Добравшись до Звягинок, мы разделились на время. Дарья пошла по району разведывать, а я двинул к воротам Академии.
Туман почти рассеялся, но следом зарядил моросящий дождь. По селу в мантиях не шастают, зато за забором ходят стройными группами по посеревшим лужайкам.
К воротам подошёл закрытым, а тут целое КПП в виде будки и недовольного охранника. Дедок в плаще дождевом весь растрёпанный, но видно, что интеллигентный. И, скорее всего, маг. Повеяло от него нормально так.
— Утра доброго, юноша! Опоздавший? — Спрашивает, приближаясь, ещё и щурится сильно, будто в упор не видит. — Не помню тебя чего–то.
Ах, вот чего это он.
— Доброго утра, отец, — приветствую, спрыгивая с коня. — Я почётный гость вашей академии барон Суслов Ярослав Дмитриевич. Пропусти, пожалуйста. Мне буквально на десять минут с одной девушкой повидаться.
— Ишь ты, почётный гость, — сразу заворчал. — Во время занятий никого не велено пускать, наказ ректора. Хоть почётного гостя, хоть князя нашего, хоть цацу какую ещё. Приходи вечером или в выходные.
— Отец, мне очень надо. Ни вечером, ни позже уже не смогу, в поход на половцев уезжаем.
— Да какой я тебе отец, — возмущается и дальше с удивлением: — половцы? И что говорят?
— Плохо дело, орда в пятьдесят тысяч в Ростовском княжестве, — начал, но тут же прикусил язык, увидев реакцию.
— Худо нам, ой худо.
— Да разберёмся, отец!
— Да какой я тебе, — снова возмутился, но тут же посмотрел с подозрением: — с кем распрощаться пришёл перед делом ратным?
— С Ясминой, с первого курса, знаешь такую?
— Это, которая краса неписаная, Ясмина Зорина?
— Да, да, она самая!
— Ой, вижу, что влюбился, барон, — расплылся дедок. — Безнадёга какая.
— С чего вдруг… безнадёга–то?
— Да уже два адепта начудили из–за неё, выгонять будут. Ты хоть не дури. Под стрелы зря не лезь в отчаянии.
— А что адепты сделали? — Заинтересовался.
— Как что? Подрались, погром устроили в библиотеке, чуть книги ценнейшие не сгубили. А ещё один дурак решил в озере утопиться, едва спасли.
— Подожди, это она так парнями вертит? — Возмутился.
— Кто её разберёт, так и не скажешь. Вся в учёбе, на золотой табличке отличников имя своё хочет, зубрит всё, да учит. В библиотеке сидит всё свободное время.
Ботаничка! Ух ты.
— Пусти, добрый человек, — взмолился. — На пять минуточек. Я ж, может, уже и не вернусь!
— Ну вот, и ты туда же, — вздыхает и оборачивается в сторону зданий. — Что ж, повезло тебе, барин. Похоже, у бриллиантовых перваков как раз занятие на улице. Вот идут на Восьмиугольник упражняться. Учитель чего–то запаздывает.
— Можно⁈ Я быстро!
— Ладно, проходи, ещё перерыв.
Пока ворота приоткрывает, быстренько привязываю коня к пруту забора, а затем прошмыгиваю. И уже не отрываю взгляда от большой группы адептов в дождевых плащах, идущих перпендикулярно мне от корпуса через мостик арочный на лужайку, где и до озера недалеко. Но они, судя по тропке за пригорок направляются, который вскоре скроет их. Поэтому с шага перехожу на бег.
Сердце долбит, как у зайца. Я словно в школьные годы вернулся! В старшие классы, где страсти кипели каждый день. Утром можно было поцелуй получить, а вечером кулаком по морде, в то же место причём.
Ясмина Зорина — молниевик, забавное сочетание красоты и электрошока.
Дороги у них вымощены серым камнем довольно искусно, ни щелей халтурных, ни проросшей травы, хотя вокруг лужайка с травкой, пусть уже и пожухлой. Догоняю группу перед пригорком.
Адепты идут в две колонны стройными рядами, никакой толпы. И ребята, и девушки, все вперемешку. Но пары в шеренге в основном девочка–девочка, мальчик–мальчик.
Кричать в след не стал, сбоку поравнялся, выискивая Ясмину. Все ж в капюшонах, только локоны волос у девочек виднеются. Прочти всю группу прошёл, пока до нужной шеренги не вышел, узнав профиль красотки. И рядом с ней идущей толстушки.
И только тогда на меня стали поворачивать головы адепты с недоумевающими лицами. Юноши и девушки ещё с детской наивностью, парни совсем уж сосунки, некоторые выглядят, как девятиклассники. Земля и небо по сравнению с теми тремя козлами со старшего курса.
Очень удачно Ясмина оказалась с моей стороны, поэтому я подошёл к ней и пристроился третьим. Тогда и она полюбопытствовала, что это все всполошились, и повернула на меня голову.
От прекрасного и удивлённого лика меня обдало жаром, затем холодом. Но я устоял на ногах.
— Доброго дня, Ясмина, решил проведать тебя, — проговорил деловито. А сердце долбит, как у зайца! Подумать только, на пике карьеры у меня была самая шикарная красотка и уверенности полные штаны.
Отвернулась тут же, снова устремив взгляд прямо. Такой, казалось бы строгий, неприступный.
— Здравствуйте, Ярослав, — поздоровалась отстранённо, после недолгой паузы, проигнорировав лёгкий подкат. — Как вы сюда прошли?
— Я почётный гость Академии.
— Вот как? Что ж, допустим, — ответила неожиданно строго и добавила. — Могу лишь пожелать, чтобы ваше времяпрепровождение в Академии оправдало ваше ожидание.
Чую, как все вокруг затаились, уши навострив. Похоже, эта цаца перед ними и держит лицо.
— Ещё как оправдало, в этот самый момент, — шепчу, наклонившись к ней.
— Эй, полегче, юноша, — раздалось от толстушки.
— Дружинница её что ли, — подколол подружку и понял, что нужно срочно уединиться. — Ясмина, отойдём на минуточку?
— Ах ты… — фыркнула толстушка.
— У меня занятие, я не могу, — ответила всё же Ясмина. — Пожалуйста, уйдите.
— Не уйду, я к тебе неделю скакал без передышки по ущельям, болотам и буреломам, трёх коней загнал и одного ослика. Удели минутку.
— Вы это серьёзно? — Ахнула, снова на меня посмотрев. Божечки, эти сочные губы так манят.
А вот официозные речи расстраивают…
— Да брешет он, на роже написано, — посмеиваются сзади.
— А ну замолкните, щеглы, — шиплю на них, и сразу глазки у парней начинают бегать. — Ясмина?
— Вы ведёте себя грубо, — отвечает красотка, но без всякого укора.
— Чуть отстанем от этих малолеток, хорошо? — Предлагаю, проигнорировав критику.
— Ладно, но только потому, что вы долго ко мне ехали, — ответила с нотками иронии и вышла из строя за мной.
Встали в сторонке, смотрим друг на друга. Не могу перестать восхищаться завораживающими раскосыми глазищами, всё вокруг за пеленой тумана. Всё вокруг неважно.
— Так что у вас стряслось? — Спрашивает неожиданно участливо.
— Да тут много всего приключилось, но если есть время, я расскажу.
— Простите, времени совсем нет, — встрепенулась и поспешила за группой. Двинул и я, поравнявшись.
— Я думала, что больше вас… — начала.
— Тебя, — поправил.
— Я думала, что больше тебя не увижу.
— Это почему же? — Интересуюсь, не отрывая от её профиля взгляда и вылавливая каждый пунктик на лице.
— Ты же нарвался на одного из Золотой троицы, — заявляет.
— Золотой троицы? — Улыбаюсь.
Улыбается в ответ и поясняет:
— Максимилиан, Ростих и Таислав. «Золотой троицей» их называют потому, что они ведут себя на уроках, как хотят. Положение им позволяет нарушать дисциплину и проявлять неуважение к учителям.
— А, ты про тех ребят в Чудо-барахолке? Хотели меня в лесу прикончить без свидетелей, и сами еле ноги унесли.
— Вот же… недостойные, — комментирует Ясмина в сердцах. — А Максимилиан всем кичился, что ты пощады просил на коленях.
— Это с двумя фонариками–то?
— Какими фонариками? — Спросила с удивлением, взглянув мельком.
— Под глазами, я ж нос разбил этому недомагу.
— Вот оно что, — усмехнулась малышка. — А он объяснил свои синяки, что с утра на посох свой напоролся.
— Морозова не даст соврать, она подоспела в конце и спасла их подлые шкуры.
— Вы… ты знаком с госпожой Морозовой? — Поинтересовалась, снова посмотрев на меня глазищами своими, распахнутыми от удивления ещё больше.
