Развестись и попасть - это я умею. Путь львицы (СИ) - Моргана Фата

– Я просто хочу понять, – пробормотал Истар. – И помочь. Расскажи, тогда мы что-нибудь придумаем.

– Да не надо… – отмахнулась я.

Наконец, найдя в себе силы встать, я воткнула шпагу в землю и отвернулась, обняв себя руками.

– Не хочу, – огрызнулась я. – Не нужна мне эта шпага. Мне вообще ничего не нужно. Зря я это затеяла.

– Аэ… – расстроенно позвал меня Истар и коснулся плеча.

Я стряхнула его руку, сама не понимая, почему так зла.

– Уйди, – буркнула я. – Я просто не в настроении. Если не хочешь попасть под горячую руку – убирайся.

– Аэ, – твердо сказал Истар у меня за спиной. – Я не буду тебе сейчас подчиняться.

Я озадаченно повернула к нему голову.

– Мне все равно, что с тобой на самом деле, – упрямо сказал вампир. – Что бы ты ни сказала, я это приму и помогу тебе. Да… даже если не расскажешь – одно твое слово, и я просто обучу тебя с нуля. Твое тело хорошо справляется, разум подтянется в ходе спаррингов. Более чем уверен, что когда ты поймешь общую теорию, ты быстро освоишься. Ты ведь очень умная…

Видно, заметив в моих глазах искорку надежды, Истар шагнул ближе и осторожно улыбнулся.

– Мне… и раньше приходило это в голову, – сказал он несмело, – но… Аэ, может ли такое быть, что ты потеряла память и скрываешь это?

Во мне все сжалось, и я закусила губу. Эх… а ведь могла бы сейчас кивнуть. Самый легкий путь. И была бы я просто невинной жертвой. Бедной овечкой.

– Если это так – мне все равно, – подошел еще ближе Истар. – Не помнишь ничего – и ладно. Даже если ты не помнишь, как спасла меня – мне все равно. Самого факта это не отменяет.

Я прикусила губу так, что ощутила во рту солоноватый привкус. И попятилась.

Нет. Так больше нельзя. Я не могу больше обманывать ни его, ни матушку, ни себя саму.

– Истар, отойди, – велела я глухо.

– Нет, – нахмурился вампир.

– Шаг назад! – прикрикнула на него я.

Истар стал еще злее на вид, но отступил.

– Истар, – сказала я, чуть выдохнув. – Я не та Аэ, что спасла тебя. Я – другой человек.

– Что? – ошарашенно вскинул брови вампир.

– Да, – чувствуя себя так, будто у меня рушится под ногами земля, сказала я. – Просто прими это как данность. Я не Аэ. Я для тебя ничего не сделала ровным счетом. Ты мне ничего не должен. И я не имею права играть с тобой и вытворять то, что я вытворяла те две недели.

Я подняла на удивленного Истара взгляд и уверенно топнула ногой.

– Можешь не задумываться об этом слишком сильно, – сказала я. – Я рада, что повстречала тебя здесь. Очень рада. Но я не хочу воровать чужое. Я попрошу матушку, чтобы она оставила тебя на этой должности. А я сама… мне здесь не место. Это не моя жизнь.

– О чем ты? – потянулся ко мне Истар. – Аэ?

– Стой на месте! – прикрикнула я на него, и он удивленно застыл. – Стой и не двигайся, пока не уйду. Пойдешь со мной – пеняй на себя. Выпорю.

– Аэ, – расстроился Истар.

А я развернулась и быстро зашагала в сторону особняка. Я чувствовала, как Истар жжет мою спину взглядом.

– Аэ, что ты сделала! – крикнул он.

– Стой на месте! – крикнула я в ответ и, не обернувшись, пустилась бежать.

Слезы хлынули из глаз сами собой. Размазывая их по щекам, я добежала до двери особняка, открыла дверь, вошла и…

И буквально влетела в матушку Аэлрии.

– Мама? – на автомате удивилась я, а потом отпрянула и поправилась. – Г… госпожа Иллианиэль. Простите. Вас я… и искала…

Я закусила губу, чувствуя, как сочится кровь из ранки. Прокусила. Впервые в жизни я укусила саму себя до крови. Боясь того, что увижу на лице эльфийки шок, обиду, злость или даже ненависть, я подняла глаза… и застыла.

Иллианиэль Тир’Фаэль улыбалась доброй и ласковой улыбкой. Слезы сами собой хлынули у меня из глаз.

– Иди сюда, – позвала меня женщина, разведя руки.

И я, чувствуя, как все внутри обрывается, кинулась к ней в объятия.

Госпожа Иллианиэль осторожно приобняла меня и принялась гладить. По спине, по волосам, по плечам. Утерла мне слезы, даже чмокнула в лоб как глупого ребенка. Я же всхлипывала и постанывала как младенец. Нет… как глупый подросток, сильно накосячивший и пришедший к матери, чтобы во всем сознаться.

Как-то незаметно, ненавязчиво, эльфийка приобняла меня за талию и повела в дикий, южный сад. Только когда я оказалась в окружении почти родных зарослей, я немного успокоилась. Осознала, что мои догадки были верны – госпожа Иллианиэль все знала. Причем давно.

– Госпожа… – позвала я.

– А вот это ты прекрати, – хмыкнула она. – Давай… пока что зови меня просто тетя Илли, если тебе тяжело говорить, как эти три недели, “мама”.

– Тетя Илли, – мне стало грустно. – Вы давно поняли?

– Разумеется, – вздохнула она. – С первого же дня заподозрила, что что-то не так. Потом только укреплялась в своей теории. И, в конце концов, нашла доказательства. Скажем так, я в курсе того, что ты не моя дочь, уже две недели.

– Простите, – искренне повинилась я, однако ощутила огромное, колоссальное облегчение. – Если вы отправите меня домой, я пойму…

– Еще чего, – хмыкнула тетя Илли.

Она остановилась, и я вдруг поняла, что мы куда-то пришли.

В этой части сада я уже бывала. И видела небольшую дверь, увитую плющом. Та была всегда заперта, и я не обращала на нее внимания. Думала – может, это какой-нибудь запасной выход или вроде того. Но тетя Илли покопалась неожиданно в кармане, достала ключ и поманила меня за собой.

Мы вошли в сад – небольшой, но еще более заросший и запущенный. Все кусты здесь были обвиты плетистыми розами. Алые бутоны казались черными во тьме ночи. В середине сада, окруженные зарослями травы, стояли два величественных каменных оленя. Один был высоким, второй – маленьким. Вокруг них танцевали зеленоватые светлячки, деловито жужжа.

Я поежилась.

Я все же я хорошо изучила этот мир. И знала, что олень для эльфов – животное совершенно особенное. В форме оленя изображали божество, провожающее души на тот свет. Следовательно, меня привели на могилу.

– Зачем? – спросила я. – Тетя Илли… это же не мой отец…

– Потому что я хотела до конца удостовериться в том, что ты – не моя дочь, – вздохнула эльфийка. – Аэ сюда бы ни за что не пришла. С тех пор как здесь похоронили того мальчика, она выбросила свой ключ в озеро и больше никогда не заходила в южный сад. Закатила скандал, велев даже не ухаживать за ним.

Я вздрогнула, поняв, что кое о чем совсем забыла. Подруги Аэлрии ведь на что-то такое намекали. Что у прошлой владелицы кто-то еще, кроме отца, умер.

– По сути, – продолжала тетя Илли, – ты прокололась на том, что постоянно беззаботно гуляла по южному саду.

Я вздохнула. Ну вот. Я чувствовала себя такой хитрой, а попалась на такой ерунде.

– Сначала я подумала, что ты что-то узнала о своем муже, и подонок Лаурэант стер тебе память, – кивнула эльфийка. – Но потом у меня появились сомнения. Сотри человеку память – характер останется. А он у тебя до неузнаваемости изменился.

Она тяжело вздохнула и закрыла глаза.

– Самое паршивое, – сказала она, – что мне так хотелось верить в то, что это не чужак поселился в теле моей Аэ, а она сама стала такой, какой я всегда мечтала ее видеть. Такой… невероятной умницей.

– Простите меня, – я обняла себя руками и отвела взгляд.

– Не за что извиняться, – решительно покачала головой тетя Илли и двинулась к оленям. – Пошли.

Мы подошли поближе, и неожиданно эльфийка села прямо на мокрую от недавнего дождя траву. Поманила меня пальцем. Она была в фиолетовом платье, стилизованном под лепестки ириса, и ее юбка рассыпалась по траве. Я села рядом. На мне были высокие сапоги, брюки и худенькая куртка. Зад у меня тут же намок, но я не посмела отказаться.

– Муженек, – с улыбкой погладив по ногам большого оленя, позвала тетя Илли. – Тут случился небольшой конфуз. Наша глупая дочь, представь себе, осознала свою никчемность и подсунула нам такую хорошую замену, что… что я даже не могу на свою глупую дочь злиться.