто ничего и не произошло. Просто праздник слегка затянулся. Я спрашивала его несколько раз, но Сверр отмахивался и толком ничего не объяснял. Так что когда нас проводили в один из домиков, я припёрла его к стенке вопросом:

— Сверр! Что не так?!

Сверр запустил руку в свою блондинистую шевелюру и простонал:

— Прости меня, Венди. Ты должна меня защитить от своего папы. Он меня убьёт! — и парень с громким вздохом сполз по стене на пол.

— Таааак! И что ты натворил? — протянула я, усаживаясь с ним рядом прямо на пол в своём многострадальном платье.

Платью уже ничего не страшно, как и мне. Ну, почти.

— Я наврал, ну… немного приукрасил действительность.

— И? — нетерпеливо спросила я.

— Я сказал, что мне нужно починить в поместье крышу, ты же помнишь. Ну, что она протекает…

— Да помню я про твою многострадальную крышу. Ты мне все мозги выел своей крышей, как та змея над головой Локи.

— Жуткая история. Это ж надо было так умудрится-то? Бедного Локи приковали к скале и подвесили эту змею, и яд капает ему прямо на лицо и…

— Ты мне зубы-то не заговаривай. Так что с крышей то?

— Её нет.

— Как это нет? Совсем?

— Совсем, — и Сверр совсем понурился.

— А что есть?

— Да ничего, по сути, и нет. Есть первый этаж. Там кухня и три комнатки. И старая кухарка Трюд, которая за домом присматривает.

— А второй этаж? Ведь там обычно и располагаются покои хозяев?

— Нету второго этажа. Вход туда заколочен. Там только каменные стены и обвалившиеся доски крыши. И всё. На самом деле, там и находиться-то опасно. Я не знаю, что там за зиму ещё могло сгнить, — удручённо сказал Сверр.

— И как туда ехать? — почесала я свою красно-черную гриву.

— Не знаю. Я надеялся, что ты в столице на лето останешься, и я за это время успею починить хотя бы половину. И сейчас — понятия не имею, что делать.

— Замечательно! — фыркнула я.

— Твой папа сказал, что собирается проводить тебя туда. Я должен пересесть в карету к тем, кто едет в столицу. А вы все вместе отправитесь туда. Но, Венди, там и жить-то негде!

— Совсем?

— На первом этаже три комнатки. Две спальни и один кабинет. Кабинет одновременно и склад всех вещей, что я перенес со второго этажа, прежде чем его заколотить, и конторка куда я приглашаю арендаторов. Там счётные книги и записи. Ну и библиотека, сваленная, как попало.

— Ну, спальни-то две есть?

— Есть, только вот не уверен, что за зиму над ними не прогнил потолок, и их не залило.

— И что теперь делать?

— Твой папа меня убьёт, — грустно заключил Сверр.

— Не трусь.

— Ага. Ты же видела его волка? Он меня съест и даже не заметит.

— Съест, поэтому они никуда со мной не поедут. Так уж и быть, побуду я образцом преданности и верности и буду твоей Сигюн.

Здесь тоже существовал миф о верной жене Локи, которая держит над ним чашу и весь яд от змеи падает именно в неё. Когда чаша наполняется Сигюн отходит её вылить, и яд капает на голову Локи. Он содрогается в муках, и из-за этого на земле происходят землетрясения. Всё логично. Сигюн и здесь была образцом верности и преданности мужу. И если все Каллис почитали Фрейю, то вот жёны молились обычно Сигюн.

— Спасибо, Венди. И что мы ему скажем? — оживился муж.

— Скажем, что сопровождать меня не нужно. Это в целях безопасности.

— Как это? Императорские гвардейцы же тебя больше не охраняют?

Это было правдой. Один из советников сказал, что теперь я никакого отношения к императорской семье не имею, поэтому и гвардейцы мне не положены. Так что, охрана моей драгоценной персоны ложилась на плечи Сверра. Не самые широкие, надо сказать. Поэтому папа и сказал, что едет со мной. Теперь мне придется выпутываться самой.

— Ты выделяешь мне деньги, что дал тебе отец в приданое, и я одна отправляюсь в поместье. Разбираюсь там на месте что и как. И жду тебя с Альвой и ребёнком. Начинаю ремонт крыши и всего остального поместья, — заключила я.

— А на чём ты поедешь?

— Сначала найду попутчиков из числа тех, кто был на празднике, а потом куплю лошадь. Я неплохая наездница. Доберусь как-нибудь.

— Одна? — взвился Сверр.

— У тебя есть ещё варианты? — скептически посмотрела я на него.

Муж сник и покачал головой.

— Давай лучше обсудим, к кому мне обратиться за лошадью, когда я прибуду на твои земли. И мне нужна одежда, самая простая на первое время, пока ты не привезёшь мои вещи из столицы. И ещё. Где мне нанять рабочих для ремонта?