Ненормальный практик 6 (СИ) - "Извращённый отшельник"

Молчание.

— Прекрасно! — усмехнулся Малинин. — Значит, все умные и всё поняли! Свободны! Расходитесь, обживайтесь, жрите, спите! Завтра в шесть утра построение здесь же! Будет общий инструктаж о плане битвы от старших офицеров! Явка обязательна! Кто не придёт — получит двадцать ударов плетью и вместо битвы будет чистить дерьмо в загоне! А пока — отдыхайте! Разойтись!

С этими бодрящими словами капитан спрыгнул с помоста и направился к группе офицеров, стоявших неподалёку. Строй наёмников распался, превратившись в гудящую толпу.

— Битва уже завтра, — пробормотал бледный Ванька. — Господи… Так быстро…

— Не нервничай ты так, — хлопнул его по спине Степан. — Зато не будет времени киснуть, сразу в работу с головой!

— Угу, — буркнул тот.

— Пятьдесят тысяч британцев против тридцати наших. Весело будет, ничего не скажешь. — покачал головой Гриша.

— Перестань ныть, — огрызнулся Боря. — Если все будут ныть и ссать, то точно проиграем. Лучше думай о том, как заработать побольше.

— Да не ною я, наоборот! Рад! — замахал тот ручищами, дескать его не так поняли.

— Ладно, ребзя, пошли палатки ставить, пока светло ещё, надо обустроиться. А то потом в ночи неохота возиться.

— Пошли.

Они вернулись обратно в лагерь вместе с сотнями других наёмников.

Повсюду слышались разговоры. Одни по третьему кругу обсуждали правила, вторые прикидывали сколько денег заработают, третьи жаловались на раннее построение завтра.

— Шесть утра, твою мать! Это же почти ночь! Я в шесть утра обычно только ложусь!

— Значит ложись раньше, — посоветовал ему товарищ. — Или завтра вместо боя с британцами будешь сражаться с вывозкой дерьма с конюшен.

— Да пошёл ты.

Косой, тем временем, показал на относительно ровный участок между двумя другими группами наёмников. И почему именно он всё замечает, своим-то кривым глазом?

— Встанем тут, ребзя. Места хватит на две палатки. Я с Гришей и Борисом в одной, вы трое в другой. Нормально?

— Нормально, — согласился Степан.

Сашка и Ванька кивнули.

И группа приступила к установке палаток. «Воробей» помогал молча, вбивая колья. Степан растягивал тент. Иван раскатывал подстилки внутри, обустраивая спальные места.

Снаружи зажигались новые костры по соседству, слышались смех, ругань. Новоприбывшие три сотни обживались.

Через полчаса по лагерю разнёсся звук колокола. Сигнал к ужину.

— Наконец-то, — Гриша потёр здоровенные ручищи. — Жрать охота аки медведь!

— Это точно! — поддержал Боря. — Идём, парни, и не теряйтесь по пути, лучше держаться вместе.

Их небольшая группа двинулась к центру наёмнического квартала, где виднелись большие навесы. Туда же стекались сотни других контрактников — кто поодиночке, кто группами.

Устройство обеденной зоны было до боли простым. С десяток навесов, каждый метров двадцать в длину и десять в ширину. Всё обтянуто грубой тканью, лишь бы защищало от ветра. Внутри ряды длинных столов и скамеек, сколоченные на скорую руку из сырой древесины. Под каждым навесом эфирные печки, рядом с ними громоздились обычные печурки на навозе — вонючие, зараза, но эффективные. Запах, соответственно, стоял специфический — и дым, и навоз, и пот, и всё это притравлено ароматом готовой еды.

Группа с Косым во главе остановилась у входа одного из множества навесов и встала в очередь. Отсюда виднелись на раздаче здоровенные повара в фартуках. Семеро богатырей по килограмм сто пятьдесят каждый черпали из огромных алюминиевых баллонов то ли кашу, то ли похлёбку. Трудно было сказать наверняка.

— Миски взяли? — спросил Косой.

— Я взял, — Ванька похлопал по заплечному мешку.

— Я тоже.

— И я.

Они продвинулись в очереди. Сашка был последним в их группе. Для него всё было привычным. Подходишь, протягиваешь миску, получаешь полный черпак каши, кусок чёрного хлеба, да деревянную ложку. Быстро, без разговоров, без церемоний. Солдат в фартуке даже не посмотрел на его маску — тут таких чудаков выше крыше, просто плюхнул каши, бросил хлеб и кивнул на следующего. Юноша отошёл в сторону, пропуская следующих в очереди.

Его группа уже устроилась за столом в глубине барака.

— Санька, мы тут! — окликнул Борис и добавил тише. — Он чё, из-за маски нихрена не видит?

На самом деле «Воробей» собирался поесть в одиночестве. Но раз его позвали, придётся идти. И направился к остальным.

— Странный он, — пробормотал Гриша.

— Есть такое, — тихим голосом согласился Косой. — Чур, если он помрёт, арбалет мой. Отбирать у пацана точно не стану. Но если откинется, то без обид, ребзя, эту хреновину я приметил первый.

— Вот ты — жучара, — усмехнулся Боря.

Юнец подошёл к ним и сел на край скамьи. Поставил миску. После чего под взглядами «команды» отстегнул нижнюю часть маски — та держалась на кожаных ремешках по бокам. Часть с клювом воробья отъехала вбок, открыв рот и подбородок. Верхняя часть же осталась на месте.

Его компаньоны уже видели подобное в дороге, когда паренёк ел. А вот несколько наёмников, ужинавших напротив, покосились с любопытством, но в итоге, видя, что странный паренёк никак не реагирует на их пристальные взгляды, и сами потеряли интерес.

Сашка попробовал кашу. Густая, пресная, с комками. Из дешёвой крупы, сваренной на воде без соли и масла. Сытно, но невкусно. Впрочем, в штрафбате он ел и хуже. По сравнению с той эта каша была деликатесом. Вот что значит быть наёмником.

Ел он медленно, не торопясь. По сути, никакого режима не было. Всё чему должны были придерживаться контрактники — комендантского часа, а так — делай что хочешь. Хоть спи, хоть тренируйся, хоть филонь, лишь участвуй в битвах. В остальное же время — твари что душе угодно.

Вокруг велись десятки разговоров, звенели миски, скрипели скамейки. Барак был забит под завязку. По соседству особенно громко болтали группа из пяти человек. Крепкие, небритые мужики лет тридцати-сорока, явно опытные бойцы. Один со шрамом через переносицу, другой без двух пальцев на левой руке, третий с обожжённым лбом. Ветераны. Они болтали, не обращая ни на кого внимания.

— Слышали, Чёрный Бык тоже будет, — проговорил тот, что со шрамом, запивая кашу вином из фляги.

— Серьёзно? — беспалый присвистнул. — Ну даёт. Думал, он уже на покое.

— Покой для мёртвых. А Бычара ещё поживёт. По слухам, ему предложили десять тысяч за одно только участие. Плюс процент с добычи.

— Охренеть, — третий покачал башкой. — За такие бабки и я бы из могилы встал.

— А где он? — спросил четвёртый, молодой с рыжей бородкой. — Что-то не заметил его в лагере, да и остальных знаменитостей.

Ветеран со шрамом фыркнул, чуть не подавившись кашей.

— Ну ты дал, Олежка! Что им со сбродом вроде нас тут ютиться? Они — элита, мастера и магистры. Для них построили отдельные павильоны с нормальными кроватями, вкусной жрачкой и, наверняка, прислугой. Думаешь, Чёрный Бык будет жрать эту бурду? — Он ткнул ложкой в миску с отвращением. — Им там жареное мясо подают, вино французское, ещё и баб небось.

— Справедливо, в общем-то, — пожал плечами беспалый. — Магистр в бою стоит сотни обычных практиков. А то и две. За это и платят соответственно. И условия дают.

— Завидуешь? — усмехнулся со шрамом.

— Не-а. Я — реалист. Знаю своё место. Обычный адепт второй ступени. Для больших высот не рождён. Зато живой пока, и это главное.

— Мудро, — кивнул тот. — Знать своё место — половина успеха в нашем деле.

Они замолчали, сосредоточившись на еде.

Александр откусил кусок хлеба — чёрствый, жёсткий, но съедобный.

— Жаль, Ненормального Практика не увижу, — вдруг сказал молодой с бородкой.

— А что его видеть? — хмыкнул со шрамом.

— Ну как, он же, говорят, был гением нового поколения. — ответил молодой.

«Воробей» приподнял бровь, продолжая ужинать.

— Да присказки это всё, Олежка, — махнул рукой беспалый. — Пропаганда имперская. Не мог пацан столько всего сотворить, сколько ему приписывают. Форт Дредноут взял? Ага, конечно, один. А три тысячи солдат что там делали, сабантуй устроили? Турнир академий выиграл? Ну так там все дети малые были. Это не настоящие бои. В общем, и всё в таком духе, — Он фыркнул. — Верю, как же.