Скажи мне «нет», любимая (СИ) - Абалова Татьяна

Та в свойственной ей манере, уперла палец в его грудь, совсем не понимая, что нажимает на горошину соска. Стефан стиснул зубы. Луиза шумно выдохнула. Так делал домашний учитель юного графа, когда видел, что ученик безбожно тупит.

– Я жду объяснений, – холодным тоном поторопил Стефан.

– Я думала, тебя взяли в плен. И хотела вырвать из рук Эвхении. А для этого стоило понять, как пробраться в замок. Покопалась в бумагах родителей и нашла чертежи. Замок и крепость строились одним и тем же архитектором, которого нанял твой прадед. Тайными проходами он связал оба здания в единое целое. Жаль, что я раньше не додумалась залезть в архив.

– О, – только и смог сказать Стефан. Его девочка боец, а он подумал о ней невесть что.

– Расходимся, – кинула ему Лиззи, убирая палец с груди. – Иначе мы сейчас столько наговорим друг другу, что наша свадьба отменится.

– Я – кремень, – сказал самому себе Стефан, понимая, что до крайности возбужден, но Луиза поняла иначе.

– Я рада, что ты держишь слово.

Повернулась так резко, что подол ее юбки взметнулся, показав тонкую щиколотку. Выдохнув, граф подхватил оставленную здесь шубу и направился в «свои» покои.

Войдя в знакомую комнату, бросил верхнюю одежду на стул. Не снимая сапог, упал на кровать. Долго смотрел в потолок, потом перевел взгляд на картину, собираясь пройтись взглядом по знакомому сюжету. Но... сюжет на полотне был уже не тот.

Он видел крепость, нарисованную грубыми мазками, на стене меж амбразур шлемы воинов, под котлами со смолой полыхал огонь – его лепестки взвивались высоко в небо. По другую строну рва волновалось вражеское войско. Всюду знамена короля Вильхельма. И он сам на огромном боевом коне. В золотых доспехах и шлеме, в прорези которого светились яростью глаза.

Король упрямо сжимал губы. Сидел в седле, гордо выпятив грудь, облаченную в дорогую кирасу. Рука Видьхельма была задрана, а палец указывал на хмурое небо. Скоро кто–то из защитников крепости полетит на колья.

Когда граф перевел взгляд на поднятый мост, то невольно вскрикнул. На каменном выступе над воротами застыла одинокая женская фигура. Развевались волосы и полы плаща. Суровый взгляд и сжатые в ниточку губы свидетельствовали, что леди Кречет ни за что не сдастся.

Стефан поднялся и подошел к полотну. Пальцем провел по нему, чтобы убедиться, что краска сухая. Мелкая паутинка доподлинно свидетельствовала, что картина написана давно.

– Полотен несколько? – спросил Стефан у тишины. – Но почему заменили прежнее? Чтобы показать, что все давно предопределено?

Если на предыдущей он видел себя, пусть даже стоящего в тени балкона, то на этой картине его не было совсем. Словно от него ничего не зависело, а схватка должна произойти между королем и его строптивой «невестой». Тот явно собирался ее погубить.

– На оборотней не действует магические штучки короля, – повторил граф вслух слова, услышанные в доме Змеи. И тут же пожалел, что перестал быть оборотнем. Он закрыл бы Лиззи своей спиной, и пусть бы Вильхельм вывихнул себе все пальцы.

Стефан подошел к окну. Оказывается, отсюда была видна башня с жилищем Луизы. И он даже увидел ее – девушка стояла у окна. Он помахал, и Лиззи ответила. Поманил к себе, желая расспросить о картине, но Луиза покачала головой и задула свечу.

– Мы завтра же пойдем к ведьме, – напомнил себе Стефан, уже зная, что у той попросит.

Да, он помнил о свадьбе, но она только осложнит положение. Решив пожениться, они подталкивали короля и его племянницу к действию. Если действовать разумно, то сначала следовало бы навестить Хранительницу Северных земель, а уж потом, когда Стефан убедился бы, что Лиззи в безопасности, вести ее к алтарю.

Утром его разбудил Касл. А Стефан совершенно забыл и о нем, и о Мамушке.

– Ты где спал? – спросил он, протирая глаза. Касл сидел за накрытым к завтраку столом. Слуги знали, что есть будут двое, и поставили дополнительный прибор.

Граф умывался ледяной водой, пытаясь привести себя в чувство. Мало того, что заснул под утро, так еще оставшуюся часть ночи мучился кошмарами. Он кричал, видя, как Лиззи, подвластная движению пальца короля, падает в обрыв.

– Меня поселили напротив Мамушки, – Касл кисло осматривал принесенную слугами пищу. Стефан уже знал, что в крепости кормили без изысков, поэтому не удивлялся, почему друг воротил нос.

– Как она себя чувствует?

– Знаешь, гораздо лучше. К ней ночью приходила леди Кречет. Принесла целебной воды из каких–то таинственных источников и сообщила на ушко радостную весть. Мне не удалось подслушать. Но после ее визита няньку отпустило. Она даже поднялась и самостоятельно отправилась на кухню. Когда я ее догнал, сказала, что проголодалась. Пришлось составить ей компанию.

– Спасибо, что присмотрел за мамушкой. А Лиззи умница, я давно это знал, – Стефан прижал к лицу полотенце, поэтому его речь сделалась невнятной. Он уже понял, какой водой отпаивали няньку. Жалел только, что сам не додумался.

Значит, Лиззи только сделала вид, что отправилась спать. А сама пошла проведать пожилую гостью. Могла бы и подняться к нему в покои. Или она восприняла его знаки, как попытку затащить ее в постель?

– Что у тебя с леди Кречет? – барон налил себе чай и с подозрением его понюхал.

– Я сделал ей предложение, – Стефан повесил полотенце на крюк. – В двенадцать нас обвенчают. Будешь другом жениха.

Граф не спрашивал, он назначал Касла шафером, хотел тот того или нет.

– Уж не поэтому ли ты вырвал меня из рук моей матери? – вздохнув, барон принялся намазывать на кусок хлеба подтаявшее масло.

–  Я хотел восстановить справедливость, показав моей предыдущей невесте, кто в доме хозяин.

Граф достал из кофра свежую рубашку и, встряхнув ее, надел.

– Угу, – Касл постучал по мелкому перепелиному яйцу ложечкой. – У тебя получилось. Теперь она заправляет в твоем замке, а ты сидишь на краю земли и ешь кашу на воде.

– Почему на воде? –  Стефан заглянул в тарелку и убедился, что так оно и есть. Леди Кречет явно не купалась в роскоши.

– Я спросил. Молоко дают только детям. Увы, мы вышли из этого возраста, – вздохнув, барон отправил в рот яйцо целиком.

Позавтракав, Стефан собрался к Мамушке.

Барон заметил картину в покоях друга, но не стал рассматривать ее. Его не тронула изображенная сцена. Он даже не понял, что на полотне разыгрывается трагедия. Его больше волновало, что он наденет в храм.

– К свадьбе надо заранее готовится, – ворчал он, пока шел по коридору, а потом спускался по лестнице на первый этаж. – Украшение храма, наряды для жениха и невесты, достойная одежда для шафера, застолье с подарками и поздравлениями. А у вас?

– Все будет после, когда мы вернемся в Веркон. И пышная свадьба с нарядами, и застолье. Я даже рад, что нас поженят в храме Трех богов. Не хотел стоять перед ликом нового бога.

– А что, здесь все еще соблюдают старые традиции? Смело. Теперь я понимаю, почему Луиза подняла мост и объявила, что крепость осаждают. Попади сюда Вильхельм, его тут же перекосило бы. Он, наверное, даже не догадывается, что его невеста все еще чтит Старца, Защитника и Отрока.

– Луиза моя невеста, а не его, – поправил друга Стефан. – А в полдень леди Кречет станет моей женой. И как бы не бесились король и Эва Гроцца, ничего не изменить.

– Вас просто убьют. И меня с вами.

– Уже жалеешь, что я вырвал тебя из рук твоей матушки? – Стефан поднял бровь.

– Нисколько. На перевале жизнь скучна. А здесь хоть умру героем.

– Спасибо, друг, – граф похлопал Касла по плечу. Тот скривил лицо.

Мамушка встретила воспитанника радостным возгласом:

– Я так рада, что у тебя мозги встали на место!

– Это она тебе, – шепотом уточнил Касл.

– Что натолкнуло тебя, Мамушка, на такую мысль? – Стефан сел рядом и взял женщину за руку. Отметил, что жара уже нет. Исчезла и бледность, что не могло не порадовать.